Одержимость шейха (СИ)

— Спрячь меня. Я не хочу обратно. А если он найдёт, дай мне яда. Я не дамся ему живой! — яростно шепчу, позволяя ей утянуть меня с кровати и спрятать за шторкой в маленькой каморке.
Шокированная происходящим, я даже не сразу замечаю, что забываю о физической боли и усталости. А может, все дело в лекарствах и сне? Сколько я вообще проспала? Не знаю, но в любом случае мне на самом деле легче.
— Сиди тихо, Суэйлиб. Запомни, что бы ни произошло, ты должна сидеть молча. Поняла?
— Магра…
— Молча! — строго, буквально в приказном тоне наказывает ведьма. — Я справлюсь с гневом господина, за меня не волнуйся. Покричит, поугрожает, но, если он захочет моей помощи, ему придётся переступить через гордыню.
— Откуда ты все знаешь? — неосознанно интересуюсь. — Почему не боишься его?
— Слушай меня, девочка, и не высовывайся. Покажешься ему — защитить не смогу. А господину рано еще давать то, что он едва ли не уничтожил из-за собственной глупости и слепоты.
Хлопок дверью настигает нас так внезапно, что я тут же теряюсь, совершенно не готовая к последствиям, но Магра жестом закрывает мой раскрывшийся в ужасе рот и тут же задергивает штору.
— Магра! — гремит гневный голос. — Магра! Выходи! Я знаю, что ты здесь!
— Где же еще быть Магре, — раздается приглушенный ответ женщины, прежде чем шорканье ног по полу затихает. — По какой причине вламываешься к ведьме без стука, и что тебя сподвигло на такую глупость?
— Хватить болтать, Магра! Ты знаешь, зачем я здесь.
В его тоне сквозят такие нетерпение и злость, что на мгновение мне становится по-настоящему страшно за Магру.
— Озвучь, зачем пришел, Джафар. Не тяни.
Впервые слышу, как она называет его по имени, отчего в душе все переворачивается и закручивается вихрем смятения.
— Помоги найти ее, — раздражённо.
— Кого?
Раздается рев и следом грохот мебели.
— Не забывай, кто перед тобой стоит, Магра! Это благодаря мне ты живешь здесь, благодаря мне ешь и пьешь, и дышишь за пределами моих земель. Не смей отказывать мне!
— Ты знаешь, на меня не действуют угрозы, Джафар. Если пришел с просьбой, начни сначала. А приказы твои надо мной не властны.
— Кус ом ак!!! — снова грохот мебели, а потом слышится звук разбившегося стекла и скрипучий смех Магры. Так жутко становится и страшно. За неё. Я за версту чувствую его гнев. — Ты ходишь по лезвию моего терпения, ведьма! Собирай все свои склянки, вари отвар или кури свою траву и впадай в транс! Делай что хочешь! Но найди мне девушку с огненными волосами! Найди ее, Магра.
И снова тихий женский смех.
— Я не буду искать то, что ты сам не бережешь.
Задерживаю дыхание, молясь о том, чтобы он не убил ее, пока не раздаются его яростные ругательства и он снова не начинает крушить, уверена, дорогие для Магры вещи. И это чудовище не останавливается, обвиняя ведьму во всех грехах, угрожая и превращая весь ее дом в месиво стекла и дерева.
В какой-то момент я просто не выдерживаю, сердце разрывается на части оттого, что из-за меня страдает ни в чем неповинный человек. Видимо, одурманенная ее лекарствами, я нахожу в себе силы и с трудом выбираюсь из каморки. Так же медленно переступая вдоль стенки, двигаюсь в самое сердце хаоса, до места, где мужской голос уже на физическом уровне касается моей кожи, вынуждая чувствовать реальный страх. Будоражащий каждую изможденную клетку в теле. А потом я вдруг каменею, с ужасом замечая гору мышц, яростно дышащую прямо в лицо ведьме.
— Оставь ее… — вырывается из меня как-то неуверенно, но этого оказывается достаточно, чтобы через секунду в меня впились те самые звериные глаза.
И то, что я вижу в них сейчас, кричит об опасности, опаляя меня жадными янтарными всполохами. Предупреждает немым взглядом палача о том, что мне не стоило совершать глупость и выходить навстречу зверю, жаждущему вгрызться в мою шею… А когда он резко устремляется ко мне, я сразу же выставляю перед собой ладони.
— Не смей… Не подходи! — угрожаю, наивно полагая, что его это остановит. — Ты больше не прикоснешься ко мне!
   
Глава 23. Отцовская гордыня
 
ДЖАФАР
— Оставь ее…
От шелеста голоса, раздавшегося позади меня, в жилах кровь застывает. А когда я оборачиваюсь, не веря своим ушам, из груди вырывается звук поражения, — живая.
Выдыхаю, но пламя злости раздувается лишь сильнее, когда замечаю ее взволнованное лицо и глаза, напоминающие сейчас ночь в безжизненной пустыне. Она боится. Должно быть, я и есть причина ее страха, несмотря на который девушка все же вышла из укрытия, чтобы защитить ведьму, спрятавшую от меня то, что я так отчаянно искал. Кус ом ак! Плевать на Магру. С ней разберусь позже. Сейчас существует только девушка с огненными волосами. Я нашел ее и теперь не могу контролировать то, что волны безумия поднимают внутри меня. Я даже не отдаю себе отчета, в какой момент мои ноги срываются с места.
— Не смей… — разомкнув губы, Джансу хватает ими воздух, выставляя перед собой трясущиеся руки. — Не подходи! — пылко угрожает мне. — Ты больше не прикоснешься ко мне!
Я останавливаюсь, но не потому что она этого потребовала, а потому, что вижу, как ее тело содрогается от дрожи. Кажется, она вообще едва стоит, а когда шоры ярости окончательно сползают с моих глаз, мне удается более ясно разглядеть перепуганную девушку.
Ее болезненный вид, впалые щеки и синяки под глазами, ранее белоснежная алебастровая кожа сейчас воспалена от ожогов, а розовые, словно лепестки цикламена, губы теперь напоминают такыр (1). И чем дольше я разглядываю девушку, тем сильнее разгорается внутри непривычное чувство вины. Но от этого мне хочется прижать ее к себе ещё сильнее, как можно крепче сжать лисицу в руках и зарыться в огненные шелковистые волосы, вдохнуть их солнечный запах, чтобы убедиться, что она не призрак. Что это действительно девушка, похитившая мое сердце, которого, как я думал, у меня не было. Она вырвала его из самых черных глубин и исчезла, оставив мне лишь дикое желание завладеть всей ей.
Делаю несколько вдохов, пытаясь себя успокоить тем, что Джансу жива. И я должен проявить терпение, чтобы не привести ее в еще больший ужас. Но как удержаться, как сохранить проклятую дистанцию, когда вот она, рядом, живая из плоти и крови. Та, что все эти дни ни на секунду на выходила из моей больной головы. И я также осознаю, что с этой минуты терпение должно стать моим воздухом, потому что мне придется добиваться ее расположения с самых низов неприступных стен, а я добьюсь. Другого варианта и быть не может.
Теперь я буду лично контролировать и обеспечивать весь необходимый уход, чтобы ее хрупкое здоровье восстановилось как можно быстрее. Чтобы безжизненные и потухшие глаза вновь вспыхнули тем огнем, что каждый раз вызывал в моей груди бурю. Аллах! Мне не выстоять перед ней! Перед жаждой почувствовать ее. Перед желанием убедиться, что она не мираж. Все эти дни я сходил с ума, бредил, обыскивая все близлежащие земли в поисках той, что завладела моим разумом и мертвым доныне сердцем.
— Не подходи! — предупреждает она, воинственно скалясь подобно волчице, но, когда я все-таки двигаюсь в ее сторону, Джансу тут же теряется. Черт подери, она боится меня. Я так близко, что чувствую этот отравляющий запах страха. — Прикоснешься, и я возненавижу тебя до конца своих дней… — шипит девушка и ошарашенно ахает, стоит мне за один рывок оказаться рядом и, накрыв ее тело своим, прижать к стене.
Хочется придушить ее за то, что заставила меня пройти через ад, стать слабым перед ней и своими чувствами. Ничего не могу с собой поделать. Даже сейчас она провоцирует своим требованием не прикасаться к ней. Лишает того, что в данную минуту мне нужнее воздуха.
Но все-таки я нахожу в себе силы остановиться, чтобы не провести пальцами по теплой коже. Наверное, еще потому, что сейчас она хрупка и уязвима, как пергаментная бумага. Поэтому я не трогаю девушку, до боли впечатывая ладони в выступающие камни, нависая над ней, а потом отчаянно ударяюсь лбом о стену рядом с ее головой, окончательно заключив в капкан, из которого ей никогда не выбраться.