Ашу Сирай (СИ)
— Забери, — коротко и холодно бросил Джастер.
Бахира, не покидая седла, наклонилась и подхватила покупки. Брови старика взлетели вверх, но Шута такая ловкость не удивила.
Неужели они всё-таки знакомы? Не просто так ведь он сердится, а она не испугалась того, кого боялась вся Сурайя… И… как она нашла Джастера в Онферине? Что их связывает⁈
Она же не его бывшая, правда, Матушка⁈
В ответ на моё внезапное отчаяние в глубине души появилась ощущение ласковой улыбки, и снова пришло спокойствие, словно сама Датри погладила меня по голове.
Не волнуйся, а слушай и смотри, Янига. Учись видеть и слышать…
Тем временем, Ашу Сирай продолжил своё шествие по базару. Он миновал богатые ряды, доехал до торговцев зерном и купил два больших мешка с овсом, которые тоже были погружены на мула.
Следующей покупкой стал шатёр из плотной светлой ткани, расшитый цветами. Свёрток с шатром был приторочен позади седла Бахиры, которая ехала, по-прежнему не поднимая головы.
За всё это время Шут не произнёс ни слова больше необходимого. К нам он даже не обращался, а с торговцами говорил так, что те серели от страха и заикались.
Недовольство Ашу Сирая было заметно на грани гнева.
Не смотря на это, я надеялась, что он всё-таки вернётся в ряды с нарядами и купит мне обещанное платье. Однако Шут направил Огонька в одну из улиц, и я поняла, что обещанных платьев не будет. А значит… Значит мне придётся доставать и зашивать свои старые платья.
Не ту же мужскую одежду мне носить.
От таких мыслей настроение испортилось окончательно, но оказывается, с покупками ещё не было закончено.
Через некоторое время петляния по улочкам мы подъехали к ещё одному базару, где продавали животных. Здесь были кони, мулы, те самые звери, похожие на горбатых лосей, и много мелкой домашней скотины.
А здесь-то мы зачем?
Он же не собирается наших лошадей продавать⁈
Ну уж нет! Я свою Ласточку не отдам!
Словно услышав мои смысли, Джастер обернулся. Белая маска заметно хмурилась, а от чёрных прорезей глаз веяло таким могильным холодом, что посреди жаркого дня меня пробрал озноб. Я мигом растеряла свой боевой настрой и прикусила язык. Шут перевёл взгляд на Бахиру. Та вскинула голову, почувствовав его внимание, и тут же поникла под его взглядом, сжавшись в седле, как и я.
Джастер отвернулся и направился к загонам с лошадьми.
Как и первом базаре, здесь люди тоже шарахались прочь, уступая дорогу Ашу Сираю. Слуги и невольники прятались за спины своих хозяев, сами торговцы испуганно смотрели на высокую и грозную фигуру в чёрном, наверняка молясь Сурту, чтобы этот покупатель их миновал.
Джастер же медленно ехал вдоль загонов, рассматривая лошадей. А лошади были красивые. Гнедые, рыжие и серые, они резвились в загонах, не обращая внимания на испуганных людей. Не слишком крупные, крепкие, поджарые, тонконогие, с выразительными глазами и высоко поднятыми хвостами, эти лошади чем-то напоминали домэрских. Наверняка тоже очень хорошие, иначе бы Джастер не приехал сюда…
Тем временем Шут подъехал к одному из загонов и спешился, жестом показав, чтобы ему открыли вход в загон. Невольники, не спрашивая разрешения резко побледневшего хозяина, с поклонами отодвинули загородку, и Джастер, бросив повод от Огонька мне, вошёл внутрь.
Огонёк недовольно фыркнула и попыталась освободиться, но я держала крепко. Бахира же, убедившись, что мне помощь не требуется, обратила внимание на Шута.
Джастер стоял посреди загона, а около десятка разномастных лошадей спокойно ходили и гарцевали вокруг, словно не замечая его. Невольники и слуги недоумённо переглядывались, а сам хозяинморщил лоб, не понимая, что происходит. Остальные посетители базара и владельцы других загонов собирались в любопытствующую толпу, но ближе, чем на десять шагов никто не осмеливался к нам подходить.
В какой-то момент за мелькающими лошадьми я потеряла Дажстера из вида, но не успела найти его взглядом, как неожиданно раздался резкий и пронзительный свист.
Что тут началось! Весь базар встал на дыбы! Мулы орали, кони ржали и били копытами, горбатые «лоси» тоже противно и трубно кричали… Мелкая живность блеяла на разные голоса, орали куры и утки, лаяли собаки…
Люди, собравшиеся поглазеть на Ашу Сирая,кинулись кто куда: кто-то ловить и успокаивать свой товар, а кто-то наверняка надеясь разжиться в кутерьме за чужой счёт. Хозяин загона схватился за голову, а невольники кинулись запирать проход, чтобы не выпустить лошадей.
Только наши лошади стояли на месте. Ласточка стригла ушами, а Огонёк недовольно трясла головой, фыркала, и била землю копытом. Видимо, у них и в самом деле была особая выучка. Впрочем, меня удивило не это, а то, как Бахира ловко и уверенно справилась со своим мулом, который попытался сбросить седока и поклажу. Сильно натянув повод, она заставила животное прижать голову к груди, и гладила его по шее, что-то приговаривая в длинное ухо.
Отвлёкшись от Бахиры, я огляделась в поисках Джастера. К моему удивлению, Шут спокойно шёл к выходу из загона, а следом за ним шла рыжая лошадь с белой полоской на морде. Под солнцем её шкура отливала яркой медью.
«Рыжие мне тоже нравятся», — вдруг вспомнилось мне, и я досадливо прикусила губу. Не за цвет же он эту лошадь выбрал…
И что это был за свист? Неужели это он свистел? Но зачем?
— Сколько?
Белая маска обратилась к хозяину загона. Тот вытер лоб рукавом, перевел испуганный взгляд с Джастера на лошадь и обратно и выдавил:
— П-пять… тысяч… По-чтенный Аш-шу Си…рай…
Одна бровь маски приподнялась, а прорези глаз прищурились.
— Сколько? — холодно переспросил Шут.
— П-пя… Четы… Три… — под непередаваемым взглядом Ашу Сирая торговец дрожал и обливался потом, то и дело вытирая мокрыелоб и лицо рукавами. — Д-две…
Прорези глаз прищурились ещё больше и торговец не выдержал.
— Ты-тысяча таланов, Ашу Сирай! — Он рухнул на колени, хватаясь за голову руками. — Только пощади, умоляю! У меня семья, жена, дети сиротами останутся! Пощади! Самое лучшее седло в подарок дам, уздечку дам, только не убивай!
Сколько⁈ Тысяча талонов⁈ За лошадь⁈ Да они что, с ума посходили⁈ Это же… Это же полторы тысячи роз! Это же гора золота!
— Тысяча, — холодно сказал Шут, выводя рыжую лошадь из загона. — Это не чистокровная сиглави или кохейлан, а полукровка. Она не стоит дороже. Седло и уздечку оставь себе.
Под ноги торговцу упало три туго набитых больших кошеля. Завязки на одном не выдержали, и из горловины на утоптанную землю ручейком потекли золотые монеты. Торговец разом забыл свои стенания и кинулся собирать деньги и кошели, пряча их за пазуху.
Я тихо застонала про себя. Он и в самом деле отдал за лошадь тысячу таланов! Да Вахала за мою голову награду во много раз меньше назначила! Да мне бы этих денег на всю жизнь хватило безбедно жить!
Ну зачем, зачем, зачем она ему⁈
Что в этой лошади такого особенного⁈
Почему она важнее, чем мои платья⁈
Не этой же Бахире же он её купил, в самом деле? У неё вон, свой мул есть! Пусть на нём едет! А ещё лучше, — убирается туда, откуда пришла!
Джастер, не обращая внимания ни на кого, забрал у меня повод Огонька, сел верхом и поехал вперёд. Рыжая лошадь шла за ним, как привязанная.
За конными рядами оказались лавки шорников, и там Джастер озаботился упряжью и прочим снаряжением для рыжей лошади и мула. Солнце уже клонилось к вечеру, когда рыжая была взнуздана и оседлана, мул нагружен нашими вещами, а Бахира пересела с него на новую лошадь.
Всё это время я молча злилась на всех них, и радовалась только тому, что парн скрывает моё лицо.
Больше всего мне хотелось прогнать эту Бахиру и высказать Джастеру то, что накопилось на душе. Но каждый раз натыкаясь на холодную черноту взгляда Ашу Сирая, я робела и прикусывала язык, понимая, что не стоит лить масло в огонь.
Слишком хорошо я помнила, какой он в гневе и стать причиной такой его ярости мне совсем не хотелось.