Когда земли окутает мрак
– Лучше б она там и оставалась, – тяжко вздохнул Гэдор.
Брон сдвинул брови.
– Но отчего Зод Гурох оставил тело Рорга?
– Быть может, Рорг ранил его? – предположила Харпа.
– Или мы его спугнули, – вставил Мар.
– Скорее он бросился на эту тварь, отринув страх, а когда пал, та не смогла его почуять, – отозвалась Варга.
– Верней всего, так и было, – кивнул Угой. – Бесстрашию твоего мужа мог позавидовать любой из нас.
Варга кивнула, в ее взгляде боль смешалась с гордостью.
– Выходит, вот что случилось с теми номаэтами, – тихо проговорила Хейта.
– Выходит, так, – ответил Угой. – Верней всего, Зод Гурох напал на них на побережье, прежде разогнав всю живность, вот почему мы никого не увидели. Они попытались укрыться во льдах, но он настиг их и там.
– И что будем делать? – спросил Мар.
– В одиночку его не одолеть, – заметил Брон.
– Не беда, – отозвался Гэдор. – Нас много.
– Тогда пойдем и прикончим его, – вдруг решительно произнес Берог, устремив на следопыта тяжелый взор. – Я отправлюсь с вами.
– Я тоже! – воскликнула Варга.
Берог покачал головой.
– Ты останешься здесь.
– Вот уж нет! – прорычала та. – Ты уже раз воспретил мне идти. В этот раз не выйдет. Я пойду и утоплю когти в горячей крови Зод Гуроха!
– Ты останешься здесь, – тихо, но веско повторил Берог. – Потому что деревня наша мала. А тех, кто может защитить ее при случае, можно пересчитать по пальцам. Если в схватке с Зод Гурохом мы потерпим неудачу, он может прийти сюда. – Оборотень перевел взгляд на Рейгу. – Я соберу всех и предупрежу. Но если дела будут совсем плохи, уводи их в Серебряный лес.
Та молча кивнула. Варга же скрежетнула зубами, но промолчала.
– А сейчас, – сказал Берог, – вам всем нужно поужинать и как следует отдохнуть. А я, – через силу добавил он, – распоряжусь, чтобы готовили погребальный костер.
Ужин удался на славу. Путников потчевали горячей мясной похлебкой, а Мар жадно уплетал строганину. Пламя светильников наполняло снежное жилище мягким лучистым светом. И горькая печаль, сковавшая сердца хозяев и гостей, на время разжала свои железные тиски.
После Рейга и Варга устроили на полу теплые постели. Утомленные долгим странствием, путники забрались под толстые шкуры и немедля уснули.
Хейте не спалось. Она думала обо всем, что случилось накануне. И сердце ее сжималось от боли при мысли о Рорге, Йэоле и номаэтах.
Очередные жертвы, очередные жизни, которые ей не удалось спасти. Гэдор говорил тогда, в Диких землях, что это неизбежно. Невозможно спасти всех. «Но, светлые звезды, – подумалось ей, – как же это тяжело!»
Внезапно снаружи послышалось пение. Голос был чистым, чарующим и при этом очень печальным. Хейта осторожно выбралась из постели, миновала длинный ход и выглянула наружу.
Меж снежными домами пылал костер. Погребальный костер. Медведи-оборотни сгрудились вокруг него в совершенном молчании. Только статная Рейга стояла впереди всех. Прекрасная дева с волосами белее снега пела тихую прощальную песнь. Она пела о Рорге, о том, каким он был, о жизни и смерти, о звездах и луне.
Звезды, серебро небес,Тихо спит волшебный лес.Спишь и ты, уснул навек,Не медведь, не человек.Подберу тебе звезду,Чтоб хранила жизнь твою.Рано ты ушел от нас,В неспокойный, темный час.Пусто место за столом,Небеса теперь твой дом.Дух твой свет Луны хранит,Песнь прощальная звенит…Потом она стала петь и о Йэоле, отважном муже из людей Севера.
Хейта слушала ее, затаив дыхание. Сзади неслышно подошел Угой.
– Красиво поет, – проговорил он.
Хейта кивнула.
– Не то слово. – Она задумчиво сдвинула брови. – Не знала, что белые медведи-оборотни хоронят мертвых так быстро.
– Они верят, что дух погибшего с огнем возносится к звездам, – ответил Угой. – И чем быстрее сгорит тело, тем быстрее дух обретет покой. А песня помогает… – Обветренные губы номаэта тронула тень улыбки. – Йэол всегда говорил, что хочет повидать звезды. Узнать, какие они вблизи. И пусть его тела нет здесь сейчас, все равно с этой прощальной песней его мечта вроде как сбылась…
Хейта поглядела на Угоя.
– Мне очень жаль, – тихо прошептала она. – Я знала Йэола недолго. Но даже за это короткое время успела понять, что он был отважным и добрым. И очень любил тебя.
– Лучше бы он этого не делал, – горько ответил Угой. – Тогда бы он сейчас был жив.
Хейта не нашлась, что ответить. Ей очень хотелось снова забрать его боль, как пришлось тогда, во льдах. Но она знала, делать этого было нельзя. Скорбь нужна. Без скорби человек не справится с потерей, не залечит свежую рану. Хейта не могла лишить Угоя возможности исцелиться.
Утро встретило их голубоватым лунным светом и мерным сиянием далеких звезд. Плотно позавтракав и снарядившись в дорогу, путники вынырнули из уютного снежного дома. Берог задержался, чтобы проститься с женой и детьми. Остальные терпеливо поджидали его в стороне.
Угой бросил на Хейту лукавый взгляд.
– Я одного не пойму. Отчего ты с нами идешь? Тебе что, жизнь не мила?
Она поглядела на него озадаченно, и только тогда ее осенило, как она, должно быть, выглядит со стороны по сравнению с остальными.
– Моим друзьям грозит смертельная опасность, – ответила она. – Я хочу помочь.
– Да, но как? – недоуменно спросил номаэт. – Без обид, но силы в тебе не много. Оружия ты никакого не носишь. Да и клыков с когтями у тебя нет. Как ты думаешь сражаться с Зод Гурохом?
– Ты все верно сказал, – кивнула Хейта. – И тем не менее я тоже кое-что умею.
– Что, например? – прищурился Угой.
– Вот найдем Зод Гуроха, тогда и увидишь, – был ответ.
– Ты что же, – насмешливо сказал Угой, – думаешь погнать его и надеешься, что он возьмет да удерет со страху?
– Что-то вроде того, – улыбнулась Хейта.
Путники лукаво переглянулись.
– Ладно, без шуток, – посерьезнел номаэт. – Когда будем бороться с чудовищем, держись позади нас. А лучше – сразу беги.
Хейта с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. И ответила так серьезно, как только могла:
– Непременно. Так и сделаю.
– О чем толкуете? – вопросил подошедший Берог.
– О том, что Хейте не мешало бы держаться подальше от Зод Гуроха, – ответил Угой.
– Здравая мысль, – кивнул тот, поглядев на девушку. – Я не могу тебе указывать, ты не из моих будешь, но, может, лучше переждешь в деревне?
Хейта смешалась было, но на помощь пришел Гэдор:
– Верно ты говоришь, Берог. Хейта не из ваших будет, но из моих. Она пришла с нами и на Зод Гуроха тоже пойдет с нами. – Он загадочно улыбнулся. – Не всё в этом мире таково, каким кажется. И девушка эта может вас очень удивить. Вы еще радоваться будете, что взяли ее с собой.
– Поступайте как знаете, – вздохнул Берог. – Только не говорите потом, что я вас не предупреждал.
VII
Льды простирались во все стороны: большие, безмолвные, безучастные. От них веяло холодом, одиночеством и тоской. Под ногами ворчливо поскрипывал снег. Путники шли медленно и осторожно, бросая по сторонам цепкие взгляды. Иногда им чудилось движение впереди. Затаив дыхание, они подходили ближе, но из полумрака, дразня и насмехаясь, выныривали очередные глыбы.
Казалось, время застыло. Заледенело, как и всё в этом промерзшем до костей краю. Время от времени на путников остервенело набрасывался студеный северный ветер и больно хлестал по щекам.
Вскоре они перестали понимать, в какую сторону идут. Льды сами вели их, увлекая в сумрачную глубь, как в ловушку. Пару раз путники останавливались, чтобы перевести дух. Но лютый мороз не позволял задерживаться надолго. Он стегал их холодом, точно плетями, понуждая идти дальше. Небо заволокло какой-то безрадостной хмарью. А путникам начало казаться, что они бредут так уже целую вечность. Что нет в мире ничего, кроме этих постылых, уродливых льдов.