Фельдшер скорой
– Здесь посиди пока, – сказал он, вставая из-за стола. – Есть хочешь? Сейчас попрошу, принесут чего-нибудь.
Вернулся Дмитрий Саввич через час. Я уже успел обзеваться, перечитать все валяющиеся на столе газеты. Узнал удои, выплавки и прочие достижения страны Советов. И дважды перешерстил свой «дипломат».
Вернулся помощник не один – с двумя коротко стриженными мужчинами. Двое из ларца – одинаковые с лица. Нетрудно было догадаться, откуда товарищи и куда меня повезут.
До Лубянки доехали быстро – за пять минут. Дольше тащились за снегоуборщиками у Ильинских ворот. Завели внутрь, разумеется, не с парадного подъезда, а со стороны Фуркасовского переулка. Мигом оформили пропуск, благо паспорт у меня был с собой, проводили на третий этаж. Мягкие ковры, безликие двери из дуба. Я шел и думал, что мне светит. Явно кто-то из небожителей заинтересовался делом. Андропов? Вряд ли. Может, кто-то из замов.
Так и оказалось. Меня завели в большую приемную. Она была пуста, даже на месте секретаря никого не было. Один из сопровождающих тихо постучал в дверь, зашел и быстро вышел. Махнул мне рукой, подзывая к себе.
– Давайте вашу верхнюю одежду. Вас ожидает генерал Цинев. Обращаться к нему по имени-отчеству – Георгий Карпович. На вопросы отвечать коротко, четко, у вас пять минут.
В кабинете за длинным столом сидел лысый лопоухий очкарик с папкой в руках. Он что-то читал в ней, попутно вычеркивая ручкой. Вжик – уноси готовенького.
– Ты Панов?
Генерал бросил на меня быстрый взгляд, почесав плечо, вернулся к документам.
– Я.
– Рассказывай.
Цинев меня сознательно игнорил – ставил на место. Барин и холоп. Нет, так это все не взлетит. Я прошел к столу, сел за него. Дождался удивленного взгляда, начал рассказывать. Мне их игры в верхах ни к чему. Мне надо, чтобы от меня отстали побыстрее. Желательно навсегда.
Цинев кивал, поначалу не переспрашивал. Потом заинтересовался, вдался в подробности.
– Что же, товарищ Панов. Хорошо, что вы не стали изображать из себя шпиона из кино и пытаться разобраться самостоятельно. Комитет ценит ваше доверие. Завтра спокойно идите к Калиниченко, рассказывайте все, как было, без выдумок. Тем более убийц уже нашли.
– И кто они? – спросил я, и так зная ответ.
Генерал поморщился, поскреб себя по щеке.
– Сотрудники линейного отделения милиции на станции метро «Ждановская». Грязная история, которая, – Цинев тяжело вздохнул, – будет иметь большие последствия…
– Какие? – полюбопытствовал я.
– Будут сложности, – генерал проигнорировал вопрос, – вот телефон моей приемной. – Цинев опять почесался, оторвал листок перекидного календаря, написал там семь цифр.
Да что ж ты чешешься весь? Я присмотрелся к нему. Ага, и глаза слегка желтоватые.
– Извините, товарищ генерал. Если позволите… Я же медик… Желтуха давно у вас?
– Какая желтуха?
Цинев отбросил ручку, уставился на меня.
– Глаза, кожа… Не замечали? Позвольте, я поближе посмотрю.
Он кивнул, и я начал заглядывать ему в зев, оттягивать веко и заставил показать ладони. Ну да, кожа зеленоватая, склеры иктеричные, явно билирубин уже не шестьдесят даже, а за сотню.
– Зуд давно?
– Дня три, наверное, ночью спать не могу, уже таблетку пил сегодня.
– Моча темная?
– Пожалуй, да, – чуть подумав, кивнул он.
– И стул светлый, почти белый?
На этот раз он даже не задумывался. Видать, обратил внимание, но значения не придавал. На творожок списал, наверное.
– У вас камней в желчном пузыре не бывало раньше?
– Не-е-ет, – протянул генерал. Все барство с него слетело враз. Боятся мужики болеть, а если скажут, что резать придется – вдвойне. – Медосмотр проходили, весной, да. Ничего не было. Хотя кто там чего может понять… – махнул он рукой.
– Разрешите, посмотрю, – кивнул я на живот.
Он снял мундир, рубашку, стянул майку. Одни только штаны с лампасами выдавали теперь в нем начальника. «Как в бане», – подумал я.
Печень плотная, торчала пальца на три из-под края реберной дуги. Мне даже показалось, что я пузырь нащупал, хотя бред, конечно. Но пузырные симптомы все на месте, хоть студентов учи.
– Камень в желчном пузыре, – огласил я вердикт. – Закупорил проток, желчь копится в пузыре и печени. Может привести к печальным последствиям, – включил я стандартную страшилку. Таким людям нельзя признаваться, что может рассосаться, они за эту ниточку непременно уцепятся.
– Что делать? – спросил Цинев. Молодец, быстро в себя пришел, сразу собрался, готов решения принимать.
– В хирургию. Немедленно, – тут же ответил я. – Тянуть нельзя: не дай бог, пузырь лопнет – тогда все, это не лечится.
– Витя! – крикнул генерал. Глаза у возникшего на пороге помощника были квадратные: завел посетителя, а тут генерал полуголый… – Машину готовьте, в ЦКБ едем. Домой оттуда позвоню.
Цинев повозился, застегивая пуговицы, я стоял и ждал – неудобно все-таки, обходить пришлось бы. Пошел он к выходу, и я вслед за ним. Тут Цинев остановился, вернулся к столу. Вырвал еще один лист из календаря. Написал новые семь цифр.
– Держи, – подал он мне бумажку. – Будут проблемы, любые – звони. Тут домашний телефон. Должок за мной.
* * *Сопровождающих я попросил доставить меня обратно на Старую площадь в МГК. Благо со всеми этими приключениями я начинал ощущать себя политиком – четко понимал, что о разговоре с Циневым надо доложить Гришину. Очевидно, что Виктор Васильевич сделал ставку на Андропова, раз обратился по моему вопросу сразу в КГБ. Приятно быть на стороне победителя, но проигрыш Щелокова – это еще не решенное дело. Министр через год попробует арестовать Андропова. В Москве даже случится перестрелка между людьми Щелокова и «альфой».
К главе горкома меня провели без вопросов, секретари мигом организовали кофе, Виктор Васильевич демократично усадил в кресле напротив.
– Помощь будет, но какая… – Я развел руками, рассказывая о нашей беседе. За исключением желтухи, само собой.
– Цинев курирует помимо всего прочего «девятку». Попрошу закрепить за тобой пару человек. Походят, поездят недельку. Ты, главное, не пугайся.
– Щелоков будет прикрывать своих милиционеров? – прямо спросил я.
– Цинев сказал? – всполошился Гришин.
– Нет. Сам догадался. Как их, кстати, нашли?
– Дураки между избиениями этого майора дважды вызывали на станцию бригаду медвытрезвителя. Они и опознали убитого по фотографии.
Гришин взял свою чашку с чаем, сыпанул туда две ложки «белой смерти» из сахарницы. Начал размешивать.
– Исчезнуть бы тебе на пару неделек… – Виктор Васильевич бросил ложку на стол. – Нет у меня уверенности, что будут люди из «девятки». Цинев конфликтует с другим замом Андропова – Цвигуном. Тот просто из вредности может завернуть твою охрану.
С паршивой овцы – а политика дело паршивое – хоть шерсти клок.
– У меня заканчивается сессия, – осторожно произнес я. – Хотел с девушкой съездить на Домбай.
– Это хорошая мысль! Очень правильная…
– Поможете с путевкой? Я слышал, там битком на каникулах…
– Сейчас организуем. – Гришин поднял трубку телефона, набрал чей-то номер. – Евгений Александрович, срочно сделай путевку на Домбай от горкома для Андрея Панова и… – «глава Москвы» посмотрел на меня вопросительно.
– Елизаветы Шишкиной. Пятый курс института Сеченова.
Гришин послушно повторил за мной в трубку.
– Это срочно. Да, завтра документы, включая билеты, должны быть в институте. Пусть профком все оплатит – я завизирую.
А «клок»-то может оказаться вполне жирным.
– Пусть в деканате лечфака оставят, – подсказал я.
– Давайте, работайте. – Гришин закончил разговор, допил чай. – Езжай, не тяни. Видишь, какой у нас тут террариум образовался…
Глава 6
У входа в дом стоял незнакомый фургон. И топтались трое крепких мужчин. Я напрягся. Неужели опять менты по мою душу? Так быстро? Затормозил, вгляделся. Не похоже что-то. Мужики в грязных рабочих халатах поверх полушубков, на фургоне написано «Мебель».