Поцелуй вампира (ЛП)

Во главе Легиона стояли Ангелы. И вы не захотите видеть этих ребят своими врагами. Они были настолько же жестоки, насколько прекрасны, с сияющим нимбом и всем таким прочим.
Легион объявил случившееся в Бримстоне «инцидентом». Все остальные называли это грандиозной катастрофой. С тех пор, конечно, охотники за головами побаивались иметь дело с вампирами. Я бы не стала браться за такую работу, если бы знала, что целью моей охоты станет один из них.
— Полиция паранормального может сколько угодно прикидываться, но факт остается фактом — такие происшествия не остаются без внимания, — сказала я шерифу. — Они знали. Должны были знать.
Он ничего не сказал. Он выглядел так, будто не знал, что сказать. Лиланд Уайлдер был честным человеком, и мысль о том, что кто-то из его подчиненных лжет, казалась ему невозможной. Это шло вразрез с его представлениями о правосудии.
Так может мне стоит вернуть его к реальности.
— Ложное информирование охотника за головами о сверхъестественном статусе беглеца — это незаконно, — напомнила я ему. — У нас было оружие для охоты только на человека, а не вампира. Я чуть не погибла этой ночью. Мой брат чуть не погиб. Я не оставлю это просто так. Мы направим жалобу в правительство.
— Хотелось бы и мне так сделать, — сказал он так тихо, что я сомневалась, правильно ли расслышала.
Как бы то ни было, я ничего не сказала в ответ. Городскому офису шерифа отчаянно не хватало сотрудников и финансирования. Генератор Магитека, от которого работали тюремные камеры, был их единственной привилегией — и ходили слухи, что правительство уберет и его тоже. Магия обходилась недешево. Сотни городов на Границе кричали о необходимости обновления, и у них не хватало на это денег. Сложно даже представить, сколько уходило на содержание стены. Ее протяженность составляла тысячи миль.
Самопровозглашенные местные «лорды» здесь, в Чистилище и в других городах на Границе должны были помогать с проблемой финансирования, но на самом деле это лишь замена одной проблемы на другую. Местные лорды сами были преступниками. Фактически, лорды — это такая же проблема, как и недофинансированный офис шерифа. И если хоть кто-то прознает о произошедшем сегодня ночью — и охотники за головами поймут, что они не могут больше доверять информации в файлах — положение только ухудшится.
— Леда, прошу тебя, не говори никому о том, что произошло этой ночью.
— У них есть право знать, шериф. Они рискуют жизнью каждый раз, выходя на охоту.
— Я знаю. Но все дело в том, что местные лорды только этого и дожидались — удобного случая, чтобы вмешаться. Если охотники перестанут браться за работу, мне останется принять помощь лордов. Стоит ли тебе объяснять, чем это обернется для города?
Быть может, за всем этим стояли местные лорды. Быть может, им было выгодно, чтобы никто не узнал правду о Марке — пока не станет слишком поздно. В такие игры они и играли. И если бы мы с Зейном погибли, то инцидент было бы уже не утаить. Ох уж эти прелести быть пешкой в чьей-то крупной игре!
— Это не зависит от меня, — сказала я ему. — Рассказывать об этом или нет, решать Калли. Но даже если она и решит об этом никому не говорить, это все равно всплывет, вы же знаете.
Шериф вздохнул.
— Я знаю. Я должен что-нибудь придумать, — он потер виски так, будто жизнь вконец доконала его. — Деньги зачислены на твой счет, все как обычно.
— Спасибо.
Я отворила дверь и вышла в приемную. Зейн и Кармен сидели вместе на краю стола, совершенно позабыв про вампира в камере. Удивительно, какие чудеса может сотворить маленький флирт. Я подождала, пока Зейн поднесет к губам руку Кармен и нежно поцелует ее кончики пальцев. Она хихикнула и помахала ему ручкой, когда мы направились к выходу. Кармен Уайлдер, как и большинство девушек, не смогла устоять перед чарами моего брата.
— Пойдем, Казанова, — сказала я, взяв его под руку. — Драки с вампирами вызывают голод. Нужно поторапливаться домой к ужину, пока наши дорогие сестры все не съели.
***
 
Мы добрались домой без происшествий, ну, за исключением Пилигримов, столпившихся вокруг нас на углу Пятой и Целомудренной улиц. Они волочились за нами шесть кварталов, разглагольствуя о божественном провидении. Они приправляли свои речи обширными цитатами из Божественной книги, рассказывая байки о том, как боги снизошли на Землю, чтобы очистить ее от монстров.
— Если боги такие сильные и все монстры исчезли, что это тогда за ребята бродят по ту сторону тридцатифутового забора? — не удержалась я.
Пилигримы возмутились от такой дерзости и отстали от нас, решив поискать кого-нибудь другого для спасения его души. К тому времени мы были уже почти дома, и изобилие аппетитных запахов с кухни манило нас весь остаток пути.
Как и большинство домов в Чистилище, наш был скромным одноэтажным жилищем с четырьмя спальнями. Я жила в комнате с сестрой Беллой, а мои сестры Тесса и Джин жили в другой. У Зейна была своя комната — привилегия единственного мужчины в доме. В нашем семейном деле, «Ящике Пандоры» он считался самым непредсказуемым, эдакой «Дикой картой», принимающей в игре самые неожиданные для всех значения. Калли, наша мама, стояла во главе нашего дела, и мы все старательно ей помогали.
Мы не являлись кровными родственниками, хотя в наших жилах текла сверхъестественная кровь. Что, однако, не означало, что мы имели какие-то особые способности. Фактически, ни у кого, кроме Беллы и Зейна, их не было. Магия проявляется в людях по-разному. Белла была ведьмой, Зейн — телепатом, а мы просто чуточку выносливее и быстрее обычных людей. В нашей работе это было огромным преимуществом. Иногда именно это преимущество играло критическую роль в том, поймаешь ты нужного человека или же упустишь как песок сквозь пальцы.
Калли собрала нас всех вместе. Она спасла нас еще детьми, приютила, когда у нас никого не осталось. До нее я знала одну маму, и она тоже не была моей кровной родственницей. Ее звали Ясмин, и она погибла во время атаки монстров, когда мне было десять. После ее смерти я десять лет жила на улице, пока меня не нашла Калли и не забрала к себе.
— Кто закрылся в ванной на этот раз? — спросил Зейн, когда мы вошли в гостиную.
В нашем доме жило шесть людей, но ванная была всего одна. И если кому-то могло показаться, что положение недостаточно плачевное, двое из этих людей были девочками семнадцати лет.
Белла подняла взгляд от обеденного стола, который она сервировала к ужину, и клубнично-блондинистые кудри рассыпались по плечам.
— Кажется, там Тесса.
— До сих пор? — сказала я, — Она была там, когда я собиралась на работу. Мне пришлось краситься у зеркальца на мотоцикле Калли.
— У тебя весь макияж размазался, — Белла провела большим пальцем по моей щеке. — Что случилось?
Зейн плюхнулся на диван.
— Наш объект оказался вампиром — вот что случилось.
— Ах, — Белла побледнела. — Зейн, ты же знаешь, Калли не любит, когда ее диван пачкают кровью.
— Ну что я могу сказать? Я бунтарь, — он широко улыбнулся.
В довесок к своим телепатическим способностям, Зейн обладал и другими качествами, самым грандиозным из которых была его сверхъестественная способность очаровать любого. У женщин в городе он пользовался невероятным успехом. И старые, и молодые старались во всем ему угодить. Лицо у него было ангельское — лицо парня, который не может сделать ничего плохого. Даже если делает что-то плохое у вас на глазах.
— Правила есть правила, будь ты хоть бунтарем, хоть принцессой, — ответила ему Белла. Как и у всех в нашей семье, у нее был иммунитет к его чарам.
Зейн пожал плечами.
— Он кожаный. Кровь без труда отмоется. Поэтому мы и купили этот диван.
— Ты вроде спрашивал насчет ванной, — напомнила я ему. — Я видела, как Тесса только что вышла. Советую тебе поторопиться, прежде чем она решит опробовать новую помаду.
Зейн вскочил на ноги.