Буря (СИ)

Затем Сахана увидела Нормана и ее сердце пропустило удар от ужаса, а руки затряслись. Она помнила каждую секунду их недолгого общения. После этого шока лица двух других мужчин для нее слились в серые пятна.
— Ты притащил дикую сюда? – с ужасом зашипел Норман, подходя к Алкиду. – Что она такого вытворяла в постели, что мы будем есть с животным за одним столом?
Все присутствующие повернулись на этот шепот. Темноволосая женщина удивленно приподняла бровь.
— Хватит с тебя счетов, – резко ответил Алкид, – будешь убирать за скотиной, пока не научишься сначала слушать, а потом говорить.
Норман вспыхнул яростью, но жест Алкида заставил его подавиться набранным воздухом.
— Младшая родня и сестра, я представляю вам эту рабыню, принадлежащую мне. Она будет есть и пить с нами и жить под одной крышей.
— Если она дикая, то не будет ли разумнее держать ее отдельно и на цепи, пока не приручится? – мелодичным голосом спросила красотка.
Сахана заставляла себя молчать и покорно ждала, когда Алкид прояснит ситуацию.
— Она не дикая, – вдруг подал голос один из братьев. – Вы что не видите, что она уже пару минут стоит и слушает ваши домыслы? Ее лицо спокойно, и она владеет собой, хоть и возмущена. А еще она почему-то очень недружелюбна к Норману, но лишь к нему. Всегда знал, что вы не только слепые, но и совершенно не утруждаете себя попытками мыслить, – наконец заключил он без всякого превосходства, просто излагая факты.
— Верно, Василь, она не дикая. Зато вы все будто с цепи сорвались, – с сильной долей раздражения произнес Алкид, и все вдруг молча сели за стол, сложив руки на коленях, как провинившиеся дети в классе перед учителем. – Я скажу, а потом буду готов выслушать ваше мнение.
Члены семьи переглянулись и кивнули.
— Это Сахана. Она рагласианка как и мы, жила на Юге великолепной страны Раглас, готовилась стать вторым лекарем в доме исцеления, – в этот момент красотка смахнула темные волосы с лица и внимательно посмотрела на Сахану. – Ей не повезло и вашниры привезли ее в мои руки. Теперь она будет жить здесь, в моем крыле, лечить нуждающихся в этом и подчиняться лично мне. Вы ей не хозяева. Сегодня, Айрина, примешь от Саханы список веществ, необходимых ей для работы и выдашь ей все, что она попросит. Также тебе придется позаботиться о ее гардеробе. И в первую очередь нужна будет верхняя одежда, иначе ей не выйти на улицу. Ты, Василь, проследишь за подготовкой бывшего гостевого дома – там расположим комнаты исцеления. Все помещение должено перейти в полное распоряжение Саханы как можно скорее.
Алкид предложил женщине занять место за столом рядом с собой, а слуга подал ей приборы.
— Это моя сестра Айрина, – наконец, обратился к Сахане Алкид, – и младшая родня – сводные братья Василь, Марк и Норман.
Василь и Марк кивнули Сахане в знак приветствия, а Норман упорно смотрел в свою пустую тарелку, будто бы там был написан увлекательный роман.
— Правда, что на Юге никогда не бывает снега? – звонко спросил Марк и Сахана вдруг поняла, что он совсем юн, почти мальчик.
— Иногда бывает, – ответила Сахана и все взгляды устремились на нее. – Пару раз за сезон он выпадает, но у нас всегда тепло, даже зимой цветут некоторые цветы, а деревья не теряют листву. Есть люди, которые купаются в море все шестнадцать месяцев в году, но я никогда так не делала.
Вспоминать прежнюю жизнь было нелегко, потому что вернуть все это было невозможно. Ее дом останется за ней и будет пустовать еще несколько лет, пока не перейдет по наследству к тетке или к ее новому хозяину. Здесь Сахана могла выбирать сама. Последний жест воли. На принятие решения у нее был год, а затем возможно было через суд распорядиться имуществом. Только судья мог гарантировать то, что рабыня действует по своей воле, а не под давлением господина.
Дом исцелений, где она работала, или тетка могли попытаться вызволить ее, если Сахана напишет о том, что произошло. Были случаи, когда семьи выкупали рабынь у их хозяев, но тетка Саханы точно этого не сделает. Скорее всего и не поинтересуется, куда исчезла девчонка, к которой она равнодушна. На работодателя тоже нечего было рассчитывать. Сахана успела продвинуться по службе, но не заработала себе имя. Будь она известным лекарем, ее могли бы попытаться вернуть.
 
Впрочем, не стоило рассчитывать, что Алкид согласился бы на это. Интересно, как далеко отсюда город с ближайшим домом исцеления? Есть ли вообще крупные клиники в округе, или здесь работают одиночные лекари? Как часто врачи сюда приезжают, и успевают ли доехать, если случай срочный? В тот момент, когда Сахана сказала Алкиду, кто она, она верила, что это ключ к ее свободе. Теперь ее профессия заперла ее здесь надежнее рабского ошейника. Впрочем, не лучше ли заниматься тем, к чему лежит душа, чем убирать за скотиной или выполнять другую тяжелую работу?
— А долго надо учиться, чтобы стать лекарем? – задумчиво спросила Айрина.
— Всю жизнь, – ответила Сахана, стараясь овладеть голосом, чтобы он не дрожал. – Сначала надо родиться с этим даром – проникать взором в тело человека. Есть специальный тест, который все проходят в десять лет. А затем детей, проявивших способности забирают в специальные школы, где мы долгие годы учимся вмешиваться в организм человека так, чтобы исцелить его.
— Это получается, ты сейчас видишь нас всех насквозь, – Василь с восторгом посмотрел на Сахану.
— Нет, конечно, – вздохнула она. – Сначала я должна настроиться на пациента, а затем получить его согласие на мое вмешательство. Если вы когда–то были у лекаря и ваша проблема была серьезнее, чем насморк, то слышали формулу «разрешения на взгляд». Это процедура, которая требует от лекаря высокой концентрации, а если болезнь или травма серьезна, то и почти все силы.
— Никогда не приходилось такого слышать, – сказал Марк. – Обычно лекарь дает порошки и таблетки, пишет, как их использовать и все.
Айрина возмущенно хмыкнула и покачала головой, будто извиняясь за невежество брата.
— Значит, вы здоровые люди, – пожала плечами Сахана, вспоминая свой опыт. Она многое видела, людей с травмами, с очагами жутких болезней, разъедавших органы. Имела дело с безумными мужчинами и женщинами.
— Это только Марк у нас такой здоровый, – ухмыльнулся Василь, – все остальные отлично понимают, о чем ты говоришь.
— А мне всегда было интересно, как же помочь тем, кто не может произнести формулу? – вдруг спросил Алкид.
Сахана принялась объяснять.
— Формула – лишь формальность. Не все люди могут достаточно хорошо управлять своей волей. Кому-то мешает страх перед лекарем, кому-то не хочется узнать диагноз. Иногда люди нуждаются в помощи, но отказывают врачу в праве на вмешательство подсознательно. Для этого и нужна формула – она открывает путь. Те, кто без сознания и безумны – обычно сильно хотят жить и позволяют себе помочь. Хотеть жить – достаточно, чтобы лекарь мог вмешаться, – Сахана поняла по взглядам присутствующих, что ее никто не понимает. – Это магический ритуал, лекарь обращается к душе человека, к самой его сути. Но если пациент без сознания, согласия нет, а помощь нужна, то мы ее окажем, но другими способами: операция, препараты – все, что в наших силах. Ведь лекарь не может пойти, простив воли пациента.
— Не может пойти, потому что это не этично? – спросила Айрина, внимательно ловившая каждое слово.
— Нет, дело не в этике, – сказала Сахана. – Лекари не маги. Мы просто не имеем сил перебороть волю человека. Это невозможно, а не противозаконно.
— А мне кажется, что способности лекаря – настоящая магическая одаренность, – вдруг сказал Василь.
Алкид вскинул бровь, задумываясь.
— То есть ты не видишь наши внутренности, пока мы не захотим их тебе показать, – Марк уставился на нее, жуя салат и неприлично чавкая. Айрина, коснулась его руки, мягко приводя в чувство.
— И пока я не захочу на них посмотреть, – засмеялась Сахана, по–прежнему чувствуя напряжение от общения с этим людьми. Она мысленно представила, с каким бы удовольствием посмотрела на внутренности Нормана, выпуская их из него любым достаточно острым предметом. Как ни странно, Алкид у нее такого желания, противоречащего пути целителя, не вызывал.