Два билета из декрета (СИ)
- Не похоже на него, правда? - На этот раз Катя проявила проницательность, - я думаю, ему со мной просто удобно. Так бывает, когда встречаешь хорошего партнера и заключаешь сделку.
- Очень романтично, - наконец улыбнулась я и добавила, - Поздравляю.
- Что? - Переспросила Гобра. Хитрый блеск в глазах демонстрировал, как она наслаждалась нашей беседой.
- Поздравляю, - чуть громче повторила я, - вас с Виталием Геннадьевичем. Катя, так что там по моему назначению? Или это можно обсудить потом? Если да, то я бы пошла.
- Нет, давай сейчас, пока есть время. - Она отвела руку в сторону от лица, чтобы посмотреть на кольцо, а затем спрятала ее под стол. Я вела себя так же, когда хотела снять с пальца постылый металлический ободок, вот только у меня для этого были причины, а у нее? - Слушай, на самом деле Брикс уже подготовила документы, нужна только твоя подпись, в назначение вступишь со следующей недели, пока мы все подготовим, кабинет новый не получишь, не по статусу пока. Но когда я уйду в декрет, займешь мое место, как тебе идея?
- Очаровательно, - еле выдавила из себя.
Катя позвонила в отдел кадров и попросила Елену Павловну спуститься вниз. Да, лучше до обеда, да, прямо сейчас, и да, дело очень важное и не может потерпеть десять минуточек.
- Явится не раньше чем через полчаса, вот увидишь. Не понимаю, за какие заслуги ее держат. Когда я стану Игнатовой, первым делом уберу нашу динозавриху. Она вроде как тетка генерального, ты слышала, нет? Кстати, пока не забыла, необходимо заказать пилон для стриптиза в квартиру Робертовича, и даже не спрашивай, где он познакомился с очередной любовью всей жизни. Ян, ты чего это?! Все в порядке?
Едва ли это можно было назвать порядком. Усталость, апатия, обида, боль от предательства, чувство вины - все как-то разом, неподъемной плитой, навалилось на меня и вишенкой на этой глыбе бетона красовалось кольцо с цитринами. Великолепное кольцо, самое лучшее из всех возможных, но речь сейчас о другом. Я закрыла лицо руками и беззвучно рассмеялась, стараясь хоть как-то унять накатывающую по телу дрожь. Меня бил озноб, кожа покрылась мурашками, а в голове мелькали картинки крутящихся на пилоне генерального, Игнатова и Олега. Все в памперсах и с крыльями за спиной. Господи, как же это было смешно!
Меня согнуло пополам и, обхватив живот, я раскололась на несколько хохочущих Ян – до того громким и пронзительным казался мой смех. Из глаз брызнули слезы, я подняла лицо вверх, замахала руками, чтобы хоть немного прийти в себя.
- Все хорошо? - раздался сухой безжизненный голос Кати.
- Все просто великолепно, - случайно брошенный взгляд на стол и снова гребаное кольцо с тюльпаном. Чувствуя накатывающий откуда-то изнутри приступ смеха, я постаралась задержать дыхание. На секунду стало легче.
Постепенно все внутри меня успокоилось, будто ничего и не было, и только размазанная под глазами тушь напоминала о недавней истерике. Через несколько минут я снова перестала чувствовать что-либо, прямо как Скрудж Диккенза под рождество.
Я посмотрела в благородное, слегка удивленное лицо Кати, стараясь представить ее невестой, беременной, влюбленной, счастливой. Прекрасно зная, как это выглядит со стороны, потому что и сама была такой. И снова не больно, но что-то жгучее растекалось по груди, прожигая меня изнутри.
В ту секунду стало понятно: я не имею права обижаться на Игнатова, спрашивать о чем-то, злиться. Я даже порадуюсь за него . Смогу пережить это. Но я точно не в состоянии делать вид, что все забыла. Снова. В пятый или тысячный раз. И смотря в его черные пронзительные глаза, я всегда буду видеть там отражение того, что между нами что-то было, и, это даже хуже, что-то могло быть дальше.
- Катя, - мой голос звучал чужим, инородным, - извини, пожалуйста, я наверное сейчас собью ваши планы, но мне нужно уйти.
- Ты хотела сказать выйти?
- Нет, именно уйти, из офиса.
- Ты вернешься к вечеру? – она до сих пор ничего не понимала.
Тогда я открыла сумочку и достала сложенное в четыре раза заявление с подписью Игнатова в самом конце страницы. Документ, который носила с собой по привычке, но не планировала когда-либо использовать по назначению.
Гобра молча пробежала по тексту глазами и уставилась на меня:
- Я могу спросить, почему?
- Спрашивай, - кивнула я, - но я тебе не отвечу. Там есть подпись Виталия Геннадьевича, и он гарантировал, что мне не придется отрабатывать две недели, я бы хотела уйти прямо сейчас, это возможно?
Катя не успела ответить, ее сбил скрип тяжелой двери за моей спиной. Мы обе замолчали и обернулись в сторону выхода…
***
- О, москвичка вернулась? А я думала, тебя там сманят! - раздался басовитый голос Брикс. Судя, по наполнившему кабинет запаху табака, кадровичка и впрямь не торопилась к начальству, выкурив для начала пару сигарет. Пофигизм уровня Бог. - Как столица, Лепса в метро видела?
Я тихо улыбнулась и покачала головой.
- Елена Павловна, Яна увольняется, необходимо подготовить все документы как можно скорее, - произнесла Катя.
Брикс поменялась в лице: ее пронзительные прозрачные глаза зажглись и как два сканера провели по мне от пяток до макушки. Этого оказалось достаточным, чтобы понять – Катя не шутила.
- Пойдем в кабинет, там делов на пять минут, трусы снимать и то дольше, - грубоватые шутки Брикс никогда не находили во мне отклик, но сейчас отчего-то стало смешно.
Все прошло действительно быстро. И молча.
Мы не сказали друг другу ни слова. Единственное, что я видела из за экрана монитора, как подбородки Брикс недовольно подпрыгивали при каждом вздохе. Наконец она поставила последнюю печать и вручила мне трудовую книжку с одним единственным дохленьким местом работы.
Кажется, это был по-настоящему конец.
- Вы даже ничего мне не скажете на прощанье?- уходить вот так не хотелось.
- Скажу. Что ты дура скажу! - буркнула и отвернулась грозная тираннозавриха, в глазах которой, кажется, блестели слезы.
- Ну, это я и сама знаю, - я постаралась улыбнуться. Искусственная радость лучше настоящей печали. Уходить отсюда было по-настоящему больно. Елена Павловна оказалась единственной, кто не притворялся и по-настоящему хорошо относился ко мне.
- Вы крутая, -я протянула руку для вежливого прощания, но уже через секунду оказалась зажатой лапами этой железной женщины. Она крепко прижала меня к себе и сразу отпустила обратно:
- Ну все, долгие проводы – долгие слезы, а у меня на тебя времени нет.
- Елена Павловна, -стоя на пороге, я обернулась назад, - а правда, что вы тетка нашего генерального?
- Любовница я его, - хохотнула Брикс, - тайная порочная связь. Ой, да вали ты уже, пока я тебя не прибила, и так по твоей милости пятак проспорила. Все! Пошла!
Я выскочила из кабинета и тяжело вздохнула, прижимая к груди синюю книжечку.
Собирать мне было нечего. За несколько месяцев я не успела украсить кабинет ни цветами, ни фотографиями детей, ни магнитами из поездок, в которых даже не была. Кружка с высохшим чайным ободком да пару ручек – все это уместилось в дамскую сумку.
- Яночка, ты?! – пропела Саша. Она поднялась наверх и столкнулась со мной в дверях, - слышала, ты уходишь. Уже, так быстро? Мы же толком и не поговорили, я думала на обед сходим, я тебе такую сплетню расскажу.
Тонкое лицо Сашеньки дрогнула, она нахмурила нос, будто принюхивалась, отчего еще больше стала похожей на мышь. То ли коллега забыла о нашей с ней вражде, то ли я перестала понимать правила офисного этикета. Ее вежливое поведение и елейный тон никак не сходились со злым взглядом, брошенным в мою сторону.
- Извини, я и правда должна уходить, - я постаралась поскорее закончить наш разговор и все общение в целом. Наверное, в новую жизнь лучше не брать старую гниль. Саша никогда не интересовалась тем, кто я, какой человек, что мне интересно, используя меня только как декорацию. Ничего нового, пугало только то, что некоторые вещи дошли до меня слишком поздно. Все ведь было понятно с самого начала, но зачем-то общались, созванивались, поздравляли друг друга с праздниками, напрочь забывая о действительно важных датах.