Николай I. Освободитель. Книга 4 (СИ)
— Ну вот можем устроить маневры, это вполне вероятно затормозит австрийцев и вынудит оттянуть часть сил в сторону Карпат, — улыбнулся я, вспомнив перипетии Крымской войны. Как тут история повернулась-то, — но опять же исключительно за счет Прусской казны. У нас военный бюджет ограничен и лишних денег в нем нет.
Это тоже было правдой. Со времени учреждения регентства я — что вызывало тихое бурчание военного министра и всего генералитета — полностью заблокировал создание новых боевых частей. Вместо этого деньги направлялись на открытие юнкерских училищ и постройку военных городков. Первое было необходимо для того чтобы полностью уйти от варианта присвоения офицерских званий людям без высшего военного образования — стыдно сказать до сих пор таких в армии примерно половина, — а второе для ликвидации позорной практики зимнего постоя войск на квартирах у гражданских. Последнее не только воспринималось населением как тяжелая повинность, но еще и делало в зимнее время войска практически небоеспособными: поди солдат собери по селам в хоть сколько-нибудь разумные сроки, буде война начнется — охренеешь от такой работы. В целом дело потихоньку продвигалось хоть и гораздо медленнее чем хотелось бы, и конца-края этому процессу видно пока не было.
— Идея с маневрами весьма перспективна, без сомнения, — включился в обсуждение генерал Мюффлинг. — Однако в случае, если бы Российская армия ударила во фланг Австрии через Карпатские перевалы и вышла на Венгерскую равнину, то война бы закончилась буквально за два месяца. И деньги за эти хм… Маневры… Можно было бы в дальнейшем спросить с короля Франца.
Идея пруссаков была в общем понятна — разгромить Австрию нашими руками, а потом оторвать от Вены Саксонию, Баварию и в перспективе Ганновер. Учитывая, что в последнем принята салическая система наследования, а в Англии корона вроде как должна была вскоре достаться Виктории, трон этого германского государства вероятно уйдет кому-то из нижестоящих представителей ганноверской династии. Полностью связей с островом они не потеряют понятное дело, однако это уже будет совсем другой коленкор.
— Вот только зачем это Российской империи? — Свои размышления я озвучивать не стал, оставив их за кадром, высказав только резюме. Я окинул собравшихся за столом и удивленно нахмурил брови, — я не понимаю в чем выгода от этой войны для России. Вот, например, предложения Венского двора, переданное мне через посланника фон Фикальмона, совершенно ясны. Австрияки предлагают нам забрать себе восточную Пруссию с Данцигом, они заберут Силезию, вполне возможно к этому празднику жизни присоединится еще и Антон Саксонский, которому тоже по случаю вступления на престол возможно хотелось бы укрепить свои позиции маленькой победой. Плюс Дания, уверен, не откажется от Гамбурга и Любека. Ну а Берлину останется курфюршество Бранденбург.
Нарисованная мною картина заставила собравшихся за столом Пруссаков сбледнуть с лица. Если против одной Австрии у них еще теоретически были какие-то шансы, то против озвученной коалиции — ни единого. Повторять же участь Польши им явно не хотелось.
— Какие ваши условия, ваше императорское высочество? — Задал главный вопрос вечера наследник прусского престола. Клиент явно дозрел до того чтобы выслушать цену, которую с него будут сдирать.
— Подписание полноценного союзного договора, обеспеченного взаимными гарантиями с созданием постоянно действующего совместного военного штаба. Где-нибудь в Позене, например, — принялся я перечислять свои хотелки, — договор о таможенном союзе: свободное перемещение товаров, капиталов и рабочей силы. Договоры о выработке единых стандартов в армии и промышленности.
«А в перспективе единая валюта, унификация законодательства и мягкое поглощение», — мысленно добавил я, но вслух естественно произносить не стал. Дабы не спугнуть.
Вообще, несмотря на то, что озвученные условия некоторым образом напоминали чуть ли не протекторат, — по факту а не по форме, как раз внешние приличия были соблюдены максимально, и все принимаемые обязательства были сугубо двусторонними — в действительности все было не столь жестко. Особенно в плане экономики. Пруссии очевидным образом было крайне выгодно получение доступа к российскому рынку сбыта для своих промышленных товаров. В конце концов именно из-за них у Берлина и вышел конфликт с Веной. Даже в таком состоянии как сейчас, средний житель Пруссии был существенно богаче среднего русского и при открытии границ получал огромный шанс наладить какое-нибудь свое выгодное торговое или производственное дело.
При этом свободных капиталов в России было очевидно больше, и русские инвестиции вполне могли неслабо пихнуть вперед немецкую экономику. К обоюдной выгоде.
С другой стороны, дешевизна ресурсов — как природных так и трудовых — а так же лучший климат на юге России, чем на берегу Балтийского моря обязательно должны были привести к перетеканию людей на восток и юг. И это именно то, что было нужно мне. Чем немцы были по-настоящему богаты, так это человеческим потенциалом. Огромное количество грамотных, а местами и неплохо образованных рабочих, без которых русская экономика буквально задыхалась. Все же, чтобы выучить человека с нуля нужны десятилетия, а порой это и вовсе невозможно. Поди научи тридцатилетнего дядьку, который всю жизнь работал руками, а перо или карандаш в руку не брал ни разу, каким-нибудь научным премудростям. Хрена с два что получится.
В общем, я надеялся на то, что самая пассионарная часть немецкого общества, которая в той истории поставила себе за цель образование единого немецкого государства, в этот раз, получив альтернативный путь, выплеснется на восток, осваивая безграничные Сибирские и Дальневосточные земли. Было бы очень хорошо.
В итоге по результатам тяжелых трехдневных переговоров консенсус все же был найден. Столкнувшись с не иллюзорной возможностью потерять вообще всю страну и не успевая заручится поддержкой других великих государств: телеграфная линия в Лондон еще не была проложена поэтому любой обмен мнениями с островом занимал недели чистого времени — а также видя усиление австрийской армии у своих границ, пруссаки были вынуждены принять большую часть выставленных мною условий. Впрочем, и я со своей стороны не стал совсем уж загонять Берлин в угол, тоже кое-где пойдя на мелкие уступки. Как обычно метод кнута и пряника сработал просто отлично.
24 августа 1827 года был подписан Берлинский союзный договор, о чем тут же были отправлены телеграммы в Вену и Петербург. Уже почти разгоревшийся конфликт был тем самым погашен в зародыше: едва Франц получил известие о выдвижении к его границам 250-тысячной русской армии, как тут приказал отвести войска с севера страны и запросил переговоров.
Еще несколько месяцев сохранялась напряженность, поскольку в наметившийся конфликт попытался было влезть Париж, подыгрывая австрийцам против оформившегося русско-прусского союза, однако всерьез воевать там настроены не были, поэтому эта тема быстро заглохла. Тем более, что Австрия по сути получила все что хотела — отстранение конкурента от внутригерманских дел и более прочную привязку «нейтральных» германских государств к себе. Поэтому и предмет конфликта по большому счету себя исчерпал.
Что же касается Русско-Прусского союза, то он впоследствии показал себя достаточно крепким и взаимовыгодным. Да, поначалу несколько пострадали отечественные производители, особенно тканей, инструментов и кое-каких еще групп товаров, подвинутые хлынувшей через границу немецкой продукцией, однако достаточно быстро все выровнялось. Ежели посчитать количество немецких жителей, переселившихся в следующие десять лет из перенаселенных и малоперспективных с точки зрения земледелия восточногерманских областей в Россию, то их число составило больше восьмисот тысяч душ. Весь поток переселенцев, который ранее уходил за океан, Россия впитала как губка, многократно отбив потери только за счет налогов с новых подданых.
Можно сказать, что именно в августе 1827 история окончательно свернула с проторенной колеи и пошла по новым рельсам. Оставалось только узнать, что нас ждет там за горизонтом.