Песнь алых кленов. Том 1 (СИ)

— И не таких ломали, — ответил Фенг Инжень.
Но после этого Лин Ху не вернули в комнатку с кроватью. Его долго тащили по лестнице вниз, в темноту. В подвале оказался коридор, по обе стороны в котором были клетки. Справа — одна большая, во всю стену, слева ряд маленьких. Тут было минимум света, пахло отвратительно, чувствовалась сырость. Лин Ху помнил, как его бросили в большую клетку. После этого к нему из темноты потянулись маленькие слабые руки и вместе втащили его внутрь, подальше от тюремщиков. Спрятали его в этой беззащитной темноте, у самой стены, как можно дальше. К тому моменту Лин Ху был в сознании, но от слабости не мог даже встать, только едва шевелиться.
Именно тогда Лин Ху (постепенно приходя в себя и радуясь, что никто его больше не трогает) узнал, что в этой темнице детей почти не кормили. Бросали ровно столько, чтобы они не умерли. От них требовали того же, что и от него — перейти в другой клан. Возможно, если бы дети были тут одни, они еще задумались над этим, но тут же был сын главы клана. Лин Ху винил себя в их страданиях. Будучи наверху его кормили чаще, тут же он стал получать столько же еды, сколько и остальные, но и его не сломил голод.
Темница была защищена куполом, который не допускал циркуляции духовных сил. В охране — только заклинатели, которые могли справиться и физически с пленниками. От отсутствия еды не было сил даже активно двигаться.
За несколько дней до новой пытки Лин Ху перетащили в камеру напротив. Небольшая, но только там были цепи, которыми его приковали к стене. Он все еще не понимал, зачем, ждал снова избиения. Он мог разговаривать с остальными, когда хватало сил. Цепи были достаточно длинными, чтобы немного двигаться, но не позволяли подойти к прутьям.
Пытка началась помпезно. Несколько хорошо одетых слуг пришли в подвал, принесли с собой деревянные длинные столы, накрыли их дорогой тканью, расставили подсвечники. И это в месте, где света всегда было один-два факела. А потом начался кошмар — перед ними, голодными и обессиленными, на стол выставляли праздничные, огромные блюда. Подземелье наполнилось ароматными запахами, дети потянулись к решетке. Для Лин Ху это было двойной пыткой — видеть их горящие, жадные глаза и самому ощущать себя не лучше.
В тюрьму спустился Фенг Инжень с несколькими приближенными. И если раньше, когда эта еда стояла перед ними, было тяжело, то когда пришедшие начали есть с аппетитом, словно тоже готовились и не ели долго до этого — стало совсем невыносимо. Лин Ху никогда не забудет тонкие руки, что высовывались из-за решетки, но могли только кончиками пальцев коснуться скатерти.
Глава клана встал из-за стола и повернулся к его клетке, когда пир был в самом разгаре. Когда пол был усыпан костями, к которым отчаянно тянулись руки с той стороны.
— Не хочешь сесть с нами за стол? — спросил он. — Ты же тут слабеешь… Просто поешь, а потом вернешься в клетку. В этот раз не буду заставлять.
— Что с остальными? — спросил Лин Ху, уже зная ответ.
— Они не заслужили.
— Тогда и я не буду, — Лин Ху понадобилась вся твердость, чтобы это сказать.
— Ты готов страдать вместе с ними? В чем смысл? Хотя бы себя попробуй спасти.
Лин Ху отвернулся и больше не разговаривал. Фенг Инжень продолжал жевать, потом задумчиво, словно только сейчас это придумал, предложил:
— Или… Ты мог бы заработать им на еду. Продать себя моему клану. Этого хватило, чтобы кормить их… ну не знаю. Месяц. Остальное зависело бы от тебя. Сможешь ли ты своей службой заработать им еще еды…
Все стихло — в клетке напротив, за столом. Молчал и Лин Ху, но он повернулся, чтобы снизу вверх взглянуть в глаза главы клана. В конце концов, он был еще слишком юным, у него не было сил смотреть, как страдают близкие люди.
— Лин Ху, не надо! — у кого-то хватило сил крикнуть это из той клетки. Там началось движение, перепалка, люди заспорили. Кто-то совсем мелкий неуверенно крикнул:
— Мы лучше умрем.
Их и так умерло уже достаточно.
 
И тогда подал голос Лю Шэн, который внезапно, совершенно спокойно произнес:
— Ты хочешь прикрыть свое предательство спасением невинных?
Хотя это было больно — Лин Ху понимал, зачем он это сказал. Как и зачем тот до этого вышвырнул его из барьера. И тогда, и сейчас Лю Шэн этим напрашивался на долгую и мучительную смерть, но при этом пытался спасти. Раньше Мэй Ли, теперь самого Лин Ху. Но тот решил, что будет думать об этом позже, сейчас же он с огромным трудом выдавил:
— Хорошо.
И возненавидел себя за то облегчение, которое тут же почувствовал.
Глава 9. Полгода в аду
Тьен Син никак не мог прийти в себя после того, как враг напал на резиденцию клана и оставил разрушенный барьер и гору сожжённых трупов, среди которых должен был быть и его младший брат. Тьен Син родился уже в этом поколении, был молод, никогда не видел подобной жестокости даже от чудовищ.
Он часто стал отвлекаться от войны. Когда заканчивались бои или обсуждения тактики — он находил тихое место, где не было никого вообще, оставался там. Иногда там же засыпал, потом простывал. Отец пытался вразумить его как привык — силой, и это не помогало. Мать же понимала его чувства и не мешала Тьен Сину оплакивать потерю младшего брата и адептов клана.
Лин Ронг, который был учителем обоих наследников, всегда знал, где искать Тьен Сина, но не выдавал этого места и не беспокоил его. Место было похоже на гнездо — у небольшого пруда, уже покрывшегося тонкой коркой льда. Ивы склонились к воде, их ветки закрыли небольшое пространство, в котором и прятался Тьен Син ото всех. Лин Ронг мог подкрасться, но подошел достаточно громко, чтобы его было слышно. Тактично отодвинул ветки и сразу перешел к делу:
— Есть неоднозначные новости о Тьен Ю. Тьен Син сначала притворился, что его тут нет. Накрылся с головой капюшоном накидки с меховой оторочкой, спрятался. Так он просидел еще некоторое время и, когда Лин Ронг сделал вид, что уходит, Тьен Син сдался и выпалил:
— Какие новости?
Учитель обернулся. Он был уже не молод, но и не стар еще. Седина в аккуратных усах и бородке появилась только недавно, незадолго до начала войны. Он сел напротив наследника так, словно это был церемониальный зал и скоро должны были принести чай.
— В недавнем бое видели Шэвэй. Говорят, им управлял молодой мальчишка.
Тьен Син снова спрятал голову в колени, немного помолчал, потом устало отозвался:
— Кто угодно мог взять его оружие.
— Кнут раньше подчинялся только Тьен Ю. Да и ему с трудом…
— И? Не могло найтись кого-то, кто взял бы это оружие и сразу нашел с ним общий язык? Если Тьен Ю сожгли, то Шэвэй должен был это почувствовать. Ему всегда было плевать на хозяина, он подчинялся Тьен Ю только потому, что тот его достал. Наверняка рад был уже любому другому хозяину…
— Ты боишься надеяться? — догадался Лин Ронг. Тьен Син шумно вздохнул, из-под капюшона показались глаза — блестящие, словно более влажные, чем обычно.
— Я уже слышал про это. Тьен Ю не стал бы помогать врагам.
— Его могли заставить.
— Не могли. Кого угодно могли уговорить, но не его. Тот человек… он проскользнул мимо охраны, помог им захватить пост. Тьен Ю никогда бы так не поступил, даже если бы его заставили. Он бы сделал все, чтобы испортить задание, вы же его знаете…
***
Зима в этом году выдалась теплая, но снежная. Вот и в тот вечер валил снег, замело все тропинки между домиками в резиденции клана Фенг, и из черного она стала белой. Только кузня, где продолжало создаваться оружие, чернела на этом белом свитке. Стало вдруг так спокойно, тихо, словно и не было войны. Будто обычный вечер дома и не было утром привезенной повозки с трупами после недавней битвы. Фенг только теперь вспомнил, что через месяц празднование Нового Года.