Опасная пара для темной (СИ)
Снова на дом посмотрела.
- Вы же не боитесь? - раздалось близко. Прям над ухом.
- Ведьмы не боятся, - отодвинулась от лохматого. - Ведьмы сами кого угодно напугают.
Страшно мне не было, нет.
Я, скорее, чувствовала себя раздраженной. Пресветлый сейчас - слабее трухлявого пня. Но остатки сил тратит на то, чтобы испортить нам жизнь. Каждым жестом и взглядом давать понять, насколько наше присутствие и упрямство ему неприятно. Во-от насколько. И еще немного.
И почему я это замечаю? Ведьмам же плевать на подобное отношение… Почему мне - нет?
Потому что бесит!
Что он продолжает искать возможность выпереть нас подальше - якобы по моему собственному желанию. Зачем-то объявил войну и даже ее возглавил: явно же и ученики, и те, кто здесь работал были против нашего приезда с его подачи.
Хорошо хоть что-то останавливает инквизитора от того, чтобы прогнать силой и властью. Договор? Закон? Нежелание привлекать внимание? Что бы то ни было, оно пока будет служить нам защитой. А все попытки главы испортить жизнь двум ведьмочкам настолько, чтобы мы сами ушли, я буду пока делить на два, а то и на пять.
Пусть считает, что доставляет нам проблемы. Наверное он не знает, что для ведьмы нет такой проблемы, которой она сама не создаст.
Привыкайте!
Мы подошли к крыльцу - невысокому каменному порожку - и остановились. На двери ни замка, ни запора. И наглухо закрытой - ни попасть, ни выйти - она не выглядела.
Странно было то, что внутрь хотелось…
Вот прям зудело все, чтобы зайти, посмотреть, разобраться!
И не чувствовала я чужого присутствия или магических искр, может какого отворота, охранок… Но что-то там было. Что?
И с этим "чем-то" следовало совладать прежде, чем пускать внутрь дочь или решать, соглашаться ли на “щедрое” предложение главы. Которое точно с подвохом!
Поэтому я обернулась к маленькой ведьмочке и лохматому:
- Аника, - сказала “тем самым голосом”. Который не предполагает возражений. - Побудь пока с главой Бхавином на улице...
“Но…” - раздалось от обоих, только я успела раньше их возражений:
- Мало ли что там поджидает, я должна защитить дочь. Вы же не откажетесь присмотреть за милым дитя? - заявила я одному. Светлому.
- Милая, ты видишь - главе нехорошо. Если он упадет замертво, могут и ведьм обвинить. Понаблюдай за ним, если что позовешь на помощь, - а это - темненькой.
Теперь оба смотрели на меня возмущенно. Инквизитор - явно лишившись дара речи от такой наглости.
- Вам не кажется, что вы сами себе противоречите?
А, нет. Не лишился. Разговаривает. Но здесь так - или он меня, или я его. И пока я окончательно не поняла расстановку сил, буду наглеть. Наглость - не просто второе счастье. В данной ситуации это единственная возможность остаться там, где я хочу.
- Не кажется, - покачала головой.
- И что не слишком уместно говорить в таком свете о своем главе?
- Рада, что вы уже признали, что я здесь работаю, - улыбнулась мило, - И я не хотела вас обидеть - случайно просто повезло.
Открыл рот, чтобы.... ну не знаю, заорать может. Но закрыл. И закатил глаза наверх, будто спрашивая Свет, за что ему такое наказание.
Да-да, лохматый инквизитор, лучше не продолжать разговоры. Я все оберну против тебя. Особенно когда ты в таком состоянии. В искусстве взбесить противника словами ведьмам нет равных. И ты сам дал мне оружие в руки: я все больше убеждаюсь, что ты не будешь уничтожать нас Светом или связывать и отсылать прочь. Пусть ты и страшен на вид, но, если я буду действовать хитро и в рамках законного договора, ты ничего не сможешь сделать. И кстати, даже если дом нас устроит, даже если с нами будут нормально обращаться в дальнейшем - в чем я сомневалась - я точно не забуду твоего отношения. И слов.
А что? Я не злая. Но память на гадости мне сказанные и сделанные - хорошая.
Снова повернулась к лохматому задом, а к дому передом и толкнула дверь. А потом плотненько прикрыла ее.
Тихо.
Вот что меня удивило сразу. Оглушило почти. Меня будто отрезало от остального мира. Там остался запах болот, угасшая природа, дочь и пресветлый, которые теперь охраняли друг друга друг от друга или еще как. Здесь происходила какая-то другая магия. Или никакой?
Пыльно, мебель перевернута, какие-то котелки и метелки на полу, двери в другие помещения есть - и другие помещения, значит, есть - чуть скособочены. А через две выбоины-щели в стенах свет проникает.
Но сухо. И будто не много лет прошло с момента, как этот дом оставили. Пара месяцев, не больше. И нет ощущения гнили хоть какого рода…
- Что думаешь? - спросила у Ворона, который, конечно, не удержался - полюбопытничал.
- Ничего, - вырвалось у него тихое.
- Это и я могу сказать, - поморщилась.
- "Ничего" в том смысле, что здесь вообще ничего. Будто вычищено. Прошлое и будущее, вне и внутри… - если бы он мог ежиться, поежился бы. - Понимаю ведь, что опасно может быть… но и опасности нет.
Кивнула, соглашаясь.
Ведь даже осознать, плохо здесь или хорошо невозможно. Потому что и правда ничего.
Так не бывает.
У любого предмета, вещи, человека, мага всегда есть следы, изнанка, искры. Что-то можно увидеть, что-то увидеть внутренним взором, что-то целенаправленно - или нутром - почувствовать. А как быть с… когда никак?
- Но тебя я чувствую… - протянула, мысленно прикасаясь к нечисти. - И себя.
Я осмотрела все внимательней.
Окна не только ставнями прикрыты, но и промасленным пергаментом, частично пришедшим в негодность. Исправимо. Каменный пол хорошо промазан, почистить да половиком прикрыть - и все будет замечательно. И стол есть, и утварь, и стулья, кресло, глубокие и большие кадки, которые для мытья можно использовать. За одной из дверей - маленькая комнатка с кроватью, на которой мы с Аникой поместимся, еще и останется. Грязноватый мешок размером с кровать полон свалявшихся перьев и сена, но это тоже не проблема. Тем более, что в захламленной кладовке за второй дверью много чего обнаружилось. И шкуры, и шерстяные тряпки, и даже парочка грубых гобеленов - на стены для тепла их повесить можно. Но главное - большая каменная печь.
Я таких и не видела прежде.
Она круглой была, располагалась не посреди комнаты, а посреди домика, прямой каменной трубой уходя вверх. Сам дом был будто вокруг нее обернут, внутренние стенки смыкались на ее боках, и так получалось, что в каждой комнате - даже в кладовке - был кусок этой печи. А значит везде будет тепло.
Для меня, постоянно мерзнущей в последнии дни, это стало решающим аргументом.
- Уверена? - Ворон понял без слов. - А проклятие… и вот эти все странности?
- Они когда еще будут проявлены, - кивнула сама себе решительно, - А есть, спать, греться и мыться мы хотим уже сейчас.
Я вышла на крыльцо и сообщила благосклонно привалившемуся к дереву инквизитору, который с трудом оторвал настороженный взгляд от Аники…
...ну рисует ребенок пентаграмму-ловушку на земле, чего так смотреть?
- Так уж и быть.
- Что? - нахмурился инквизитор.
- Я согласна остаться. И работать в академии.
- Но я и не… - попытался возразить инквизитор.
- И взять на себя ваши заботы и хлопоты.
- У меня нет забот и хлопот! - возмутился инквизитор.
- Теперь будут. И дом неплох на первое время… Только прикажите, чтобы нам принесли наши вещи, продукты, дрова, сено - наверняка же запасли для живности! - лучшие ваши подушки и приборы столовые, чтобы кадку с чистой водой поскорее доставили, чернильницы и пергамента побольше, веревки толстые, веревки тонкие, глину для щелей…
- И это все? - спросил язвительно инквизитор.
- Завтра список может пополниться.
- Знаете… - Киану Бхавин явно хотел выругаться, но покосился на Анику, наносящую последний штрих, и не стал, - Почему то, что вам надо, делать должен я?