Одержимость шейха (СИ)

— Зайди в дом, — раздается позади голос, полный жестокости, и я сильнее впиваюсь пальцами в кожу. Он не имеет права командовать мной. Я не позволю. Даже если буду вынуждена продолжать стоять здесь и мерзнуть.
— Нет.
Слышу, как он тяжело вздыхает и раздраженно рычит:
— Ты собираешься все усложнить, не так ли?
Разворачиваюсь и впиваюсь в него взглядом, полным ненависти.
— Я не зайду в дом. И не поеду с тобой. И не сяду на эту лошадь! Я не сделаю ничего, что ты хочешь! Оставь меня в покое!
Я замолкаю, как только Аль Нук-Тум приходит в ярость, подобно дикому зверю, а когда замечаю, как его грудь вздымается и опадает при каждом резком вздохе, прикусываю неугомонный язык до привкуса крови. Зачем я его провоцирую?!
И я искренне жалею об этом, как только он делает шаг ко мне.
— Тронешь — убью, — отчаянно шиплю сквозь зубы, вжимаясь в стену. Плевать что мои слова звучат глупо, сейчас это единственное мое оружие, но и оно не работает, потому что в следующее мгновение Джафар крепко хватает меня за предплечье и буквально затаскивает в дом, несмотря на мое яростное сопротивление.
Проклятый!
Оказавшись в комнате, он ослабляет хватку, и я, тяжело дыша, начинаю пятиться назад, но и этой возможности у меня не остается, когда Аль Нук-Тум одним движением притягивает меня к себе, чтобы обжечь мои губы предупреждением:
— Хватит меня шарахаться! Я же сказал, что не собираюсь тебя трахать. Только это ничего не меняет, ты моя, и я приехал за тобой. Так что позволь мне осмотреть тебя и убедиться, что я могу забрать…
— Нет! Не можешь! Не смей! Я не хочу, чтобы ты прикасался, — голос срывается на сиплые вздохи, а всякая попытка вырваться из капкана сильных рук терпит крах. — Магра, прошу тебя! Убери его! Прогони…
— Кус ом ак! — практически стонет он, а потом рывком разворачивает меня к стене и сдергивает с плеч платье, опуская его до самой поясницы.
От ужаса мое тело вмиг пронзает крупная дрожь, сердце окончательно сходит с ума и буквально разбивается о ребра, особенно когда Джафар аккуратно толкает меня вперед, вынуждая с глухим аханьем упереться в стену ладонями.
— У меня выдались сложные дни, и я буду благодарен, если ты не станешь испытывать мое терпение, которого уже практически не осталось.
Я столбенею от угрозы в его голосе. И больше не рискую дерзить. Не сейчас, когда моя обнаженная грудь в критической зоне от опасных мужских рук.
Кажется, я даже слышу яростный стук его сердца.
Всевышний. Как мне все это выдержать?
Кусая губы, я умоляю своё сердце не пытаться сбежать. И в тоже время ругаю себя, что не могу совладать со своими эмоциями и сама провоцирую этого мужчину. Знаю ведь, каким жестоким он может быть. Что, Джансу, сложно ради собственного благополучия подержать язык за зубами?
Горячие мужские пальцы неожиданно нежно касаются спины, и я дергаюсь, позволяя предательским каплям страха вырваться из глаз. Зачем ему все это? Какое дело этому дикарю до моих шрамов? Я все равно не поверю его нежности. Никогда не поверю.
Тут же вытираю соленые тропы с щек.
Не плачь, Джансу. Он не достоин твоих слез.
— Магра, собери девушку в дорогу, — Джафар выдает указание старушке, а у меня в груди все сжимается. Он все еще позади меня… — Мы выезжаем, — говорит уже мне, процарапав щетиной по ушной раковине, тем самым рассыпав на коже колючее покрывало мурашек. — Хочу показать тебе одно место.
ДЖАФАР
Ловким движением цепляю к седлу все необходимое для предстоящей поездки, а потом и сам взбираюсь на коня, не имея никакого желания видеть, как она прощается с Магрой. Как дрожит, едва сдерживая слезы. Проклятье, эти слезы вызывают у меня в груди поистине адский дискомфорт. И мне не нравится то, как они действуют на меня. Так же, как и не нравится то, что Джансу тянет время, наивно пытаясь избежать своей участи, потому что упрямо отвергает тот факт, что она моя по праву.
Даже не слыша их разговора, я знаю, что она просит у Магры либо смерти, либо защиты и позволения остаться. Но ни одно, ни другое ведьма дать ей не вправе. Никто не вправе. Кроме меня. Эта девушка моя, и ничто этого не изменит. И пусть я причинил ей боль, это не отменяет того, что у нее нет другого выбора, кроме как сдаться мне. И чем скорее она это примет, тем будет лучше для нее.
 
— Джансу, — строго зову ее.
В ответ ее хрупкие плечи вздрагивают и напрягаются, что заметно даже под плотной тканью джеллабеи, которую я купил для нее. Изумрудного цвета, идеальное сочетание с ее огненными волосами, которые сейчас тоже спрятаны под головным убором. Прочищаю горло, когда осознаю, что разглядываю девушку заметно дольше, чем следует.
— Скорее. Пора ехать.
Магра переводит пристальный, проникающий в самую душу взгляд с меня на Джансу и кивает ей, быстро бормоча что-то себе под нос. А потом накидывает на дрожащие плечи накидку из овчины и разворачивает девушку ко мне, чуть ли не силой отрывая от себя. Вот только когда эта девушка поворачивается, и я вижу, насколько она напугана, в груди снова возникает это проклятое саднящее ощущение дискомфорта.
Сжав челюсти, нервно веду плечами, ожидая, когда же огневолосая сделает первый шаг ко мне, но лишь зря трачу время. Она боится. В ее глазах столько страха, что я сам начинаю презирать себя. И в тоже время желаю наказать ее за то, что противится мне. Упрямая. Сама ведь безумца из меня делает. Зверя пробуждает, который хочет сожрать ее живьем, содрать жемчужную кожу и обглодать стройное и так манящее тело до костей. И такими темпами однажды он вновь вырвется из моих темных глубин. Соглашусь, после всего пережитого Джансу имеет право испытывать страх, тем более рядом со мной. Но это определенно не то, что мне нужно. Поэтому и терплю все ее выходки. Заслужил.
Интересно, это изменится когда-нибудь? Как быстро стихнут ее ненависть и презрение?
Надеюсь, что скоро. Ведь я намерен обладать ей в полной мере.
Мне сейчас и без того хватает сложностей, а в частности обостренной ситуации с людьми Ибн Аль-Мактума. Вчера ночью они перекрыли нам торговые пути на западной границе и напали на одну мою деревню, в которой мы часто останавливались на отдых после боев.
Убив Ибн Аль-Мактума старшего я развязал войну и прекрасно отдавал себе в этом отчет, когда проткнул жирную тушу, нависшую над той, что принадлежала мне. Поэтому для меня не стало новостью, что его шакалы вынюхивали и следовали за нами по пятам. С того самого дня, как только я забрал свое и увез с чужих земель.
Шакалы Аль-Мактума ждали, когда мои люди останутся без предводителя. А они остались, стоило моей одержимости обернуться против меня и лишить рассудка, ведь я как умалишенный рыскал по пескам в поисках огневолосой девушки. Не мог думать ни о чем, кроме нее. Даже когда нашел, злость от предательства не угасла. Тогда и отправил свой отряд самостоятельно проверять все поселения, в одном из которых их и поджидала засада.
Я понёс большие убытки и не только финансовые: потерял хороших бойцов, рабочих и людей, что кормили и выхаживали нас, когда это требовалось. А сам в то время искал крыс во дворце. Одной из которых оказалась Зарема. Та, что растила меня, заменила мне мать, а теперь всадила мне нож в спину, с легкостью сменив свою верность предательством. Но я знаю, что ей кто-то помогал, и не только Вазира, поэтому казнь — это слишком просто. Я заставлю эту женщину раскаяться во всех грехах, выдать каждого, кто причастен к побегу Джансу. И она сделает то, что я от нее требую, скажет все, что хочу услышать, если не желает последствий для всей своей семьи. А в частности для своей племянницы, жизнь которой я могу превратить в ад.
Но мне пришлось отложить наказание и уехать из дворца, когда из деревни пришло сообщение о нападении, но к тому времени, как я добрался, большая часть моих людей уже была утоплена в песках, пропитанных их же кровью.
Много крови. Много жестокости. Слишком много. И я стал центром всего происходящего, переламывая кости каждому шакалу, не успевшему скрыться от меня или желающему проявить себя в бою со мной. Я знал, чьих рук это дело. Джамал. Его люди. И прежде, чем я голыми руками свернул шею одному из его ублюдков, тот успел прошипеть главные слова: