Две Лисы для Изначального бога (СИ)
Проблема из неприятно, но не смертельно, после разговора с ним переросла в разряд — какого черта вы пришли так поздно, больной почти мертв.
С год назад в озере поселился кто-то. Туда попадали декоративные карпы с верхних заводей, они вольготно размножались вместе с промышленной рыбой, которую выращивали на стол императора. По берегам были расставлены домики водоплавающий птиц, которые тоже жили и плодились на вольготных харчах и в относительной свободе. Крылья подрезали, по мере откормки вырезали и на кухню императору. Хватало и прислуге и живущим во дворце.
С полгода назад стали замечать, что улов рыбы сократился. Решили часть забросить в буферный водоем сразу за решеткой, отделяющей сады друг от друга. Вдруг в озере какая-то гадость. И от нее дохнет рыба. Хотя дохлой никто не видел. После этого начала исчезать птица. Садовники утверждали, что птицу жрет водяной дух, заглатывая целиком в предрассветное время. Месяц назад, закончив постройку птичника, остатки пернатого стада переселили туда. В озере осталась декоративная рыба. Пару дней утром вокруг озера какое-то бревно попортило газон. А сегодня, на берегу обнаружили метлу, совок и грабли, и отсутствие одного из уборщиков.
На берегу куда привел меня управляющий присутствовала вмятина в песке, разбросанный инвентарь и подозрительная тишина.
Перебирая в голове истории о проглоченных целиком людях, пыталась понять, как здесь мог оказаться кит или огромный питон, потому что других объяснений этой ситуации я не находила.
Однозначно помощников ждать не стоит, прислуга, напуганная происшествием, обходит озеро двадцатой дорогой. Садовники подходят ближе только днем и то в случае крайней необходимости.
Каждый сам за себя. А на рыбалке я была всего раз в жизни. В детстве. Когда папа с дядей Петей, братом моей мамы, решили вывезти семьи на культурный отдых с ночевкой. Собирались неделю, складывая в машины нужное и то, что, а вдруг пригодится. В последний момент к нам присоединилась мамина подруга со своим семейством и мамой Люсей. В общем на точку дислокации мы прибыли тремя машинами, еле ползущими по лесной дороге.
Разбили палатки, разложили мангалы, организовали закуску на разложенных столах. Детям отдельно, взрослым отдельно. Нарезка в вакуумной упаковке, бычки в томате (мама любит ими закусывать), тарань под пиво. По трезвому нанизанный и запеченный шашлык был скормлен нам и набегавшиеся по кустам мелкие затянули песню — а когда мы будем ловить рыбу.
Взрослые уже выпили часть водки, поэтому согласились, что как раз время варить уху. Тем более мы же привезли двадцати литровый казан. Пока женщины устанавливали треногу, искали картошку и корнеплоды, мужики попытались распутать снасти. Самая старшая в нашей компании баба Люся, громовым голосом требовала наловить много рыбы, чтобы еще и нажарить, потому что она захватила с собой и тефалевскую сковородку.
Дети, визжащие от вида червей, которые жили в судке с землей со времени прошлогодней рыбалки были отправлены с заданием лепить мастырку. С трудом отбитые у женщин яйца и мука для этого дела, были благополучно побиты и рассыпаны. На какое-то время женщины и дети были заняты.
Развязанные руки мужчин позволили им отдаться всецело рыбалке. Главное наливать и пить.
Дядя Петя, как главный специалист начинает священнодействовать, налаживая снасти. Такого увлекательного действа я более никогда не видела в своей жизни. Периодическими он падал задницей то в костер, то в воду. Его доставали и наливали по маленькой. Он поломал сначала спиннинг, потом две удочки, потом чуть не сломал руку маминой подруге, когда она пришла помочь советом. И ногу себе, когда снес мангал, с остатком углей, чуть не сломал. Скачки на одной ноге привели к сносу палаток, дверцы автомобиля и кресла бабы Люси (у меня радикулит и мне нужно кресло). И, естественно, он смог загнать крючки во всевозможные места, вплоть до носков и выдиранием их обратно вместе со значительными кусками ткани.
Следующая часть — заброс. Мы все замерли на дальнем расстоянии, куда нас отогнали женщины, с открытыми ртами и в предвкушении. Мощнейший разбег с середины леса, сильнейший замах и олимпийский заброс! Правда, во время разбега за исполнителем этого трюка увязывается спаниель, прятавшийся в кустах от повышенного внимания детворы. Сработал у пса собачий инстинкт — бегут, надо догнать!
И вот, во время замаха любимый хозяин зацепляет блесной за ошейник не менее обожаемую собачку, и, выполняет грандиозный заброс на дальность! Бедное животное, издавая истошный визг в унисон с женой дяди Пети, забрызгивая зеркальную гладь водоема жидким испугом, устремляется в туманное далеко.
По какой-то неведомой судьбе приземление спаниеля происходит на другом берегу речушки, точно в середине накрытой скатерти другой кампании «рыбаков», мирно распевающих песни не совсем трезвыми голосами.
Помню, как мы восхищались таким невероятным броском, пихая друг друга локтями, под всхлипывания и причитания женщин.
Компания на той стороне проявила чудеса мобилизации и отбыла на расстояние недосягаемое для спиннинговых приманок.
Дядя Петя, не удержавшись на разъезжающихся ногах на мокрой траве, с размаху врезался лицом в подобие причала из утопленных полусгнивших бревен. В наступившей тишине крякнул, поднимаясь на колени, вернулся в разгромленный лагерь и выдал: Собака водоплавающая, сама вернется!
Но на этом приключения не закончились. Нас уложили, женщины попадали, где получилось, а мужчины остались возле костра.
Под рюмочку возникла мысль поставить ночные донки. А так как все снасти пришли в негодность и реанимации поддался лишь один спиннинг, решили поставить хотя бы его.
Собрав при свете костра подобие доночной снасти, самый трезвый (мама сказала, что это был наш отец) сконструировал приманку, привязав к поводкам чуть выше крючков по куриной косточке, оставшейся от сабантуя. Обжигал их на костре до горелого запаха, мотивируя тем, что, больше рыбы поймаем.
В плотной темноте все было приготовлено и заброшено более или менее трезвым человеком, а то, что бульк не донесся, так, наверное, в водоросли груз попал.
Дальше вымотана слабина, спиннинг водружен на рогатину, а на вершинку прицеплен колокольчик на прищепке. Посапывающий дядя Петя прилег возле костра, под тихий разговор моего отца и мужа маминой подруги.
И тут раздается звон колокольчика! В ночной тиши это был просто дверной звонок, подбросивший на ноги чутких женщин. Сидящие у костра рванули к спиннингу. За ним вслед, помчались женщины, спотыкаясь о спящего дядю Петю. Он стонал в ответ и пытался отбиться.
В помрачнении рассудка и подгоняемый советами женщин, отец выполнил мощнейшую подсечку! В воде что-то захлюпало, спиннинг согнуло «в дугу». Кабан, — стонал муж маминой подруги, жена дяди Пети подпрыгивала и шипела — вываживай помалу. То, что находилось на другом конце лески, заскользило по поверхности и начало издавать булькающие звуки!
И вот на берег вытягивается НЕЧТО, бело-коричневое, в водорослях и ряске, с огромными глазами и начинает истошно вопить и кашлять одновременно! От этого создания в разные стороны рванули все. Дядя Петя, разбуженный шумом полу ползком, двинулся на голоса. Спаниель, который пару часов назад испытал непередаваемый букет ощущений, на том берегу пришел в себя после полета, отошел от стресса, и не будь дураком, сел ожидать хозяина. По своей инициативе в воду лезть было не охота. Стемнело… Хозяина нет… Кушать хочется, и тут собака находит вкусно пахнущую косточку!
Дядя Петя встретился с обожаемой собачкой на середине расстояния между костром и берегом. Уж неизвестно, что привиделось ему спьяну, но после той рыбалки он больше никогда не пил, и на рыбалку не ездил.
И вот теперь, сидя на берегу озера, я размышляла на какую спаниель я буду ловить озерную хренотень.
Обходя озеро, в самом дальнем конце наткнулась на тропинку, убегающую в сторону холма. Глядя на верх холма, вдруг вспомнила, как Кицунэ рассказывала о том, что из такой башни приходили пришлые болотники и всякая нечисть.