Фритьоф Нансен: Миссия в России

В аграрном секторе Саратовской губернии в период нэпа также появляются иностранные концессии: Германо-русское акционерное общество семеноводства «Друзаг», Русско-американское Прикумское Товарищество (1923) 10. Но в отличие от хозяйства Нансена они имели чисто коммерческий характер и были ориентированы на получение прибыли.
Итак, тяжелое машиностроение в начале 1920-х годов находилось в зачаточном состоянии и не могло обеспечить крестьянство страны и Саратовской губернии нужным количеством техники. Ее стоимость оставалась слишком высокой для крестьян региона, не оправившихся от голода. Вплоть до 1925 г. они могли позволить себе покупку только самых необходимых промышленных товаров и минимального набора сельскохозяйственного инвентаря. К тому же сельское население не умело пользоваться техникой.
В этих условиях поставки гуманитарной помощи не могли полностью восстановить разрушенную экономику Советской России. Нансен понимал, что корни проблемы лежат в отсталости советского сельского хозяйства, и если оно не будет обеспечивать страну продовольствием, то вероятность повторения голода велика. «Земледелие в России очень развито и в то же время является крайне примитивным, — писал он. — Незначительное улучшение в методах обрабатывания земли и предоставление крестьянам лучших сельскохозяйственных орудий оказали бы большое влияние на увеличение общего количества урожая. Для того чтобы крестьянин, которому революция дала землю, обрабатывал бы ее с охотой и по современным методам, необходимо увеличить его потребности, давая ему в то же время возможности удовлетворять их. Нужно бороться против регресса, который можно наблюдать во многих русских деревнях, вследствие разрыва экономических отношений между городом и деревней, вызванного войной и социальными волнениями» [68]. По данным Нансена, до Первой мировой войны урожай зерновых культур в России достигал 700 кг/га, при том что в США собиралось 1050, а в Канаде — 1230 кг/га. Он считал, что советского крестьянина нужно ознакомить с прогрессивными методами аграрного производства, чтобы страна могла не только обеспечить зерном собственный внутренний рынок, но и вновь стать одним из ведущих экспортеров зерновых культур в мире.
Идея о восстановлении аграрного сектора высказывалась Нансеном еще на пике борьбы с голодом. Выступая в январе 1922 г. на заседании МКПГ в Женеве, он говорил, что необходимо заранее бороться против возобновления голода, для чего нужно доставить в Советскую Россию сельскохозяйственные машины, которые покроют недостаток рабочей силы, образовавшийся вследствие многочисленной смертности, и позволят увеличить будущую агарную продукцию 11.
В декабре 1922 г. Нансену присудили Нобелевскую премию мира в размере 122 тыс. крон. Также он получил авансом от датского издателя Кристиана Эриксена [73] гонорар за книгу «Россия и мир». Часть этих денег пошла на осуществление проекта по восстановлению советского аграрного сектора.
Как уже упоминалось в первой главе, 20 января 1923 г. Нансен привез в Москву план дальнейшего оказания помощи голодающим и восстановления советского сельского хозяйства. Он был уверен, что Россия уже начала оправляться от голода, но помощь еще необходима: «Мои впечатления более радужные, чем я ожидал. За несколько дней я убедился, что положение в России значительно улучшилось по сравнению с тем, что было в прошлом году, необходимо, однако, продолжить оказание экономической помощи, которая даст возможность ускорить процесс восстановления местностей», — заявил он в интервью «Известиям» [59, 3 февраля 1923 г.]. В ходе этого визита ученый детально ознакомился с состоянием экономического положения страны. Нансену рассказали об успехах в восстановлении сельского хозяйства и промышленности, стабильности советского рубля, состоянии торговли, кредитной политике, работе в стране иностранных фирм, заверили в том, что советские крестьяне стремятся к прогрессу, но советское правительство еще не может оказать помощь всем, поэтому ввоз Нансеном сельскохозяйственных машин очень желателен 12. В книге «Россия и мир», написанной после этой поездки, Нансен отмечает, что страна находится в положении «выздоравливающего больного» и способна восстановить экономику и без помощи Запада, но процесс этот может быть ускорен, в том числе и для блага самой Европы, при участии иностранного капитала [68]. Он отмечает тяжелое положение экономики, инфляцию, плохо организованную торговлю, с другой стороны, верит словам советских руководителей о быстром восстановлении хозяйства и перспективах сотрудничества с иностранцами.
 
Беседуя с Каменевым, норвежец отмечал, что сохраняется недоверие между Россией и заграницей. Оно препятствует возобновлению отношений и осложняет организацию помощи в восстановлении советского земледелия. В ходе визита Нансен указал еще на один важный момент: благотворительная помощь голодающим России с 1923 г. сокращается из-за чрезвычайно тяжелого положения в Западной Европе [68]. Экономические мировые связи нарушены, о чем он и предупреждал, и чтобы их восстановить, необходимо, в том числе, восстановление экономики Советской России.
Ученый понимал, что привлечь в страну иностранных инвесторов можно, лишь убедив их в том, что голод отступил и советская экономика восстанавливается. Еще в конце 1922 г. Нансен просил советские власти разрешить сотрудникам Миссии сбор информации об экономическом состоянии страны, чтобы «ознакомить публику с быстрым экономическим развитием, наблюдающимся в России». Сбор данных шел в регионах, где Миссия Нансена имела своих представителей: Москве, Петрограде, Челябинске, Самаре, Астрахани, Ростове, Новороссийске, Харькове, Ростове, Киеве, Одессе, Симферополе, Тифлисе. Иностранцы получали данные из официальных докладов различных советских комиссариатов. В крупных промышленных центрах, где не было сотрудников Миссии, — Иванове, Туле, Владимире, — данные получали из местных экономических газет. Собирались сведения о состоянии транспорта, топливной и пищевой промышленности, ценах, уровне земледелия, налогах, банках, изменениях в законодательстве, организациях промышленного и торгового типа, частной и государственной промышленности, таможенных сборах, условиях труда и внутреннем состоянии рынка. Иными словами, давалась картина внутреннего экономического развития страны. Политические вопросы не затрагивались. Дважды в месяц собранная информация направлялась в Женеву для публикации в иностранной прессе, распространения в финансовых, промышленных, торговых и правительственных кругах, интересующихся возможностью возобновления экономических связей с Советской Россией. К этой деятельности советские власти отнеслись с подозрением, опасаясь шпионажа и проникновения за границу нежелательных данных, но были вынуждены согласиться, понимая, что созданный в итоге положительный имидж советской экономики сыграет огромную роль в привлечении иностранного капитала 13. Впоследствии собранную информацию Нансен опубликовал в виде 12 статей, напечатанных в 10 крупных европейских и американских изданиях, причем они имели такой успех, что газеты хотели бы получать подобные данные и в дальнейшем 14.
Оценивая достижения нэпа, Нансен отмечал выгодность смешанных советско-иностранных предприятий, не исключая, однако, и определенных неудобств. «Несомненно, что для иностранца, работающего в России, крайне выгодно заинтересовать советское правительство в своем предприятии. Участие советского правительства является своего рода гарантией того, что необходимые содействия для нормального хода предприятия ему обеспечены. Но, с другой стороны, польза вмешательства государства в чисто административную часть управления предприятием весьма сомнительна», — писал он [65].