Паучий дар
Некоторое время спустя Келлен заметил одинокую лодку, которая скользила по воде, не нуждаясь ни в парусе, ни в шесте, ни в веслах. На носу в полосках лунного света и тени стояла растрепанная женская фигура. Лодка была на редкость уродливой, словно собранной из пожелтевших костей, но Келлен быстро приободрился, когда понял, кто на ней плывет, и разглядел на одной из банок черноголовую чайку.
– Сюда! – закричал он.
Костяная лодка сменила курс и затормозила возле обломков корабля, на которых примостился Келлен. Вид у Неттл был измученный, она вся была покрыта грязью и синяками, а одежду усеивали темные пятна.
– Ты в порядке? – спросил Келлен.
– У меня все болит, – пожаловалась Неттл и прижала руку к ребрам, словно защищаясь. – Я упала с одной высокой ветки и врезалась в другую. А еще я промокла насквозь и жутко замерзла.
Келлен тоже чувствовал себя не слишком уютно в своей мокрой одежде, но сейчас у него были заботы поважнее.
– Тебя ищет Тэнси! – предупредил он.
– Уже нет, – сказала Неттл таким тоном, словно ей стало дурно. – Помнишь, все говорят, что нельзя вредить деревьям в Глубокой Мари? Так вот, оказывается, если нарушишь это правило, Хозяин леса отрубит тебе голову и насадит на ветку.
– Ой. – Келлен моргнул. Ему стало жутко и грустно. Конечно, Тэнси прокляла его, но он все равно не желал ей такой судьбы. – А… сам Хозяин леса?
– Проследил за мной и затем пропал, сбросив серебряный ошейник.
– Потому что его контракт с Шэем Эмметом подошел к концу, – сказал Келлен и поморщился. – Его, кстати, больше нет. Зря он решил напасть на Книгоношу.
Немного поколебавшись, Келлен признался:
– Я обманом заставил Эммета пообещать кое-что перед Книгоношей. Он сказал, что Освободители больше не будут никого проклинать, если Канцелярия перестанет их преследовать и наказывать.
– Умно. – Неттл выдавила из себя скупую улыбку. – Значит, Канцелярия сможет остановить Освободителей. У нас получилось. Мы спасли Рэддиш.
«Но не смогли помочь проклинателям, – подумал Келлен. – И Неттл». К этому мгновению он не был готов. Они перестали быть вечно ссорящимися неразлучными союзниками. Теперь они – Расплетатель и одинокая проклинательница, их общая миссия завершена. Он не знал, что ей сказать. Слишком много всего случилось, слишком много секретов взорвалось, точно гранаты. Келлен не представлял, какие слова способны пересечь разоренную пустошь между ними. Неттл тоже выглядела смущенной и охваченной сомнениями.
Что мне ответить? Я же не могу сказать, что все хорошо, – мы оба знаем, что это не так. Не могу сказать, что ничего не изменилось, потому что изменилось все.
– Я не могла тебе признаться, – тихо выдохнула Неттл.
Мысль о том, что она умолчала о проклятом яйце, до сих пор ранила, но Келлен понимал, почему она так поступила.
– Я охочусь на проклинателей. И ты решила, что я сдам тебя властям.
– Я боялась открыться хоть кому-то, Келлен! – Глаза Неттл блестели от давно сдерживаемой боли. – Меня бы никто не понял. К тому же, если бы я сказала, мне пришлось бы признать, что это реально. А я продолжала надеяться, что все пройдет само собой. Когда тьма во мне начала расти, я сказала себе, что ничего не происходит. А если и происходит, я справлюсь с этим усилием воли. Я просто не могу быть проклинательницей. Они ведь чудовища! Все были с этим согласны. Но однажды посреди людной улицы мне явился гигантский черный Лебедь, и я сбежала. Мне казалось, что я могу от него убежать. Понимаешь, как это глупо? Я делала вид, что все в порядке. Порой Лебедь не появлялся целую вечность, и я начинала надеяться, что мне удалось от него избавиться. Но я только обманывала себя. Постепенно становилось все хуже, и Лебедь появлялся все чаще. Ты хоть представляешь, как это страшно, когда не можешь себе доверять?
Келлен вспомнил, как от его прикосновений распускалась ткань, а кожа отделялась от плоти.
– Да, – сказал он. – Боюсь, за прошедшие дни я стал это понимать.
– Я не знаю, что теперь будет. – Голос Неттл был безутешным и полным усталости. – Не вижу, что впереди. Вокруг только черная вода.
Келлен отчаянно ломал голову в поисках решения.
– Послушай, ты ведь можешь просто… наслать проклятие на меня. Тогда я его расплету, а ты избавишься от проклятого яйца. И остальным об этом знать не обязательно!
– Не говори глупостей! – Его предложение застало Неттл врасплох. – А что, если я превращу тебя в слизняка?
– Ну… тогда я буду гениальным слизняком, – не сдавался Келлен. – Слизняком-расплетателем!
– Это… – Неттл нахмурилась, а в ее голосе зазвучали непривычные плаксивые нотки. – Это самая дурацкая идея, которая когда-либо приходила тебе на ум. Я никого не хочу проклинать, и меньше всего я хочу проклясть тебя!
– Прости, – сказал Келлен, чувствуя, что совершает ошибку за ошибкой. А потом вдруг понял, что Неттл смеется.
И он уж точно никак не ожидал, что она сойдет с костяной лодки на обломки корабля, чтобы крепко его обнять.
– Осторожнее! – воскликнул Келлен. – Я не хочу тебя расплести, я же до сих пор проклят!
Но Неттл не отпускала его, и он обнял ее в ответ. Странно было ощущать под ладонями ее напряженное худощавое тело.
– Какой же ты дурак, – сказала Неттл.
– Кто бы говорил, мисс «Я просто сбегу в гнездо проклинателей, ничего не объяснив», – проворчал он.
– Если это поможет с расплетением, я могу рассказать, почему Тэнси тебя прокляла, – неуверенно предложила Неттл, по-прежнему не опуская рук.
– Кажется, я уже начал понимать, – медленно проговорил Келлен. – Потому что я идиот, да?
– В каком-то смысле – да, – ответила Неттл.
– Я думал, что понимаю проклинателей, потому что видел нити их судеб и мог их расплести. Но я ошибался. Прости. Я никогда не понимал, что значит быть проклятым. И я совсем не понимал проклинателей. Я ведь даже не заметил, что творится с моей лучшей подругой.
Никогда прежде он так ее не называл. И хотя он не кривил душой, за этими словами скрывалось намного большее. Неттл была его семьей – больше чем семьей.
– Когда я узнал, что ты проклинательница, мир перевернулся. У меня в голове помутилось. Я пытался увидеть в тебе врага… Но вместо этого снова и снова вспоминал, как ты раз за разом спасала мне жизнь. Нет, я был уверен, что ты мой друг. Что ты умная, отважная и самая здравомыслящая из всех, кого я встречал. И если ты стала проклинательницей, выходило, все, что я знал о проклинателях, было ошибкой. И все остальные тоже ошибались на их счет.
Неттл носила в себе проклятие целый год, но теперь Келлен не мог с уверенностью утверждать, что ее случай был исключением. Возможно, по всему Рэддишу сотни таких, как Неттл, молча страдали в одиночестве, сражаясь с внутренней тьмой.
– Проклинатели – просто люди, – объяснила Неттл. – Те, кого я встретила в лагере Освободителей, были добрыми, преданными и никому не желали зла. Они не чудовища. Но никто этого не понимает.
– Что ж, я теперь понимаю, – напомнил Келлен. – Мало остановить Освободителей, верно? Нам нужно их спасти.
Неттл отстранилась и вгляделась в его лицо. Ее собственное, как всегда, было непроницаемым, но Келлену показалось, что он заметил на нем проблеск надежды.
– У меня есть еще один план. Ужасный, тебе точно не понравится. Хочешь послушать?
Эпилог
В сизых предрассветных сумерках Неттл сошла с костяной лодки и вслед за Келленом направилась к шелковому замку Младших братьев. Она остановилась в центре зала, полного дрожащей молочно-белой паутины, где за ней наблюдали тысячи глаз, блестевших, как осколки стекла. Неттл чувствовала себя не в своей тарелке из-за столь пристального внимания, но выбора у нее не было.
– Меня зовут Неттл, – обратилась она к Младшим братьям. – Я была обещана вам по договору, заключенному на Подлунном рынке. Я проклинательница, которая когда-то была проклята. Круг, который замкнулся. Змея, кусающая себя за хвост. Я здесь, чтобы вы приняли меня в качестве оплаты.