Николай I. Освободитель. Книга 4 (СИ)

  
Глава 14
 
Я закрыл глаза и устало откинулся на спинку кресла. На столе лежал отчет главы Сибирского комитета о состоянии дел в подведомственным им губерниям за прошедший 1825 год. Добрая сотня страниц, наполненных цифрами и тяжелым официальным канцеляритом, сквозь который каждый раз нужно было продираться, ломая глаза и напрягая мозг до состояния «пар из ушей».
А еще меня ждал отчет о течении крестьянской реформы, которая после Пермской и Архангельской губерний стартовала в Вологодской и Вятской. Как на двух предыдущих территориях, тут процент земель — и соответственно обрабатывающих их крестьян — находящихся во владениях помещиков не превышал 20, а значит, особых протестов насчет ликвидации крепостного права не ожидалось. С другой стороны, жандармы в этих губерниях все равно были переведены на усиленный режим службы. Просто на всякий случай.
А еще… В общем бумажный поток, стекающийся в мой рабочий кабинет, не смотря на постоянно расширяющийся секретариат, ни на секунду не ослабевал. У меня же желания открывать очередную папку не было никакого, вот только заниматься этими скучными делами было банально некому.
Александр, поисполняв обязанности императора чуть меньше года, плюнул на все и вновь уехал на юг, где его ждала больная жена. Елизавета Алексеевна никогда не отличалась богатырским здоровьем, а последние годы и вовсе стала жестоко страдать от неподходящего ей северного климата. Собственно, неважное здоровье императрицы было одной из главных причин желания брата бросить опостылевший ему Питер и удалиться от двора с прилагающимися обязанностями по управлению государством.
Впрочем, были у меня занятия и поинтереснее чем ковыряния в бумажках. Таким, например, ярким событием стало принятие на вооружение русской армии первой в истории казнозарядной винтовки гильзового заряжания. Я мысленно скользнул в прошедший январь, когда состоялось заключительное заседание комиссии по перевооружению армии, на которое был в том числе приглашен и я. Причем сразу в двух ипостасях: как регент и местоблюститель престола а также как владелец Сестрорецкого оружейного завода, конструкторский отдел, которого и представил на изучение военных опытные образцы.
— Образец за номером 3, — полковник Сухозанет стоял у кафедры и неторопливо озвучивал результаты деятельности комиссии. Николай Онуфриевич — высокий и сухой офицер фигурой как бы отражал свою фамилию, — подождал пока помощники прикрепят к доске плакаты, показывающие устройство образца, а также таблицу полученных в результате испытаний характеристик и случившихся поломок. — Затвор откидной, курок внешний, взведение курка осуществляется в отличии от предыдущего образца отдельным движением.
Сестрорецкий завод представил на испытания пять моделей винтовок, ставших результатом более чем десятилетнего труда. В отличие от будущего, где в конце 19 начале 20 столетия большинство стоящих на вооружении образцов личного пехотного вооружения были концептуально похожи между собой как братья-близнецы, тут имелась полнейшая свобода творчества, отчего образцы отличались между собой по массе, длине, устройству затвора, виду штыка и вообще демонстрировали поразительное разнообразие. Разве что патрон был для всех один: колпачковая пуля калибром в пять линий, бумажная гильза, черный порох — к сожалению, бездымный все еще был слишком дорог для массового использования в ручном оружии, — и капсюль в плоском латунном донце. Да, полностью латунную гильзу мы естественно сможем позволить себе еще очень нескоро, но штампованное латунное донце, упрощающее экстракцию стреляной гильзы, и в которое для более надежной работы механизма, вставлялся капсюль-воспламенитель — вполне.
— Из данного образца, как можно видеть на приведенной таблице было сделано пять сотен выстрелов, на которые пришлось восемь задержек и одна поломка, что существенно ниже чем во всех остальных образцах, кроме образца за номером пять, однако к нему мы перейдем несколько позже.
 
— Что скажете, Яков Петрович? Я не про винтовки, а про саму работу комиссии, — сидящий рядом Кульнев только пожал плечами. Сухозанет считался его протеже, они вместе еще в 1812 году француза под Клястицами били, поэтому вопрос был, так сказать, с подвохом.
— Хорошо поработали, — военный министр как гусар в прошлом больше любил холодное оружие, и был сильно недоволен моим категорическим отказом выделять деньги на уже подготовленную ранее реформу палашей, сабель и прочего острого металла. Впрочем, и дураком Кульнев не был — иначе бы брат не назначил его на министерский пост — и перспективу улучшения огнестрела тоже отлично понимал. — Виданое ли дело целые полгода с бойцов с новыми винтовками гоняли!
В эти времена нормальной методологии испытания и сравнения разных видов оружия еще, по сути, не существовало. Банально: раньше в этом не было необходимости, оружие менялось очень редко, и изменения в него вносились тогда, когда их необходимость была очевидна даже без всяких испытаний. Шутка ли, английская «Браун Бесс» — мама всех европейских кремневых ружей — стояла на вооружении добрых сто лет и за это время никаких концептуальных изменений не претерпела вплоть до самой замены на капсюльные штуцера. Где уж тут иметь опыт испытаний огнестрельного оружия. Тут же было сразу пять образцов, которые значительно отличаясь между собой в том числе и по цене, но при этом могли выполнять примерно одинаковую работу.
— К достоинствам данного образца можно отнести самую удобную форму ложа, что отмечало большинство испытателей, простоту обслуживания, легкость замены отдельных деталей и узлов силами полковых мастерских, — продолжал тем временем зачитывать доклад полковник.
Пришлось садиться мне самому и накидывать примерный план испытаний — просто чтобы дать толчок мысли в правильном направлении, — который впоследствии уже был преобразован в полноценное руководство к действию. Так, например, местные сами ни за что бы не догадались проверять оружие на эргономичность и удобство для использующего его солдата. Виданое ли дело у нижних чинов интересоваться об их предпочтениях и желаниях. Никогда такого не было, да и просто… Зачем?
В данном же случае было произведено и представлено для испытаний по полсотни экземпляров каждого вида. Часть сразу отправлено на убой — из них стреляли, макали в воду, в грязь, в песок и так далее, проверяя на живучесть — а другую часть выдали солдатам, отобранным из старослужащих среди гвардейских полков. Пять взводов по тридцать человек в каждом, все заставшие еще кампанию 12 года, успевшие повоевать на Кавказе и имеющие как минимум начальное образование. Получилась, возможно, самая боеспособная рота во всей русской армии.
Каждый взвод таскал один вид винтовки месяц: с ней выходил на марши, стрелял на полигоне, стоял в караулах, обслуживал так же, как делал бы это при обычной службе. А потом через месяц проходила смена винтовок по кругу и все начиналось заново.
В результате была собрана целая пачка пожеланий, замечаний, предложений, часть из которых была тут же пущена в работу, а часть, к сожалению, так и осталась лишь на бумаге. Во-первых, все равно невозможно угодить всем, а во-вторых, мы были ограничены техническим уровнем и рамками стоимости оружия для казны. Кое-какие улучшения сознательно приходилось пускать под нож просто потому, что мы их не тянули финансово.
— К недостаткам образца можно отнести самую низкую из представленных образцов скорострельность, а также периодически случающиеся проблемы с экстракцией стреляных гильз. Имеется проблема с прорывом пороховых газов с казенной стороны, при недостаточно тщательной подгонке деталей, а также значительном их износе. Кроме того, без сомнения недостатком является неотъёмный штык. Вернее, не сам штык, а его шарнирный механизм, имеющий свойство вследствие загрязнения подклинивать. Так же вызывает сомнение надежность механизма защелки, удерживающей штык в «снятом» положении.
Не понравилась местным воякам честно стыренная мною у симоновского карабина идея с неотъемным штыком. Ну и ладно, было бы предложено, это была всего лишь попытка избавиться от проблемы постоянных утерь штыков, которой нижние чины тут регулярно страдали. Я собственно и сам был сторонником скорее иной концепции и хотел соединить ружейные штыки и солдатские тесаки, которые те таскают с собой чаще всего без особого толку. Меня вообще изрядно бесила любовь местных к бесполезному, по моему мнению, железу. Будь на то моя воля, я бы все эти шашки, сабли и палаши и вовсе отменил. Ну или хотя бы заменил на дешевые и не требовательные к качеству стали декоративные кортики. Пускай к ним «клюкву» крепят, а то и вовсе к неуставному пока, но уже довольно популярному в офицерских кругах револьверу.