Моя ревность тебя погубит (СИ)

— Есть кто-то лучше на примете? — спрашиваю я, заводя машину.
— Да, он самый п-прекрасный, — она заикается на последнем слове, её лицо словно окунули в ведро с краской. Это меня умиляет, заводит и на какое-то время заставляет отложить вопрос её обнаглевших одногруппников.
Отложить, не забыть.
— И он знает, что ты его таким считаешь?
— Теперь знает, — неуверенно произносит она, отворачиваясь к окну и пряча свою полуулыбку. Она хочет заговорить мне зубы, чтобы я отложил свою ревность на второй план.
У неё получается.
Потому что рядом с ней, я не могу думать ни о чём. Ни о чём вообще, кроме неё одной.
— Возможно, если он такой прекрасный, тебе не стоит смотреть на других мальчишек.
— Я на них не смотрю, — оправдательно отвечает Полина. Мне кажется, даже если бы я запер её дома, всё равно бы осталось то, что меня напрягает. Мужчины в фильмах, сериалах, на картинках. Мне хочется, чтобы я был единственным в её поле зрения, потому что она единственная, что мне нужно, как воздух, вода или пища. Или я мог прожить без пищи, если она со мной.
Когда машина трогается и мы выезжаем с парковки, я беру её ладонь и кладу себе на бедро. Полина не противится и никак не припятствует этому, даже если немного возмущена моей сценой ревности.
Что со мной происходит? До её появления в мою жизнь я никогда не испытывал ничего подобного, я мог только догадывать, что означает «ревность». И это не отдельное чувство, оно граничит с моей одержимостью и зависимостью, с моим нескончаемым желанием видеть её лицо каждое утро, день, вечер, ночь, просыпаться с ней, целовать её, быть единственным мужчиной, который ей нужен.
— Я не даю тебе повода, — вдруг слышу её голос, робкий и невинный. Она не даёт мне повода.
— Прости, принцесса. Но этим мальчикам не нужен повод, чтобы любоваться тобою.
— Это звучит как издевательство.
— Издевательство? — повторяю я.
— Мною никогда никто не любовался. Когда все девочки уже делали маникюр в салонах, я всё ещё ходила в школу в лохмотьях, не говоря уже о покраске ногтей. Мне даже тяжело поверить, что ты считаешь меня красивой… То есть такой мужчина, как ты…
Она всё ещё повёрнута к окну. Взяв её лежащую на моём бедре ладонь, я целую её тыльную сторону.
— Не заставляй показывать мне, насколько сильно я считаю тебя красивой. Ты не выдержишь и минуты наедине со мной, если я не буду сдерживать свою ревность и своё желание взять тебя.
Чуть позже мне всё-таки придётся поехать на работу, но только мы пересекаем порог дома, я набрасываюсь на неё как животное. После её длительного молчания на протяжении пути мне особо сложно сдерживаться. Схватив я за талию, я поднимаю её в воздухе и прижимаю к стене. Она издаёт тихий стон, от которого всё моё тело болезненно ноет.
— Поверь мне, милая, ты не просто красивая. Ты моя мечта, мой воздух, моя пища. Ты всё, ты единственное, без чего я не смогу жить.
— Почему тогда ты не спишь со мной?
Потому что тебе рано. Потому что даже я сам не знаю, что случится, когда я всё-таки сорву с неё эту невиновность. Человеку легко прожить без того, чего он не имел. Но если это что-то у него отнимут, это будет в разы тяжелее.
— Со своей женой ты спал, я уверена в этом.
— Не сравнивай себя с моей бывшей женой. Она для меня ничего не значила. Никто не значит, кроме тебя. Лучше насладись своей свободой, принцесса. Потому что после твоего первого раза я превращусь в ещё большее животное, чем являюсь сейчас.
— Ты не животное.
Или животное, которое не позволяет увидеть свою дикую сторону.
В воздухе расстегнув ремень её свитера и стянув его, я вновь вижу её в нижнем белье. Она такая маленькая миниатюрная, хрупкая, при всём этом у неё небольшая, но упругая и сочная грудь, округлая попа.
Держа её на руках таких образом, чтобы её грудь соприкасалась с моим телом, я несу её до первой поверхности мебели, которая попадается мне на глаза. Усаживая её, на этот раз я позволяю ей самой расстегнуть мою рубашку. И в этот раз она нервничает точно так же, как и в прошлый. Её пальцы дрожат и не слушаются.
 
— Не торопись, принцесса. Я никуда от тебя не убегу, — успокаивающе шепчу ей на ухо, целуя мочку. Это придаёт ей уверенности — не так много, но достаточно для того, чтобы в размеренном темпе расстегнуть все пуговицы моей рубашки, которая падает на пол к пиджаку. Когда она тянется к ремню моих брюк, я помогаю ей расправиться с ним и ширинкой. Брюки также спадают на пол вместе с боксёрами. Я позволяю себе понаблюдать за её реакцией, когда её взгляд прикован к моему члену. Если до этого я считал, что её лицо опустили в краску — то сейчас я могу сказать, что её обожгло солнце своим прикосновением. Полина издаёт вздох, словно её сейчас будут убивать, на что я ухмыляюсь. Я не собирался её трахать. Я не собирался её брать на первой попавшейся поверхности комода. Я просто позволил себе большего. Позволил ей посмотреть на меня. Потому что она не сможет привыкнуть, если не будет узнавать меня.
Конечно, она неопытна, я её всему научу.
— Я не думала, что… — запинается она, отворачиваясь от меня.
— Не думала, что?
— Что он такой большой, — еле проговаривает она. — Это будет больно.
— Я не сделаю тебе больно, принцесса.
— С этим… В любом случае будет больно. Я… У меня никогда не было. Я девственница.
Её трогательное признание заставляет меня рассмеяться, закрывшись лицом в её шее.
— Я знаю, милая.
Иначе я бы нашёл ублюдка, который был первым и просто отрезал ему его причиндалы.
— Тебе не обязательно прятать взгляд. Я не собираюсь ничего делать. Просто привыкай ко мне.
— Я даже не думаю, что к такому можно привыкнуть, — сглатывает она. — Я никогда не могла представить такого размера.
Она с трудом вновь смотрит на мой член, не говоря уже о том, чтобы потрогать его. Если до этого она стеснялась показывать своё тело, ревновала меня к моим предыдущим отношениям, то сейчас она определённо боится размера.
— Ты представляла? — я застаю её врасплох ещё больше, чем можно было бы.
— Не то чтобы… Не специально. Когда-то мой одноклассник прислал это в беседу нашего класса, — когда она произносит эти слова, вены на моих руках, шее, блядь, даже на члене так напрягаются, что я готов взорваться. Я собираюсь вытравить это убежество из её головы. — И я иногда думала, как он выглядит у тебя.
— Милая, мой член — это единственный член, на который ты будешь смотреть, — рычу я. — Если твои глазки увидят что-то от другого мужчины, это что-то будет отрезано.
Целуя её в висок и наблюдая за её волнением, я натягиваю на себя штаны с боксёрами и продолжаю наслаждаться видом на её тело. Странное ощущение, что даже оно из-за стеснения заливается краской, хотя оно остаётся таким же молочно-бледным.
— Думаю, на сегодня эксперименты закончены.
— Они теперь будут каждый день?
— Пока ты не привыкнешь ко мне.
Она невинно улыбается, явно проглатывая слова о том, что это будет очень нескоро.
  
21. Моя бедная девочка
 
Встреча с отцом у Полины перенеслась на неделю. Он попросил и у меня складывается впечатление, что он собирался с духом и мыслями. Возможно, я не был особенно мягок в день нашего официального знакомства и это как-то появлияло на его настрой. Я не уважал этого человека и не собирался менять свои взгляды, но я собирался делать всё, чтобы Полина была счастлива. Даже если мне придётся построить ещё один дом напротив нашего для её отца — мне насрать, я сделаю это. Я буду терпеть его присутствие в нашей жизни, она любит его.
К сожалению.
К большому блядскому сожалению.
Всю дорогу мы едем молча. Только когда я спрашиваю, не помешает ли ему дым в машине, он отвечает, что всё в порядке.
Без Полины я курю безмерно. Когда она рядом — не притрагиваюсь к сигаретам.
Когда я заезжаю во двор, не припарковывая машину в гараж, я достаю из багажника кресло и ставлю рядом с передней пассажирской дверью. Думаю, мне нужно обновить его, по внешнему виду ощущение, что оно старше меня. Я усаживаю его в кресло, когда дверь в дом открывается и Полина выбегает на улицу в джинсах, домашней футболке и тапках.