Сердце Снежной Королевы (СИ)

— Согласен. Но задело за живое вас не возможность будущей путаницы, а слова Эрена.
— Это не важно.
— Важно, — возразил Михаил, вбивая адрес дома Софии в навигатор, — сказки о золушках в современном мире настолько идеализированы, что становится тошно от очередной несчастной охотницы за чужим богатством. Эрен не просто так бросил эту фразу… Где взять гарантию, что женщина, идущая под венец, выбрала тебя по любви, а не из-за денег?
— А где взять гарантию, что мужчина, дающий клятву в верности, не изменит как самая последняя шавка? А кто даст гарантию, что мужчина не откажется от ребенка, потому что это сложно и он не рассчитывал на такие трудности? Или где взять гарантию того, что женщина, по воле мужа, посвятившая всю себя дому и заботе о семье, не останется на улице из-за прихоти новой любовницы ее благоверного? Золушка золушкой, но реальный мир никто не отменял. И если уж говорить совсем честно, то фраза: “с любимым и рай в шалаше” действует в основном на подростков, потому что когда “рай” надоедает и помимо сосисок с дошираком хочется съесть что-то нормальное, а денег нет, а еще и ребенок на руках… Невольно задумаешься о том, что где-то у кого-то лучше…
— Задел за живое? — Михаил нервно сглотнул, всю дорогу стучал пальцами по поверхности руля, внимательно следил за дорогой и слушал Софию с большим интересом, не понимая, откуда в ней взялось столько агрессии.
— Отец лет пятнадцать назад пришел домой, собрал наши с мамой вещи и выставил нас за дверь. Его новая пассия была счастлива оказаться в новой уютной квартирке, которую мама так любила, затем наступил дележ имущества, отказ от алиментов, и полное нежелание видеть своего ребенка. На вопрос: почему? Мне в лицо отвечали: “с тобой сложно”. А потом гнобили за то, что мама решила квартиру по честному поделить… Надо же, какая плохая женщина! Так что… да, задели за живое.
— И где теперь отец?
— Без понятия. Он объявился три года назад, попросил денег, но исчез сразу после отказа. Думаю, после всего произошедшего я и отказалась от любви. Я долго думала о том, что ничего не испытываю к людям, верила, что просто родилась такой… Неправильной… Но затем вспомнила отца и многое встало на свои места. Я очень боюсь оказаться на месте мамы, боюсь, что мои дети испытают нечто похожее, поэтому работаю. Много работаю… Так пустота в сердце заполняется… И зачем я все это рассказываю? Прошу прощение, это все лишнее.
— Не лишнее. Это многое объясняет.
После долгого молчания София не выдержала:
— А вы не говорите, что богаты… Да и не все девушки обращают на это внимание…
— А на что вы внимание обращаете? — до дома ехать оставалось совсем немного, но телефон с навигатором начинал садиться. София видела, как гас экран смартфона, украдкой пробежалась взглядом в поисках провода или хоть какого-то намека на зарядное устройство, но так ничего и не нашла. Рука Михаила немного дернулась в сторону бардачка, но он себя остановил. Дорогу он помнил прекрасно, и в его голове возникла довольно простая в исполнении идея.
— На внимание и заботу. На отношение в семье. На то, как он относится к родителям, держит ли слово и выполняет ли обещание.
— Принц на белом коне? — хмыкнул директор, останавливая машину у нужного подъезда. — София, у меня нет зарядного устройства. Я могу зайти к вам? Или же просто подожду в машине, пока телефон минут десять постоит на зарядке…
Девушка не ожидала такой просьбы, впускать в свой дом желанием не горела, но почему-то согласилась. Она и сама не поняла, почему…
Волнение подступило резко, оно охватило все тело, до самых кончиков волос. Щеки мигом порозовели, дыхание сбилось и движения стали резкими. Они шли вместе, поднимались на пятый этаж в грузовом лифте, где как назло кто-то измазал все зеркала краской. Утром ведь было все хорошо!
Михаил молчал, он следил за Софией не отрывая от девушки взгляда. Прекрасно видел, что она об этом знает и не отворачивался.
— Мне дико неудобно сейчас, — прошептала девушка, доставая ключи, — смотрите так, словно я ваша жертва.
 
— Могу вернуться в машину. Пока не поздно.
Она поняла, что он шутит лишь по еле заметной улыбке, затронувшей лицо директора. Он говорил таким серьезным голосом, что стало не по себе.
Стоило открыть дверь, как в нос мигом ударил запах корицы и свежей выпечки. Хлебопечь как всегда приготовила восхитительный хлеб прошлой ночью, пока София спала, а забытые на столе приправы для кофе добавили свою сладость в воздухе.
Маленькая, но чистая квартира не была примечательной. Михаил тихонько снял пальто, помог Софии, принимая из ее рук вешалку, отказался от тапок, предпочитая ходить босиком.
В спальне кровать была не застелена, утром девушка торопилась, на тумбе осталась чашка с чаем и недоеденный бутерброд на маленьком блюдечке. Испытывая неловкость, Софа мигом пробежала по всей площади, скинув немногочисленную грязную посуду в раковину.
— Я не ждала гостей, — она невольно опустила голову. — Хотя чего я так волнуюсь? Вы же просто мой начальник…
— Действительно… Просто начальник.
Приняв телефон из рук директора, Софа поставила чайник, достала из холодильника овощи, молча предлагая сделать салат:
— Не нужно, иначе я буду чувствовать себя неловко. Чая достаточно…
— Придется испытать неловкость, — заметила девушка, слыша звонкую трель голодного желудка. — Десяти минут на зарядку не хватит. Неужели в такой машине нет нужного разъема? Со стороны кажется, она и на автопилоте вас до дома довезет.
— Дома забыл.
Михаил сказал, как отрезал, затем устало встал на ноги, и пошел в ванную мыть руки. Уже после того, как мужчина вернулся, до Софии дошло, что там на батарее нижнее белье развешано… И щеки Михаила Олеговича уж больно алые стали… И чего он взгляд в пол убрал?
Чувство неловкости не просто витало в воздухе, оно накаляло обстановку. Положив нож, София собрала белье в ванной, отнесла в комнату, спрятав в шкаф, а когда вернулась, салат уже был готов, а директор спокойно мыл посуду, кивая головой от усталости.
— Я сама все помою, не нужно этого делать…
— Почему? — он будто и правда не понимал. София смотрела на директора, видела его красные от усталости глаза, синяки как у панды и бледную кожу лица, — вы готовили, я убираю. Посудомойки же нет… София, а можно вас попросить сделать кофе? Я, если честно, дико хочу спать.
— Может, вызовите машину?
— За своей потом возвращаться, — он отмахнулся, наблюдая за тем, сколько ложек кофе девушка насыпала в старую, потертую турку, — хотя мне кажется, кофе не поможет.
— Конечно, не поможет, а если за рулем уснете? — на тот момент идея казалась логичной, но стоило озвучить предложение, как девушка заметно стала нервничать, теряя холодность и внешнюю отчужденность: — У меня раскладушка есть. Можете остаться на ночь, но при условии, что вы будите мирно спать, не мешать мне и…
— И не приставать со всякими непристойностями, — закончил за нее Михаил, глубоко вдыхая аромат кофе, — и в мыслях не было. Даже если бы и было, максимум, на что я сейчас способен, это снять с себя галстук. Я принимаю столь любезное предложение. Но выехать нужно будет раньше.
Ничего не ответив, Софа оставила начальника на кухне, метнулась в комнату, достав раскладушку, и пока директор умывал лицо, полностью подготовила спальное место.
Казалось, он спал еще на подходе. Как только голова директора коснулась мягкой подушки, он мирно уснул, наплевав на верхнюю одежду. Человека выключило быстро, как будто это ему нужен был заряд, а не его телефону.
Резко выдохнув, девушка переоделась в ванной в плюшевый домашний костюм, везде выключила свет и нырнула в кровать под одеяло.
 
Она думала, что не уснет. Свернулась калачиком, не в силах отвести взгляд от пушистых черных ресниц своего босса. Он мирно дремал в ее квартире, кутался во сне в одеяло, подминал под себя подушку и выглядел крайне соблазнительно.
Несмотря на непривычное желание наблюдать за кем-то, София все же уснула.