Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

не собирался. Когда меня уводили, я лишь кинул предупреждающий взгляд на
собственный рюкзак, и отец, едва заметно кивнув, унёс его на второй этаж. В
обшарпанную старенькую машину я забрался без чужой помощи и скоро был стиснут с
боков двумя особо плечистыми мужиками. Японцами они не были точно, но с коллегами
общались на равных. Следователь сидел за рулём и в разговоре почти не участвовал, лишь делая редкие комментарии. Забавно, как могло бы быть всё иначе, если бы я
сейчас отключил образ наивной белобрысой трусишки, которую решили похитить люди в
чёрном. Но кому нужны были лишние злоключения на задницу — уж точно не мне. И нет, это не потому, что я боялся испортить причёску. Молча держась на своём месте, я
даже не пытался завязать с кем-нибудь диалог и что-то разузнать, хотя время от
времени, покуда была возможность, заглядывал в водительское зеркало, деланно
поправляя волосы, а на деле изучал лицо следователя. Так или иначе, они доберутся
до места назначения и тогда в полной мере удовлетворят моё любопытство. Не то чтобы
я был до безумия заинтересован в происходящем, но единственное, что мне было
интересно, так это то, что же они откопали и как вышли на меня.
Работая, я не особо беспокоился о сокрытии улик или предосторожностях, но и не
торопился действовать наобум. Вовсе не оттого, что легавые вызывали у меня страх.
Но однажды мне довелось увидеть за работой, полагаю, одного из тех, кто прибыл из
моего родного мира. Он затесался в отряд обыкновенных полицейских легко и
непринуждённо. Так получилось, что мне пришлось пройти поблизости от того места, где я убил прошлую цель. И вот я наблюдал, как эти шавки идут за самой настоящей
ищейкой, готовой вцепиться в меня и разорвать. Но даже тогда я не особо испугался, лишь поставил себе галочку быть осторожнее.
Акира не собирался останавливать свою игру и делал всё возможное, чтобы мне не
наступали на хвост. Уже давно вошло в привычку в день окончания охоты звонить
Игнессе и называть ей место. Она являлась без возражений, дожидалась меня и
готовила площадку так, чтобы никто не путался под ногами. И, что самое забавное, убиралась там после моего ухода. Грубо говоря, Акира готов был пожертвовать ей, подставить всю компанию, если то потребуется, но сохранить мою шкурку. И теперь я
испытывал смутное любопытство: где же произошёл прокол? Где я ошибся? Или это Игни
и её помощники-шестёрки облажались? Или, быть может, кто-то решил просто упрятать
меня с глаз долой, чтобы не мозолил их? И, вполне возможно, что это сделал даже не
Гото. Я даже скорее склонялся к тому варианту, зная, что партия этого выдающегося, пусть и отвратительного мужчины ещё не доведена до логического конца. Он не
посвящал меня в свои планы, но это не означало, что я не мог любопытствовать сверх
меры. Я тщательно выискивал лазейки на протяжении почти пяти лет, силился понять
Акиру и то, что им движет, чего он пытается добиться, подсылая меня к тем или иным
жертвам. Да, он не уставал твердить, что это укрепляет его позиции, расшатывает
равновесие, склоняя чашу весов в его пользу, но надо быть идиотом, чтобы не видеть
в этом иной подтекст.
Я ждал в комнате допроса, рисуя закорючки на бумаге, которую мне предоставили для
признания, оставив почти на час в полном одиночестве. Не надо быть гением, чтобы
понимать: они стоят за зеркалом, наблюдая, выискивая подходы и уже готовясь нажать
туда, где побольнее. Что ж, не в моих правах их осуждать за то. С одной стороны, их
вовсе не касалось, кого я там грохнул в погоне за сведениями, ведь убитые не были
не то что гражданами этой страны, но и мира. Однако трупы на их территории были не
слишком хорошим знаком, хотя бы со стороны логики. А уж кем они являются на самом
деле — это потом можно выяснить. Такахаши вошёл в комнату по истечении часа при
полном параде. На вид он был лет сорока, невысокий, с короткими тёмными волосами, прорезанными сединой и тщательно зачёсанными назад. Его тёмные глаза с паутиной
 
морщинок на веках, собравшимися в уголках, так и лучились острым, цепким умом. Он
сел напротив меня, окинул взглядом испорченную бумагу, но никак не отреагировал.
— Меня зовут Такахаши Ямада, — представился он, протянув мне руку.
— Артемис Акио, — отозвался я, протянув скованные кисти и завершив рукопожатие.
— Знаете, почему вы здесь?
— Не откажусь от объяснений. — Я откинулся на спинку жёсткого неудобного стула.
Мужчина положил на стол увесистую папку, и я с некоторым сомнением покосился на
неё. Если это всё они наскребли про меня, то дело несколько хуже, чем я предполагал
изначально. Внутри оказались бумаги, исписанные вдоль и поперёк, фотографии, ещё
какая-то шелуха, не особо мне понятная. Дождавшись, пока я вопросительно подниму
бровь, Ямада вытащил один из листов и начал зачитывать информацию о том, кого я
убил год назад. Мужчина, примерно сорока лет (я про себя только фыркнул, но не
отреагировал внешне), убит, ему перерезали горло чем-то раскалённым и острым, предположительно ножом. Найден в своей квартире, следов взлома или борьбы
обнаружено не было, очевидцев не нашлось, равно как и знакомых мужчины. Следующее.
Женщина, предположительно двадцать пять лет, всё остальное совпадает. И ещё, и ещё, и ещё. Словом, откопали они немало, но на этом всё не заканчивалось. Несколько раз
случайные камеры наблюдения ловили меня неподалёку от жертв незадолго до их гибели, однако ни одного показания свидетелей не было получено.
— Я всё искал мотив, — пробормотал Ямада, закрывая папку и поднимая на меня
взгляд, — но ничего общего между жертвами не было — абсолютный хаос. Кроме того, что они так или иначе пересекались с вами в барах, театрах да на выставках.
Я слушал его молча, прикидывая, какой шаг будет следующим, холодея в самых
внутренностях, но не особо волнуясь. Всё ещё была возможность уйти отсюда сухим, незапачканным, однако же я медлил, выжидая. Акира наверняка уже в курсе, и уже от
него зависел бы мой следующий шаг.
— Скажете что-нибудь? — прервал мои размышления следователь.
— Не думаю, что чем-то могу вам помочь, Ямада-сан, — я пожал плечами, рассеянно
поправил рукава рубашки и обвёл взглядом комнату.
— Есть ли у вас адвокат? — поинтересовался мужчина, поднимаясь.
— Полагаю, компания обеспечит его.
— Вы можете связаться с ними, — он указал на телефон в дальнем углу комнаты, но я
небрежно повёл головой.
— Не стоит. Где тут у вас камера предварительного заключения?
— То есть вы не утверждаете, что не совершали всех этих убийств? — Такахаши не
торопился вести меня на выход, внимательно наблюдая за выражением моего лица. — И
не отрицаете этого?
— Всё, что я скажу, может быть использовано против меня в суде, Ямада-сан, — я
улыбнулся и поднялся со своего места, не моргнув и глазом, перешагнул через
наручники, оставив руки у себя за спиной под ошарашенным взглядом следователя, и
двинулся на выход. — А мне, честное слово, немного не хочется провести несколько
лет за решёткой из-за досадной ошибки. У меня найдутся занятия интереснее.
Его молчаливое неодобрение так и разливалось вокруг, но меня то не волновало.
Камера оказалась достаточно крохотной, чтобы я чувствовал себя до безумия неудобно.
Наручники с меня сняли, и я завалился на койку, ноги свешивались с неё, но и это не
могло бы меня смутить.
Процедура допроса продолжалась изо дня в день на протяжении недели, но на деле я
просто слушал, что же там в очередной раз на меня нарыли благородные служители
закона, великодушные хранители порядка, пытаясь отделить зёрна от плевел, фальшивые
улики от настоящих, и пока я терялся в догадках, сохраняя неоднозначное молчание.