Чудовища рая

— Ладно, Том. Меня зовут Даниэль.
Он протянул хозяину руку.
Тот взглянул на нее как на какой-нибудь листик, или облако, или нечто в подобном роде, на что толком и не реагируют, даже замечая.
— Вообще придурок конченый, — пробормотал он и снова принялся за резьбу.
— Восхитительные работы. — Даниэль опустил руку и кивнул на комнату. — Вы художник?
— Я работаю с деревом, — процедил Том.
— Это я понял.
Еще Даниэль понял, что помощи от этого чудилы ему не дождаться. Зря он вообще поехал с ним. Пожалуй, нужно убираться отсюда как можно скорее. Теперь от деревни находился он далеко, но сориентироваться можно будет и по реке. Надо просто спуститься по ней в долину.
Даниэль подобрал свой рюкзачок с пола, отряхнул от опилок и закинул за спину.
— Интересно было посмотреть ваши работы, Том. Теперь мне нужно возвращаться в долину и искать там попутку. Часом, не знаете, где здесь ближайшая станция?
Мужчина оторвался от работы, какое-то время изучал гостя с дружеским участием, затем осведомился:
— Что, вправду все так плохо?
— Да нет, все хорошо, в общем-то. Дело в том…
— Тебе точно пошло бы на пользу, если бы ты был сделан из дерева. Тогда я смог бы придать тебе более-менее приличный вид. Твой подбородок.
— Мой подбородок? — отшатнулся Даниэль.
— Он же кривой. Выпирает влево. Не, погоди. Начинается слишком высоко. Даже чересчур.
Том прищурился и вытянул в сторону Даниэля руку с ножом, примеряясь к его чертам. Затем последовала серия замысловатых движений, словно бы он вырезал воображаемую скульптуру.
Даниэль нервно потер подбородок и откашлялся.
— Как я уже сказал, Том, интересно было посмотреть. По-настоящему впечатляющие работы. Что ж, бывайте!
Он уже стоял на пороге, как хозяин вдруг гаркнул:
— Это ты спер мои дрова?
Даниэль удивленно обернулся.
— Что вы сказали?
— Из моих запасов у порогов пропали дрова. Это ты их украл?
Перед мысленным взором Даниэля предстала поленница возле порогов, где они с Максом рыбачили. Намалеванные из баллончика буквы «ТОМ». Он еще тогда решил, что это какая-то аббревиатура. А Макс сказал, мол, все в порядке, он знает этого фермера.
Так вот что это за фермер. Старый хиппи-параноик, в свое время перебравший с кислотой и в итоге обосновавшийся в Швейцарских Альпах.
Да в той заначке было не меньше сотни поленьев! Даниэль взял всего-то пять-шесть. Неужто Том все их пересчитывает?
— К вашим дровам я не прикасался, Том, — ответил он, постаравшись придать словам подобающую твердость и правдоподобность.
— Я перережу глотку любому, кто прикоснется к моим дровам, — ровным голосом сообщил Том, подкрепив угрозу иллюстрирующим жестом. — Все дрова в долине — мои. Я единственный имею право рубить лес. Если нужны дрова — покупай их у меня.
— Непременно, — с готовностью отозвался Даниэль. — Непременно. Я запомню.
Хозяина это как будто успокоило. Он подошел к древнему проигрывателю в углу и поставил на него пластинку. Мгновение спустя две колонки громогласно объявили о своей работоспособности, и помещение наполнили насыщенные вибрирующие звуки гитары Джими Хендрикса.
Том одобрительно закивал, добавил еще больше громкости и вернулся к резьбе. Ссутулившись, он принялся скалиться и корчить рожи, подергивая головой, словно курица, в такт музыке. Он явно целиком погрузился в свой собственный мир, в котором Даниэлю не было места.
  
23
 
Ему потребовался почти час, чтобы добраться назад до деревни. Долину уже целиком окутал туман, как будто сказочный исполин попытался замазать шпатлевкой провал между горами. То и дело в белой пелене образовывалась прореха, в которой, словно чудесное видение, отчетливо обнажалась часть пейзажа.
Секунды две Даниэль наблюдал, как высоко на склоне горы, прозванной им Карьером, едет машина. О дороге в той местности он по-прежнему ничего не знал. Спустя некоторое время снова послышался шум автомобиля, на этот раз незримо движущегося в противоположном направлении с другой стороны порогов. Или же это была та же самая машина? Спустилась в деревню, а теперь возвращается по другому маршруту?
 
Как бы то ни было, до обеих дорог ему еще идти и идти. А уже вечерело, и он основательно проголодался. Потому Даниэль сдался и решил провести в коттедже Макса еще одну ночь. А завтра он снова попытается поймать попутку. Пересечет реку по мосту в восточной части долины, чтобы с самого начала оказаться на нужной стороне и пойти по главной дороге.
На верху Карьера снова замелькал свет фар. Похоже, это и вправду была та же машина, что он видел чуть ранее. Сначала она проехала на восток, потом на запад с другой стороны порогов, а сейчас снова двигалась на восток, пока не растворилась в тумане. Не будь это столь невероятным, Даниэль даже решил бы, что автомобиль объезжает долину по кругу.
Он устал и промок до нитки, и когда на возвышенности из тумана вынырнули стеклянные корпуса клиники, его вдруг охватило чувство, удивившее даже его самого: чувство возвращения домой. Ощущение безопасности. Назад в старую добрую психиатрическую клинику после всех этих перипетий с озлобленными сельчанами и чокнутыми отшельниками. Путешествие получилось отнюдь не таким, как он рассчитывал, и теперь ему требовались отдых и еда.
В коттедже провизии у него не осталось, остатки он прикончил как раз сегодня перед выходом. Что ж, если столовая открыта, там и поест. Теперь, когда больше не нужно притворяться Максом, он сможет посидеть там спокойно.
В окутанном седым туманом парке было безлюдно, однако, проходя мимо бассейна, Даниэль заметил в нем одиноко плавающего пациента. Он остановился. Пловцом оказалась женщина. Сильными гребками она неутомимо перемещалась от одного конца водоема к другому, скользя под поверхностью воды и выныривая лишь для глотка воздуха. Короткие волосы облепляли ее голову, плечи блестели от воды.
Даниэль завороженно наблюдал за движениями пловчихи, пока та не остановилась и проворно не выбралась на парапет бассейна. В блестящем купальнике и с заглаженными назад волосами она походила на морского котика.
— Я думала, здесь никого нет, — заговорила женщина.
— Я иду в столовую. Вы ужинали? — храбро ответил Даниэль.
— Ты же знаешь, что я не ем там.
— Ничего я не знаю. Я вовсе не Макс, если вы так решили. Я его брат-близнец. Макс уехал, и, по правде говоря, весьма сомнительно, что он вообще вернется. Обманом заманил меня сюда, а потом взял и бросил. А выбраться отсюда как будто гораздо сложнее, чем попасть.
Женщина рассмеялась, и тогда Даниэль разглядел, как же она хороша. Ее лицо, тело, плавные и грациозные движения. От всего веяло самим совершенством. Осознай он это с самого начала, ни за что не решился бы вот так запросто заговорить с ней.
— Что верно, то верно, — согласилась она и накинула на плечи лимонно-желтое купальное полотенце. — Обычно много я не ем. Разве что после плавания. Вот тогда я голодная как волк.
Женщина хищно оскалила зубы.
— И мне требуется много еды. Причем хорошей. И с приличным вином. И безукоризненным обслуживанием. Другими словами — ресторан.
С этими словами она указала на главный корпус и, словно старого знакомого, хлопнула Даниэля по плечу. И хотя прикосновение ее было товарищеским и даже грубоватым, его все равно так и прошибло эротическим разрядом.
— Звучит здорово. Вот только сомневаюсь, что могу себе позволить это, — промямлил он.
— Зато я могу. Я ужасно богата. Мне надо переодеться, встречаемся в вестибюле через двадцать минут.
Спустя сорок пять минут, а вовсе не двадцать она появилась в свете камина в вестибюле, где Даниэль смиренно дожидался ее в одном из кресел. Одета она была в короткое облегающее и обнажающее плечи платьице из какой-то блестящей ткани, и в своей хлопчатой рубашке Даниэль ощутил себя бедным родственником. На ногах у нее были изящные леопардовые туфельки на шпильках, и, в отличие от всех знакомых ему женщин, она явно не испытывала затруднений в передвижении в этих смахивающих на ходули штуковинах, — наоборот, она практически подбежала к его креслу. Женщина склонилась и торопливо чмокнула его в щеку, и его обдало волной запаха ее духов.