Ашу Сирай (СИ)
Поэтому кто кому оказал честь в неожиданной «семье»: Джастер Бахире или она ему — тот ещё вопрос. Я-то точно оказалась удостоена чести называть одну из правительниц гордого и сильного народа своей «матушкой».
Мужчины маджан слыли великолепными воинами и ювелирами, кроме того они охотились, торговали, пасли скот, сочиняли стихи и песни, защищали женщин и детей и всегда скрывали свои лица вне домашних стен.
Джастер снова прятался на виду.
— Ты нашла для вас кольца, ами? Браслеты тоже подойдут. Главное, там должен быть камень.
— Сейчас, Джасир. — Бахира перебирала украшения в шкатулке.
Хоть я и успела увидеть и узнать совсем немного, обычай здешних мужчин и женщин богато украшать себя, сложно было не заметить. Все носили кольца и перстни, цепи и подвески с камнями, при этом мужчины не стеснялись носить даже большие и вычурные серьги. А вот «осы» носили в ушах серьги, похожие на те, что надел Шут. Только золотые и без камней.
" — Ты был в Сурайе? — Я же наёмник… обычная работа…" — вспомнился мне давний разговор.
— Ты был «осой»?
— Я много кем был, — улыбнулся он. — Но это в прошлом. Теперь я всего лишь слепой музыкант.
— Я нашла несколько колец и браслетов, сын мой.
Джастер протянул ладонь, и Бахира сложила туда пригоршню украшений. Шут спокойно брал каждое в руку и задумчиво держал в пальцах, откладывая в итоге в две разные кучки.
— Что из этого вам нравится больше, ами? — он указал на одну из кучек. Бахира склонилась посмотреть, и я тоже подошла и села с другой стороны.
Там лежало три тонких узорных браслета и четыре кольца с разноцветными камнями. В другой — пять браслетов и три кольца. На мой взгляд, все были одинаково красивые и ничем не отличались друг от друга. Хотя нет. В отобранных Шутом украшениях все камни были очень тёмные.
— Всё очень красивое, Джасир, — подтвердила мои мысли Бахира. — Что ты выберешь, Яния?
Я задумчиво взяла одно из колец. Тонкое и узорное, оно было украшено тёмным полупрозрачным камнем со множеством сверкающих граней. В самый раз мне на средний палец.
— Это.
Бахира выбрала себе большой перстень тоже на средний палец. Камень там был почти чёрный, выпуклый, гладкий и ненавязчиво блестящий.
Джастер протянул ладонь, и мы положили наши кольца. Он поднёс их к губам и что-то зашептал на незнакомом языке. Когда кольца слабо засветились и погасли, он опустил руку.
— Берите и не снимайте. Они скроют ваш дар от любых глаз.
Я с трепетом надела на средний палец левой руки волшебное кольцо. Так вот как он этот самый «непрогляд» колдует. Спрятать дар от любых глаз…
Значит, на сейразе такого заклинания нет, поэтому те Взывающие видели мой дар. И даже сейчас из всех сокровищ не каждое украшение для этого подошло…
Почему он выбрал именно эти украшения? Что это за заклинание, что даже сейраз не помог мне разобрать смысл слов? Как он прячет свой дар? Он же не носит никаких украшений. Даже серьги только сейчас надел.
Вопросы рвались с языка, но я промолчала, потому что спрашивать о таком точно не время.
— Благодарю, сын мой. — Бахира тоже любовалась подарком. — Можем ли мы с Янией взять другие украшения, Джасир?
— Да, конечно, ами, — он легко улыбнулся. — Берите, что нравится.
Пользуясь разрешением, я с удовольствием выбрала себе ещё пару колец с розовым и синим камнями, а Бахира надела мне на запястья несколько тонко звенящих браслетов.
Я любовалась этой красотой, пока Бахира выбирала кольца и браслеты для себя. Не так уж и плохо быть девушкой из народа маджан. Ведьмы такое не носят, а я теперь могу. И мне это очень нравится. Ещё бы Джастер мог сейчас меня видеть…
Когда украшения были выбраны, шкатулка исчезла в торбе, а Джастер повесил на широкий пояс мой меч в потрёпаных ножнах. Посох он держал в правой руке.
— Джастер… Может, ты возьмёшь Игвиля?
— Нет, — он качнул головой, подтверждая ответ. — Я справлюсь, а тебе он пригодится больше. Вам с Бахирой теперь придётся держаться настороже. И заодно учись называть меня Джасир или брат. А я буду звать тебя сестрой.
— А по имени звать не хочешь? — обиделась я. — Или у тебя язык отвалится назвать меня Янией?
— Не начинай, ведьма, — Шут ответил так холодно, что я невольно вздрогнула. — Надо будет — позову. Всё, поехали. И так долго провозились, теперь только к вечеру до города доберемся.
— Мы будем там ночевать?
— Придётся, — хмуро ответил он. — Все караваны отправляются в дорогу утром. Договариваться буду я, но вам придётся помочь мне найти этих людей. И будьте осторожны. Мы ещё в Сурайе.
— Я помню, — ответила я, поправляя обруч парна на новой причёске.
Бахира же без лишних слов вложила в руку Джастера повод Огонька и подержала стремя, пока он садился в седло.
Но прежде, чем мы отправились, мул был привязан к моему седлу, а Огонёк — к седлу Бахиры.
— Езжайте так, чтобы солнце держалось над левым плечом, — объяснил Джастер. — И не сворачивайте. Тракт прямо перед нами. Можно ехать и вдоль берега реки, но она сильно петляет, и мы даже к ночи не доберемся до места.
— Хорошо, Джасир, — Бахира тронула свою лошадь с места, и рыжая красотка пошла вперёд ходкой уверенной рысью.
Огонёк легко следовала за ней, явно недовольная таким положением. Джастер невозмутимо устроил свой посох на коленях через седло, и ласково похлопал лошадь по шее, успокаивая её. Мне оставалось только следить за дорогой и думать о том, что наше путешествие становится всё опаснее.
Луна Сильных гроз началась.
Бахира уверенно выбирала дорогу среди редких рощиц и деревьев, но через некоторое время Джастер попросил её сбавить скорость.
— Что-то случилось, Джасир? — встревоженно обернулась женщина, натягивая поводья Пламени. Рыжая лошадь послушно перешла на шаг, и Огонёк поравнялась с ней.
— Всё в порядке, — Шут умиротворяюще улыбнулся. — Просто забыл кое-что рассказать. Отун, ты слушаешь?
Отун? А, сестра…
— Да. — Я навострила уши, подьехав поближе и не испытывая восторга от этого обращения. Даже его насмешливое «ведьма» так не резало слух, как это спокойное «сестра».
— Вы обе были в Онферине, — Шут смотрел вдаль невидящим взглядом. — Но Онферин — это особенный город. Он принадлежит самому Тёмноокому Сурту и Ёзефу, как настоятелю его храма. Это единственный город в Сурайе, который не подчиняется султану
— Султан? Это кто, ахун? — Я переспросила на языке маджан, так как Шут рассказывал именно на нём. Значит, он хочет проверить, насколько я усвоила то, чему учила меня Бахира. Хотя называть Джастера братом было очень… странно, придётся привыкать.
А ещё надо учиться называть Бахиру ами, матушка…
— В Эрикии его бы называли королём, отун, — спокойно пояснил Джастер, возвращая меня на землю. — Только в отличие от вашего короля, который вынужден делить власть и доходы с герцогами, султан владеет всей страной без ограничений. У него есть мусташи — советники по разным делам и вазири — главные управляющие делами страны.
— Для чего нам это знать, сын мой? — спросила Бахира, недоумённо сведя брови. — Ты сказал, что мы очень скоро покинем эту страну.
— Мы не должны нарушить законы Сурайи, пока мы здесь, ами. Султан, как любой из преданных, не хочет нарушить волю Сурта и лишиться посмертия. Поэтому в каждом городе есть храм Тёмноокого и Взывающие, которые рассматривают вопросы нарушения закона наравне с обычными судьями. Мне сейчас с ними лучше не встречаться.
«Никто из них не станет помогать мне и нарушать волю Сурта».
— Что ты имеешь в виду? Ты боишься, что Сурт узнает… — растерявшись, я спросила на своём языке и Бахира тут же одёрнула меня.
— Яния, дочка! Не забывай, кто ты! — Она поднесла палец к губам, и я виновато кивнула.
Да уж, эта роль куда сложнее, чем быть «бездушной». Ну почему, почему это случилось⁈ Я бы проходила в белом парне сколько угодно, лишь бы Джастер снова смог видеть!