Мне отмщение, и Аз воздам (СИ)

Бункер имел собственную скважину для питьевой воды. Когда-то тут стоял насос и закачивал воду в три больших питьевых бака. Сейчас от электронасоса остались только воспоминания, и тем не менее питьевую воду я добыл и без насоса. Ручная колонка осталась. Она была ржавая и толком не качала, однако при определенных усилиях воду всё же получить было возможно. С песком и примесями, но тем не менее питьевую. Если скважину как следует прокачать и восстановить фильтры очистки, то наверняка эта вода будет не хуже родниковой, сейчас же её можно было пить только из-за большой нужды. У зеков, как и у меня, выхода не было, так что я вволю напился тем, что было.
Хорошее место, тут вполне можно безопасно жить, если восстановить хотя бы минимум оборудования и пополнить запас пищи. В глухом лесу, далеко от населённых пунктов и практически полностью автономно. Если бы я точно знал, что всё закончится через несколько дней или даже месяцев, я бы не раздумывая остался тут, задраив гермодвери. Но не закончится…. Я теперь знаю это точно. Улей не оставит нас в покое, пока не сожрёт на этой планете всё, до последней травинки и водоросли! После себя инопланетная саранча оставляет лишь голые камни и безжизненные планеты. И тем не менее бункер может пригодится, а значить гадить в нём нельзя.
Трупы я скинул в фекальный бак, куда сливались нечистоты из туалета. Он закрывался герметически и был сконструирован так, чтобы запах его содержимого не гулял по коридорам и помещениям бункера. Сделал я это не из мести погибшим или природной вредности. Была бы тут голая земля и лопата, я бы похоронил мертвецов. Врагами они мне были при жизни, а теперь у меня к ним никаких вопросов и ненависти нет. Тем более к Рыжему, благодаря которому, хотя он об этом и не подозревал, я и спасся. Оставить тела разлагаться в центре бункера, значить потерять этот ценный объект как минимум на несколько месяцев, а то и годы. В зависимости от температуры и влажности тела тут могут гнить очень долго, отравляя своим зловонием всё вокруг. На поверхность же поднимать их опасно, они будут отличной приманкой для различной живности, а значить и для обитателей улья.
Набрав воды, я помылся и вновь кое-как постирал свой многострадальный камуфляж. Пока на костре вскипала вода для гороховой каши, мне удалось осмотреть и свои раны. Это волшебство какое-то! Хотя повреждения и не затянулись полностью, однако выглядели они так, как будто им уже много дней, и они абсолютно не причиняли мне никакой боли при движении и работе. Такое впечатление, что мне кто-то обезболил именно эти участки тела. Кожа вокруг ран вообще утратила чувствительность. Чудеса, да и только! И это всего лишь от того, что я просто поел! От сожительства с паразитом есть оказывается ещё одини плюс, кроме небольших улучшений физической формы. Хотя минусов у такого союза никак не меньше, если даже не больше. Я боюсь за то, что я могу натворить, мне нужно научится контролировать себя, иначе можно навсегда распрощаться с возможностью вернутся к нормальной жизни…
Утром следующего дня я вышел на разведку. Мене нужно уходить, но меня держало возле бункера беспокойство за судьбу Никитича. Нужно найти старика. Ему нужно помочь. Старый фронтовой разведчик и тренер по биатлону — хороший человек, они спас мне жизнь. В бункере есть три автомата АК-74 под патрон пять сорок пять, как и мой АКСУ, а у деда старенький АК семь шестьдесят два, с двумя патронами. Как минимум перевооружить старика я сумею и поделюсь боеприпасами. Если найду его конечно. А потом я уйду, потому что не хочу повторения того, что случилось с Рыжим! И кроме того, у меня есть цель. Мне нужно найти сестру и бабушку, если они живы. Нас разделяют тысячи километров и как я это проверну я не знаю, но попытаться я должен! А вот когда я буду знать точно, что с ними всё в порядке, или что они погибли, тогда я займусь ульем! Мне не справиться одному, и тем не менее я попытаюсь. Будь у меня при посещении корабля, что упал на деревню, нормальное оружие или взрывчатка, я бы смог убить матку! Да, не большую, одну из самых мелких, но тем не менее часть улья бы погибла! А любой путь к самой далёкой цели начинается с первого шага.
 
Дед нашёл меня сам. Едва я выбрался из бункера и крадучись и оглядываясь по сторонам прошёл с десяток метров, как он меня окликнул.
— Лейтенант⁈– голова деда Фёдора выглянула из-за кустов. Он держал под прицелом автомата единственный выход из бункера — давай быстрее сюда, пока тебя не хватились!
— Никитич! — обрадованно и облегчённо выдохнул я, опуская свой автомат — Живой!
— Ты чего там стоишь малахольный⁈ Жить надоело⁈ У меня всего один патрон, если кодлой полезут, я тебе помочь не смогу! — дед аж подпрыгивает на месте от негодования, при этом не спуская взгляда с входа.
— Некому лезть. Кончились бандиты — усмехнулся я не весело, потому как снова вспомнил невинно убиенного Рыжего — я их убил.
— Врёшь! — дед аж поперхнулся — я видел четверых, когда из бункера драпал!
— Шестеро их было, когда ты драпал… — сказал я и замолчал. И пятерых из них я убил… Видимо дед — это молчание и моё невесёлое лицо отнёс на свой счёт.
— Ты это, прости меня Игорёха… — старик опустил глаза — Не мог я тебя вытащить, старый я уже. Силы кончились почти. Старость не радость. Вот и пришлось мне выбирать, вдвоём сгинуть или самому спасаться. Я струсил, честно тебе скажу, умирать страшно стало. Сбежал, только раз стрельнул в ответ, чтобы они за мной особо не бегали, и то, зря патрон потратил. Ночь перекантовался в бомбоубежище пионерлагеря, не спал вообще, всё думал. И решил по утру, что пусть и сгину, но отомщу за тебя. И вот уже два дня я тут торчу, только на ночь ухожу.
— Я тебя дед не виню — поспешил успокоить я Никитича — чего бы ты сделать смог? Шестеро здоровых мужиков при трёх автоматах там было!
— Да как ты выжить-то умудрился и всех шестерых завалить⁈ Я же видел, что ранили тебя сильно, кровь ручьём текла! — дед явно приободрился, он вылез из своей засады и подошёл ко мне. Осунулся, грязный весь, но взгляд твёрдый у старика.
— Выжил, потому что они меня вовремя перевязали, да и рана не такая уж серьёзная была, я просто уже тогда на грани обморока был, вот и вырубился. Температура сильная, простыл — соврал я деду. Ему не надо пока знать, что раны на мне заживают с невероятной скоростью — а не добили, для того чтобы съесть!
— Как это⁈ — у деда глаза стали как два блюдца.
— Как? Обыкновенно, убиваешь, когда совсем припечёт, разделываешь, жаришь и кушаешь. Как-то так. Ну сварить ещё можно или сырым съесть — пояснил я деду — Это вообще бывает при побегах. Редко, но бывает. А точнее было, давно я про такие случаи не слышал. В основном в северных лагерях и ещё при Сталине такой способ практиковали. Так как они далеко от населенных пунктов были расположены. Бегут зеки почти налегке, ведь с мешком картохи на спине, от погони не уйдешь. Нужен какой-то подходящий фраерок, который и будет «кабанчиком». «Кабанчик» ведь сам себя на ножках носит, его тащить не нужно. Как голодно станет, так его и забивают… Эти выходить из бункера боялись, а харчей у них не густо было. Всего-то несколько небольших мешков с горохом. Вот меня и оставили. Про запас!
— Етить колотит! — отшатнулся дед — это как же их земля носила⁈
— Им терять нечего было ещё когда они сидели. Сроки огромные, людей они уже убивали, за что и сели. В зоне тоже не сладко. Воровские законы быстро даже из хорошего человека волка сделать могут, если не сломают, а тут ещё и жуки в атаку пошли. Да чего теперь, нету их уже, кончились — улыбнулся я.
— Да как ты смог то⁈ — не отстаёт дед.
— Повезло. Вспоминать не хочу — помрачнел я. Рыжий как живой стоял у меня перед глазами и рассказывать, а значить вспоминать подробности схватки мне не хотелось — я же дед их голыми руками убивал…
— Понимаю — сочувственно кивнул головой старик — я, когда свого первого фрица зарезал, тоже спать не мог. Живой же человек! А потом ничего, привык. Оно завсегда так, человек ко всему привыкает. А вспоминать не хочется, прав ты тут. Война сколько лет то уже как минула, а я ни детям, ни внукам не рассказывал про то. Тебе вот могу сказать, ты меня поймешь теперь. Вот в сорок четвертом помнится случай был…