Чудовища рая

Подошла официантка с подносом. Она налила им кофе и поставила на стол вазочку с шоколадно-миндальным печеньем — точно таким же, каким Гизела Оберманн угощала его в своем кабинете.
Когда же женщина повернулась к ним спиной, Даниэля навестило еще одно воспоминание — как Макс шлепнул ее по обширной заднице. Тогда, примерно месяц назад — точно не больше? — он еще наивно полагал, будто Химмельсталь — роскошная клиника, а эта широкозадая официантка — просто добропорядочная женщина из альпийской деревушки. Теперь-то он знал, что дама была родом из Голландии и что она заманила собственного мужа в бомбоубежище в родительской вилле, затем забаррикадировала дверь и оставила его умирать от голода, в то время как сама смотрела наверху телевизор.
— И как же? Кто доставляет в долину наркотики? — спросила Коринна, как только официантка удалилась на кухню.
— Тот, кто может попасть сюда и сбросить контрабанду без проблем с электрифицированными зонами, охранниками и собаками-ищейками.
— Ну так кто же это?
— Соколы.
Коринна скептически посмотрела на него и отерла рот салфеткой.
— В один из первых дней здесь я наткнулся на мужика с ручным соколом, — тихо добавил Даниэль.
— Это Адриан Келлер, — пояснила девушка, плеснув себе в кофе молока.
— Ты его знаешь?
Она кивнула.
— Он живет в уединенном коттедже в дальнем конце долины. Был боевиком на службе колумбийских наркокартелей. Безжалостный, каких еще поискать надо. Якобы несколько лет прожил в индейском племени в джунглях. Держится обособленно, шагу не ступит в деревню или на территорию клиники. Расставил кучу ловушек вокруг своего жилища. К нему только и наведываются что торговый фургон да охранники с утренними и ночными проверками. Но и те не осмеливаются выбираться из машин. Да, соколы у него есть. Он охотится с ними. Руководство клиники разрешает ему содержать их, поскольку считает, что это для него очень важно. Он и вправду буквально одержим соколами и охотой. Порой так приходится поступать, как говорит Гизела. Трансформировать зло в безобидное хобби.
— Причем хобби, способное приносить немалый доход! Я тут вечером читал, как во время Второй мировой союзники использовали соколов для ловли немецких почтовых голубей. Получалось не очень, потому что соколы не особо разбирались, немцев ли это голуби или же союзников, и убивали всех подряд. И мне пришло в голову, что переносить мелочи можно и с помощью соколов. Они же дрессированные и всегда возвращаются к хозяину. А что, если у Келлера имеется снаружи связник, к которому соколы и летают через горы? И тот привязывает к их лапам небольшие посылочки и отправляет назад?
Даниэль излагал свою версию с энтузиазмом, однако Коринна остудила его пыл:
— На самом деле руководство клиники рассматривало подобный вариант. Они консультировались у сокольников и орнитологов, и все твердили одно и то же: это невозможно. Использовать соколов для переноски посланий и мелких грузов бессмысленно. Почтовые голуби из них никакие. Скоростью и зрением, конечно же, они значительно превосходят других птиц, но лишены того потрясающего чувства направления, которым славятся голуби.
— М-да, — разочарованно протянул Даниэль. — Что ж, нет так нет. Может, у тебя есть версия получше?
Коринна открыла было рот, но вдруг осеклась.
— Кажется, у нас гости. — Она кивнула на дверь.
В ресторан вошла и направилась к зарезервированному столику у окна группа из четырех человек. Даниэль узнал доктора Фишера, доктора Пирса и врача-индийца, который на собрании не проронил ни слова. Четвертый мужчина был облачен в бейсболку, и Даниэль его раньше не встречал.
— Наверно, приглашенный исследователь, — предположила Коринна. — Сейчас их тут целая толпа.
— Это которые разглядывали нас из сафари-автобуса?
Девушка кивнула.
— Но этому, наверно, экскурсии показалось недостаточно. Хочет посмотреть на кормежку зверья, — в ее словах прозвучала горечь. — Такое зрелище тоже пользуется спросом. Не повезло ему, что мы уже закончили. Приди он десятью минутами раньше, смог бы лицезреть, как мы пожираем оленя.
 
Даниэль покосился на внимательно изучающего меню мужчину в бейсболке.
— Похоже, его больше волнует собственная кормежка, — заключил он, затем тихонько продолжил: — Так что ты собиралась сказать? Про доставку наркотиков.
— Мы ведь в клинике, так? В любой клинике имеются сильнодействующие препараты. А в психиатрической еще и воздействующие на сознание. Думаю, ответ нужно искать здесь.
— В клинике? Ты считаешь, что к торговле наркотой причастен персонал? Или же ее ворует какой-то резидент?
Коринна пожала плечами.
— Может, и персонал, а может, и резиденты. А может, работают сообща.
— Но я слышал, здесь можно купить кокаин. Едва ли он имеет отношение к психиатрии, — возразил Даниэль.
— Им же поставляют разрешенные наркотики. И если среди них припрятать чуток неразрешенных, может, никто и не заметит.
— В таком случае здесь должен быть замешан кто-то из персонала. Ты кого-нибудь конкретно подозреваешь?
— Нет. Все зависит от мотива. В первую очередь это, конечно же, деньги. Но можно предположить и другие причины, почему кому-то хочется заниматься поставками наркотиков в долину.
— Например?
— Алчность исследователя. Тому же Брайану Дженкинсу, рыжему социологу, уже давно пришлось бы упаковать чемоданы и отправиться восвояси, если бы в Химмельстале не водилось дури. Тогда изучать здесь воздействие оборота наркотиков на общественное устройство было бы бессмысленно, соответственно, и финансировать его исследования никто не стал бы.
— Или же он мог слегка сменить фокус. Химмельсталь до и после наркотиков, — предположил Даниэль. — А еще какие мотивы?
— Любовь, — ответила Коринна. — Порой психопаты способны подкупить своим обаянием. И какой-нибудь резидент вполне может закрутить роман с хозяйкой или медсестрой.
Вновь прибывшим мужчинам за столиком подали вино, и они провозгласили тост. А потом тип в бейсболке — явно американец — рассказал что-то смешное, и остальные трое засмеялись.
— Хозяйки всегда ходят парами, чтобы подобного не происходило, — заметил Даниэль. — Медсестер тоже не оставляют один на один с пациентами.
— В теории да. Но не на практике, как ты сам должен знать. Когда тебя лечили от ожогов, наверняка же на какое-то время ты оставался с медсестрой наедине. Да и кто его знает, чем вы там занимались с Гизелой в ее кабинете.
— Ты права, — улыбнулся он. — Вполне себе вариант.
Тем не менее ему не хотелось отказываться от версии о соколе, свободно и без всяких проверок летающем туда-сюда через горы.
Едва лишь они вышли наружу, стало очевидно, что что-то произошло или вот-вот произойдет.
Парк буквально вибрировал от той особой атмосферы, что Даниэль за время своего пребывания в Химмельстале уже научился распознавать. Там и сям во тьме собирались группками люди и тихонько переговаривались меж собой. На дорожке остановился электромобильчик, и из кабины выглянул преподобный Деннис — словно из своей норки высунулось некое робкое, но любопытное животное.
Затем с дороги донесся шум двигателя. Толпу осветили фары, и на территорию клиники на высокой скорости въехал фургон, который остановился у медицинского центра. Из здания к машине тут же устремилось несколько человек персонала в белых халатах.
— Расходитесь! Здесь не на что смотреть! — закричали охранники, расталкивая собирающихся вокруг фургона резидентов.
Из машины вытащили носилки и быстро понесли ко входу в центр. Даниэль успел разглядеть лежащего на них — какой-то юноша без сознания, с приятными чертами и зияющей раной на лбу. Он был накрыт заляпанным кровью одеялом.
 
— Изнасиловали. В лесу нашли, — прошептал кто-то.
— Вот идиот, — фыркнул другой.
— Он живой хоть?
— Да вроде как.
От электромобиля приблизился преподобный Деннис в полном облачении. Он остановился на почтительном расстоянии от остальных, перекрестился и пробормотал короткую молитву. Затем, хлопая длинным одеянием по ногам, поспешно вернулся к своему транспорту и скрылся в направлении деревни.