Ребёнок от сводного врага (СИ)

Это невозможно. Не верю. Этого не может быть. Виктория Андреевна хотела отправить меня домой через два дня, но, кажется, я задержусь на сохранении еще несколько недель. Я теряюсь. Перестаю чувствовать себя. Эмоции полностью завладевают мной. В голове возникает так много вопросов, а я никогда не получу на них ответа. Почему мое свидетельство о рождении выглядит иначе? Что там делает имя моего отчима? И почему вместо маминого имени стоит чужое? Фамилия и отчество совпадают, а имя…
И почему наши с Даном свидетельства о рождении так похожи?
Ответ на последний вопрос очевиден, однако он кажется невероятным, фантастическим. Нереальным. Это неправда. Не- прав-да. Не верю. Не хочу. Она не могла врать столько лет, а он… он…
— Эльза…
Бархатный голос доносится словно сквозь толщу воды, отделяющую меня от реальной жизни. Я даже не поворачиваю голову, все еще вчитываясь в черные буквы на планшете.
— Эльза! Эльза!
— Ты не сказал мне… — шепчу едва слышно.
— Послушай…
— Ты бросил меня из-за этих документов.
Я не замечаю, как Дан садится рядом, как притягивает меня ближе к себе. Я не ощущаю тепло его тела, как раньше, не чувствую защищенность. Он рядом, но я все равно ощущаю себя одинокой. Брошенной. Он оставил меня в тот день, снес подчистую все положительные эмоции, оставив в груди глубокую рану. И сейчас она расширяется, кровоточит по новой. Я думала, что зашила ее, что на сердце остался лишь едва заметный шрам, но я ошиблась. Швы болезненно разошлись по всему моему сердцу.
— Почему ты ничего не сказал мне? — задаю единственный вопрос, который сейчас волнует меня.
— Потому что правда убила бы тебя.
— Наше расставание могло убить меня быстрее. Ты должен был рассказать, мы бы вместе решили проблему. Мы бы…
Мир снова расплывается светлыми бликами перед глазами. Странно, что бежевые стены не режут взгляд, но сейчас это не имеет никакого значения. Мне хочется спрятаться под одеялом от всего мира. Закрыться от боли, от страданий. Когда они закончатся? Когда я перестану плакать и переживать? Когда в моей жизни наступит спокойствие?
— Зачем ты появился в моей жизни? — произношу сквозь слезы. Я не смотрю на Дана, не думаю о том, как сильны обвившие меня мужские руки. Мне больно! Мне ужасно больно!
— Тише, маленькая, тише.
— Отойди от меня!
— Ни за что.
— В прошлый раз ты говорил иначе.
— Послушай меня! — Дан поворачивает меня к себе и серьезно заглядывает в мои глаза. — Я уже пережил это, и знаю, каково тебе. Я не оставлю тебя.
— Оставь! — отталкиваю его, насколько позволяют силы. — Уйди от меня и никогда больше не появляйся! Ты никогда не…
Я замираю на полуслове. Задерживаю дыхание, смотрю в одну точку, пытаясь понять, что только что произошло.
— Эльза…
Не реагирую на слова Дана. Не вслушиваюсь в обеспокоенные нотки бархатного голоса. Ощущение, что внутри меня что-то дрогнуло. Но не эмоционально. Физически. Будто кто-то толкнул изнутри…
— Что случилось? Эльза? Ответь! Мне позвать Викторию Андреевну?
— Дан, — снова замираю, когда ощущаю легкий толчок внутри себя. — Смотри, — беру его ладонь и кладу на округлившийся животик. В этом же месте меня снова толкают.
— Он…
— Впервые толкается.
Еще толчок. Едва ощутимый. Но я чувствую его так же, как прикосновения Дана. Такое же легкое, но в то же время острое, жгучее. Оно буквально отпечатывается на коже, как и удар маленькой ножки малыша. Мамочки… Мой малыш шевелится. Едва ощутимо, но уверенно шевелится.
— Я думала, он толкнется позже, а он… он…
Не сразу понимаю, откуда у меня собирается влага на глазах, почему она размазывает реальность, как акварельные краски на картине. И почему грудь сильно-сильно сжимается, но не от боли, к которой я привыкла, а от счастья. От невообразимого счастья, которое испытываю сейчас…
— Может, у нас есть шанс?
Может быть, Дан, может быть…
  
Глава 32. Мнимое счастье
 
Если наши души заплутали в этом жестоком мире, мы возвращаемся к точке отсчета. Новый путь позволит исправить ошибки прошлого, найти новый выход из ситуации или привести к тому же итогу, что и раньше. Однако мы посмотрим на этот самый итог иначе. Другими глазами. Осознаем свои ошибки и постараемся не допускать их в будущем. Но все равно допустим. Мы люди.
 
Выхожу из машины и из заснеженной столицы попадаю в торговый центр. Людей не так много, но меня это никак не волнует. Она написала, что будет здесь весь день. Надеюсь, еще не уехала, у меня важная новость для нее. Для нас. В новогодние праздники нам не удавалось увидеться, да она и не горела желанием, что вызывало неприятное жжение в груди. Но я терпел, понимал, что иначе быть не может.
Я все разрушил, но обязательно восстановлю…
Обойдя два магазина для матери и ребенка, нахожу мою принцессу в примерочной третьего по счету магазина и замираю на месте. Наблюдаю со стороны за девушкой с белоснежными волосами и достаточно округлившимся животом. Она стоит боком к зеркалу, спиной ко мне, поглаживает нашего малыша. Нашего… Так странно, что вскоре я стану отцом. Эта мысль убивает и в то же время радует. Интересно, он будет такой же красивый и белоснежный, как мама? Или не унаследует альбинизм и будет похож на нас обоих?
— Надеюсь, мы скоро с тобой познакомимся, милый, — шепчет она, улыбаясь своему отражению. Живот совсем круглый, не скроешь даже под одеждой. Ей идет беременность.
Не показываю, что она не одна, продавщицы тоже не спешат мучить меня вопросами. На Эльзе бежевое платье в обтяжку, подчеркивающее изгибы изменившейся фигуры. И она не выглядит развязно или пошло. Скорее, элегантно, женственно. В первые дни знакомства Эльза показалась мне мечтательным подростком, сейчас она выглядит как женщина, готовая принять свое взросление. Я бы хотел быть рядом с ней в этот момент, наблюдать за тем, как она меняется, как преображается, как растет ее живот.
Я хочу находиться рядом с ней постоянно…
— Вижу, ты хорошо проводишь время, — подхожу к ней сзади, замечая, как хрупкое девичье тело напрягается, а взгляд с долей испуга останавливается на мне. Наши отражения в зеркале смотрятся гармонично. Она в идеальном бежевом платье, и я в костюме после работы. Наверное, мы похожи на семейную пару, но…
Но не в нашем случае.
— Привет.
Взгляд тут же наполняется грустью и едва скрываемым недоверием. До этого она казалась веселой, счастливой. Притягиваю ее к себе и обнимаю сзади, кладу руки на большой живот. Как же тепло. Хочется закрыть глаза и утонуть в нежности, которая струится между нами.
Давно не обнимал ее вот так. Легко и непринужденно. Давно не чувствовал тепло любимой женщины. Больно. Как же больно осознавать, что эти объятья, прикосновения, встречи — фантом. Они продлевают действие анестезии, после которой боль накроет нас обоих.
Едва ощущаю под ладонью легкий толчок. Привет, сынок, вот и я. Но больше одного толчка малыш мне не дарит, а его мама аккуратно убирает мои руки с живота и поворачивается ко мне.
— Не думала, что ты зайдешь.
— Я написал, что хочу увидеться.
Она поднимает на меня прозрачно-голубые глаза, в которых читается:
«А я нет».
Еще в клинике мы договорились, что не потеряем связь. Жизнь несправедлива, но я не могу оставить ее одну. Раньше меня останавливало чувство вины. За ребенка, за его диагноз, за боль, которой наградили нас родители. Мы нашли некоторые точки соприкосновения, но доверительных отношений, как раньше, больше нет. Мы не сможем быть вместе, но и порознь нам плохо. Прошло больше половины срока, осталось немного. Я обеспечу ее и нашего ребенка всем необходимым. Я сделаю все, чтобы Эльза ни в чем не нуждалась.
 
— Ну что, пойдем? — разрываю возникшее напряжение.
— Куда?
— Это сюрприз.
Эльза поглядывает округлившимися глазами, полными недоверия и предвкушения одновременно. Ты еще не знаешь, что я придумал. Точнее, не я, но имею к этому отношение. Надеюсь, тебе понравится. Эльза быстро переодевается, я расплачиваюсь за платье и за несколько детских носочков, которые она выбрала, и мы выходим из бутика по направлению к ресторану на третьем этаже. Все уже готово, осталось только дойти.