Загадка замка Эппл-Гроув (СИ)

- Счастлив? - старый маг тепло и грустно смотрел на Лионэля, - но ведь никто не гарантирует, что ты вообще уцелеешь в этой авантюре.
- Ну и что? - младший сын владыки легкомысленно махнул рукой, - посуди сам: что ждало меня дома? Я не могу претендовать на престол, и слава Великому Лесу, пусть старшие отдуваются. Мне предстояло спокойно жить в своей башне, рисовать картины, которые никто не увидит, и в конце концов жениться по выбору отца. Не слишком привлекательное будущее, ты так не считаешь?
- Но ты мог бы поехать в академию живописи, получить образование, возможно, найти себя в том деле, к которому у тебя талант, - Кирэль сам не мог объяснить себе, почему ему так не хочется, чтобы юный Лионэль отправлялся в этот проклятый замок. Ах, если бы это зависело только от него! Но Кирэль прекрасно изучил своего юного воспитанника и понимал, что дома Лионэля теперь не удержит никто. Жаль только, что он сам не сможет сопровождать мальчика: не тот возраст и не то здоровье, к сожалению. Нужно поговорить с владыкой и выбрать в спутники Лионэлю кого-нибудь соответствующего статуса, но более, как бы сказать...более приземлённого.
- И что потом, - юный художник развёл руками, - всё то же самое, только после академии, а не сразу. Так что неважно, кто я — Творец или Мечтатель, я, как ты и сказал, пойду навстречу своей судьбе. Как ты думаешь, отец скоро меня отпустит?
- Думаю, да, - старый маг ненадолго задумался, - полагаю, что сразу. Как только ты соберёшься в путь и как только владыка подберёт тебе спутников: ты ведь понимаешь, что не можешь путешествовать в одиночестве. Во-первых, тебе не по статусу, а во-вторых, мало ли что в пути может случиться.
Лионэль кивнул, понимая, что спорить бесполезно, и, попрощавшись с магом, вышел из комнаты, а Кирэль снова остался наедине со своими мыслями и тревогами.
Оставив старика в его комнате, художник быстро поднялся по витой лестнице к себе в башню, где посреди комнаты, заставленной рамками, холстами на подрамниках, начатыми и брошенными набросками, стоял мольберт с той самой картиной. Лионэль подошёл и остановился, всматриваясь в им же изображённый замок.
Серые стены стремительно рвались в мрачное, затянутое тучами небо, но даже в полумраке нельзя было не заметить удивительную соразмерность и изящную стройность здания. В стрельчатые окна были кое-где вставлены витражи, и наверняка они были великолепны, но в полутьме невозможно было их рассмотреть. Зато в одном окне северной башни горел странный, вызывающий необъяснимую тревогу светло-зелёный огонь. Лионэль прекрасно помнил, что это его рука дрогнула, и капля краски вместо того, чтобы изобразить отражение лунного луча в пруду, попала на место окна. Но сейчас у художника почему-то создавалось впечатление, что так и должно быть: в окне этой башни действительно обязательно должен гореть свет. И именно такой: холодный и необъяснимо зловещий.
Лионэль смотрел на картину и понимал, что теперь, вот именно с этого момента, он знает, чего не хватало полотну, чтобы стать завершённым. Юноша схватил краски и торопливыми, но точными движениями начал рисовать, не видя и не слыша ничего вокруг.
Прошло несколько часов, пока он наконец-то устало опустил палитру и вытер рукавом вспотевший несмотря на ночную прохладу лоб. Картина была завершена, это Лионэль чувствовала всем сердцем истинного художника. Замок по-прежнему старался дотянуться до мрачно-лиловых туч шпилями башен, пруд отражал желтоватый свет иногда появляющейся луны.
Но во дворе замка появились пять фигур: впереди всех стоял мужчина в плаще с капюшоном, и его лица не было видно, зато бросался в глаза посох, который он держал в руках. Навершие посоха светилось изумрудным светом, показывая, что его владелец не кто иной, как некромант. Лионэль подумал и вдруг снова схватил кисть: над плечом некроманта появился небольшой предмет, в котором при внимательном рассмотрении можно было узнать гриф гитары.
 
За его правым плечом стоял высокий широкоплечий мужчина с осанкой профессионального воина, на это же занятие указывали и его видавший виды меч, и переброшенный через руку плащ, какой обычно носили наёмники или пехотинцы. Лица тоже было не рассмотреть, видна была лишь короткая светлая борода.
Чуть слева Лионэль увидел себя, хотя совершенно не помнил, когда успел изобразить невысокую изящную фигуру с большим заплечным мешком. С искренним недоумением художник понял, что он-нарисованный был ранен, так как его поддерживал ещё один мужчина, по виду и по одежде — типичный житель Эф-Риссара: только они носят такие кожаные кольчуги. Южанин был выше Лионэля и тоже находился явно не в лучшей форме.
А за их спинами стояла женщина в длинном светлом платье. Почему-то её лицо художник изобразил очень подробно: и светлые, кажется, серые глаза, и милые, хотя и не классические, черты лица, и светлые волосы… Лионэль никогда прежде не видел этой девушки, но при этом ему казалось, что он всегда знал её. Он откуда-то знал даже её имя — Кэтрин.
Художник отошёл от полотна и медленно опустился на предусмотрительно поставленный в мастерской диванчик: ему казалось, что он, дописывая картину, отдал все силы.
Негромко прозвучали шаги на ведущей в башню лестнице, и в мастерскую вошёл, устало потирая руками лицо, владыка. При виде отца Лионэль вскочил с диванчика и склонил голову.
- Перестань, нас никто не видит, - махнул рукой владыка Каристэль и жестом велел сыну сесть обратно, - а я и без твои поклонов обойдусь. Я хочу увидеть эту картину, Лионэль.
Юноша кивнул и развернул к отцу полотно, ещё не снятое с мольберта: владыка медленно подошёл и внимательно всмотрелся в изображённый замок, а увидев изображённые фигурки, вздрогнул.
- Пятеро… - задумчиво проговорил он, - четыре мужчины и девушка. Это ты?
Тонкий палец указал на невысокую, самую хрупкую из изображённых фигуру, и Лионэль молча кивнул. Владыка вздохнул и, помолчав, уточнил:
- Отговаривать тебя, я так понимаю, бессмысленно?
- Это судьба, отец, - воскликнул юноша, опасаясь, что сейчас его начнут убеждать отказаться, - я не могу отвернуться от своей судьбы!
- Я этого и не требую, Лионэль, не бойся. Когда ты хочешь выдвинуться в путь?
- Как только получу разрешение, - юный художник решительно тряхнул головой, - до Истралии путь неблизкий.
- Хорошо, - владыка шагнул к двери, - я подумаю, кого дать тебе в сопровождающие. Ты ведь понимаешь, что одному тебе будет намного сложнее.
- Спасибо, отец, - склонил голову Лионэль, глядя в спину уходящему владыке.
Глава 4
Село Крапивная Балка, околица, в полумиле от трактира «Толстый Генри»
10 мая 1409 года от Последней Битвы (ПБ)
Мост был, на первый взгляд, совершенно обычным, точно таким же, как сотни или даже тысячи мостов по всей Истралии. Слегка потемневшие, отсыревшие от вечернего тумана доски, шаткие даже на вид перила, кое-где стянутые грубыми верёвками. Мост негромко поскрипывал при порывах ветра, что, в общем-то, тоже было неудивительно.