Две полоски от босса (СИ)
Сердце буквально отплясывает сальсу, когда я машинально опускаю взгляд ниже - туда, где должно быть имя таинственного дарителя. К своему разочарованию, вижу лишь надпись – «От самого преданного фаната».
Глава 10
Ангелина
Что этот знак внимания от Максима у меня почти не осталось сомнений. Только Громов мог сделать такой широкий жест.
Вновь пробегаюсь глазами по строкам, написанным на белом листочке бумаги. Никто никогда не дарил мне таких букетов, никто никогда не говорил таких слов…
Притрагиваюсь кончиками пальцев к нежным лепесткам роз, лаская их поверхность. Я растеряна и совершенно не знаю, что делать со всем происходящим в моей жизни.
Разлад с Димой совершенно выбил меня из колеи. Ведь он даже не попросил прощения за прошлый эпизод. Не хочу сравнивать двух таких разных мужчин, но это происходит само по себе.
Громов и Соколов – словно небо и земля.
С Димой все привычно - ровно, будто спокойное русло реки, по течению которой плывешь и не ждешь никаких поворотов и подводных камней. Даже его прижимистость кажется уже чем-то обыденным.
Дело в том, что раньше, пока не появился Максим и не показал, что все может быть по-другому, я закрывала на это глаза. Если уже на то пошло, то можно как следует покопаться в подкорках сознания. Я была уверена, что многое всплывет в памяти.
Нашу жизнь с Димой расписали заранее, с самых пеленок, словно мы всегда жили и живем по предписанному, давно обговоренному нашими родителями плану.
Откуда-то из глубины души, заполняя каждую клеточку, начинает подниматься чувство протеста, превращаясь в гигантскую волну.
Рядом с Громовым во мне просыпается что-то запретное, чувственное…
Я пока еще не совсем понимаю, что это, но чувствую себя желанной. Мне хочется раствориться и поверить в то, что обещают синие глаза.
Нежность, заботу, внимание, страсть.
Невольно вспоминаю наш поцелуй, горячие шершавые ладони, скользящие по обнаженной покрытой мурашками коже живота…
- Боже, я схожу с ума, – шепчу, убирая от цветов пальцы и прижимая их к губам.
Прикосновения твердых требовательных губ ощущаются почти как на яву. Как он целуется! Влажный, жаркий поцелуй произвел на меня такое впечатлением, что всю следующую ночь мне снились сны, о которых просто неприлично говорить вслух.
Ладони тянутся к щекам, чтобы хоть как-то унять волнение.
Дико, пошло… Даже неудобно перед самой собой, но я хочу его, хочу понять каково это - быть с таким мужчиной, как Максим.
Подчиниться его силе, хоть чуть-чуть побыть слабой. Вскидываю глаза, понимая, что дыхание стало быстрым и поверхностным.
Я должна остановить это сумасшествие, ведь я почти ничего не знаю о Громове!
Попробовать не думать о нем?
Эта мысль вызывает грустную усмешку. Это просто невозможно! Мужчина так прочно въелся в мои мысли и заполнил мою жизнь, что мне не под силу сделать с этим хоть что-то.
В скором времени мне придется сделать выбор: либо дать четкий отказ Максиму, либо порвать с Димой.
Я боюсь. Да, я трусиха!
Я боюсь Максима. Боюсь, что для Громова, я - лишь прихоть, труднодоступная игрушка. Во мне еще живы воспоминания разговора трех профурсеток из «Белого кролика».
Даже дурочка может сделать вывод, что этот красивый статный брюнет не моногамен, а отношения иного рода не для меня. Даже сейчас, ухаживая за мной, он наверняка не отказывает себе в удовольствии в постельных играх с какой-нибудь знойной красоткой.
Я выпрямилась, глядя в свое отражение. Нет! Слишком опасно идти на поводу своих желаний. Я просто не имею права. Тем более, зная взгляды Максима на жизнь. Мы слишком разные, словно из разных миров.
Вижу в отражении зеркала, как по бледной щеке медленно катится крупная слеза. Резким движением смахиваю ее. Вспоминаю слова Татьяны о том, что самая большая сила женщины — это независимость.
«Только благодаря ей ты выживешь в этом жестоком мире.
Никто не сможет сломать тебя, Ангелина», - так однажды сказала мне тренер.
Тогда я застала ее задумчивой, неотрывно смотрящей в окно. В руках тренер держала небольшую чашечку кофе. В этих словах я сразу же прочла глубокий смысл. Это были не просто слова, сказанные без задней мысли - это личный, тяжело пережитый опыт.
От воспоминаний меня отвлекла трель телефона, вынудив повернуться в сторону рюкзака. Эту мелодию я не узнаю из тысячи!
- Мамочка? – я так крепко прижимаю смартфон к уху, что на щеке явно останутся следы от него. – Мам?
На том конце провода я почти «слышу» улыбку матери.
- Ангелиночка, солнышко мое, – голос мамы такой тихий и спокойный, что душу мгновенно затопляет волна тепла и поддержки. - Как ты, дочка?
- Маа-м, – тяну сквозь тут же набежавшие на глаза слезы. - Тебе разрешили телефон?
Всю эту неделю нас с отцом не пускали к маме в больницу. Звонки тоже были под строгим запретом. Отдых – лучшее лекарство - так объяснял подобные меры лечащий врач.
- Да, милая, наконец-то я слышу твой голосок, – из динамика доносится шуршание простыни. - Как у тебя дела? Татьяна не сильно лютует?
Борюсь с желанием «настучать» на чересчур строгое поведение тренера, потому что не хочу волновать мамочку.
- Все отлично, не переживай. Лучше расскажи, как ты?!
- Ем, сплю, – смеется мама. - Скоро с ума сойду от скуки.
Улыбаюсь, понимая маму. Она у меня всегда был живчиком - активная, полная жизненных сил.
- Как у вас с Димочкой? - этот вопрос застиг меня врасплох. Лицо тут же застывает, как маска, заставляя улыбку растаять, как первый снег.
- Так переживаю за ваши отношения, – продолжает мама, не замечая возникшего напряжения. – Господи, дай дожить до вашей свадьбы, да на внуков глянуть хоть одним глазком. Хотя тебе не до этого, ты у нас будущая прима.
Я слышу, как голос мамы начинает дрожать, перешагиваю через себя и шепчу онемевшими губами:
- Что ты такое говоришь, мамочка? Не надо так. Все у нас с Димкой хорошо.
Глава 11
Ангелина
- Всем спасибо, девочки. Все свободны, кроме Лины.
Смахнув пот со лба, Татьяна дождалась, пока девочки скроются с глаз, и повернулась ко мне. Выглядела тренер, мягко говоря, уставшей.
- Лина.
Я послушно направилась навстречу балетмейстеру.
- Сегодня отличные результаты, – глаза Татьяны одобрительно прошлись по моей фигуре. - Очень прошу, держи эту же форму и тогда главная партия в городском театре будет твоя.
Не в силах сдержаться, приглушённо визжу. Я уже и не рассчитывала, что Татьяна скажет мне эти заветные слова! Месяцы упорных тренировок прошли не зря. Даже хваленые связи отца Наумовой не помогли зазнайке получить роль. Что мне нравилось в Татьяне - так это ее справедливость и неподкупность
. Я готова была кинуться ей на шею, но понимала, что могу поставить этим ее в неловкое положение. Потом все будут шушукаться, что роль досталась мне незаслуженно. Не надо забывать, что даже у стен есть уши.
- Лин, давай, эту новость пока оставим между нами, – предостерегает Татьяна. Ее васильковые глаза становятся беспокойными. – Сама понимаешь, Наумова... Попозже объявлю.
- Да, - тут же соглашаюсь с тренером.
Это будет наилучшим решением. Я подношу пальцы ко рту и делаю вид, что запираю его на замок. Меня так распирает радость, что хочется скорее поделиться ею с отцом.
— Вот и славно, - кивает головой Татьяна. Она явно довольна. – Только не забудь купить новые пуанты.
На мгновение мой восторг гаснет, словно пламя свечи на ветру. Наш бюджет и так трещит по швам. Это не входило это в планы.
- Да-да, конечно, – спохватившись, делаю хорошую мину при плохой игре.