Буря (СИ)
Лия хоть и не понимала суть разговора смотрела на Нормана с явной агрессией, она отложила еду в сторону, выпрямила спину, как человек властный, привыкший к подчинению окружающих и посмотрела на свои руки, будто чего-то ждала. Затем ее взгляд стал хмурым, и она расслабилась на стуле, снова отрешившись от обстановки, которую хоть и не понимала, но больше не воспринимала как абсолютно враждебную.
Алкид в гневе поднялся со своего места и очень весомо заметил.
— Ты сказал слишком много, Норман, и ответишь за это. Сядьте оба и замолкните. Сестра, уведи Сахану и Лию наверх. Сейчас здесь будет мужской разговор.
Женщины встали.
— Сахана, – сквозь зубы обратился к ней хозяин.
Ее сердце рухнуло вниз. Она сегодня действительно забыла о своем положении. Утром Алкид ухаживал за ней как за равной себе, а потом она снова была лекарем, распоряжающимся и уважаемым. Как можно было забыть, что она чужая, что здесь никто не любит ее, что она лишь развлечение и собственный врач под боком? Тревога, уснувшая было у нее на сердце, вдруг всколыхнулась, заполняя собой все тело, перед глазами почернело и мир утратил на мгновение краски. «Мне конец», – подумала женщина.
— Перед тем как уйдешь, скажи, что ты собиралась сделать, чтобы Лия понимала нас.
При упоминании своего имени чужеземка встрепенулась и повернулась к Алкиду. Айрина взяла ее за руку и повела за собой наверх.
Сахана кивнула и бесцветным голосом без всякого энтузиазма сказала, подбирая максимально простые выражения и избегая медицинских терминов:
— Когда рождается ребенок, никто не учит его языку по книгам. Его мозг так активно воспринимает информацию, что буквально за год он абсолютно осваивает язык. Все это происходит благодаря тому, что именно в этом возрасте мозг очень восприимчив – достаточно слушать речь окружающих и смотреть по сторонам. Я могу создать такие условия в голове у Лии. В случаях серьезной запущенности детей, при работе с безумными и для ускоренного обучения диких, мы использовали такие практики на Юге. Не для усвоения языка, конечно, но поводов было достаточно.
— А в чем же тогда неудобства? – спросил Василь.
— В том, что кто-то должен с ней заниматься, показывать картинки, называть предметы, постоянно без умолку говорить. И еще, ее нельзя будет волновать, стресс в условиях подобной восприимчивости сможет нанести ей серьезную травму.
— И сколько времени это займет? Сколько ее надо будет обучать и оберегать? – спросил хозяин.
— Три недели – минимум. Для достижения наилучшего результат – полтора–два месяца. Дальнейшее усиление этих процессов опасно в зрелом возрасте и его придется остановить. Она, конечно, будет говорить не слишком хорошо, но мы сможем понимать друг друга.
Норман молчал, но его лицо говорило за него, предвещая и Сахане, и Лие незавидную участь, будь на то его воля.
— Можешь идти, – отпустил ее Алкид с таким отстраненным видом, что женщина сто раз пожалела о спасении Лии и Рифы.
Лежали бы они сейчас в снегу. Рифу бы сожрали бы волки. Лию – если умные, то есть бы не стали, если глупые, то съели бы и отравились мерзким черным желе из ее крови. А Сахана бы сейчас во всю развлекалась с семьей своего хозяина. Возможно, они бы играли в снежки. Или карабкались бы на гору. Ночью они с Алкидом занимались бы любовью. Все это показалось таким далеким. Теперь на душе шевелилась тревога, ожидание наказания, страх потерять то нормальное отношение, которое только начало устанавливаться.
Впервые Сахана задала себе вопрос – так ли хорошо она узнала Алкида за эти месяцы. Как продолжатся и чем закончатся их отношения? Что будет, когда она ему надоест? Ведь он не отпустит лекаря восвояси. Переселит в другое место? Отдаст младшим родичам? Сколько было таких как она в его жизни и где они сейчас?
К тому моменту, когда Сахана поднялась на второй этаж, ее трясло от ужаса мелкой дрожью. Мозг рисовал такие картины, что хотелось вернуться в орущее сознание Лии и спрятаться там, как в уютном гнездышке.
Айрина и Лия повернулись к ней, услышав шаги. Она села на диван, поджав под себя ноги, укрылась пледом и молчала, не в силах поддерживать диалог. Айрине она объяснила это тем, что очень устала после лечения Лии. Сестра хозяина предложила ей вина, от которого женщина отказалась, предпочитая не туманить разум перед возможными проблемами.
Ее бокал тут же забрала Лия, понюхала, одобрительно закивала, что-то демонстративно сказала на своем языке и выпила.
Айрина с удивлением наблюдала за тем, как чужеземка забрала из ее рук всю бутылку и налила себе еще и еще, жестами изображая огромную благодарность хозяйке.
Сахана некоторое время судорожно металась в своих ужасных мыслях, рождающих еще более страшные умозаключения и выводы. Потом боролась с желанием прилюдно зарыдать, а потом морозный день, приключения и стресс сделали свое дело – девушка закрыла глаза, прижалась к подушке и заснула.
Ей снился сон, будто бы она бежит по ледяному берегу моря. Ей страшно и холодно, а воздух настолько густой, что в нем тонут звуки и еле шевелятся руки и ноги. Кто-то гонится за ней, но как бы она не старалась, все движения замедляются, девушка застывает словно в медленно замерзающей капле воды. Каждая клеточка тела, каждая мышца напрягается до боли, будто готовая разорваться, напряжение растет до предела, пока разум не обретают свободу от страха, и ничто ее больше не сдерживает. Девушка поднимает руки к серому небу, бросает на встречу своим преследователям камень и с изумлением смотрит, как на них низвергается золотой свет, расплавляя лед, камни, окончательно освобождая застывшее тело. Воздух теряет свою густоту, возвращаются звуки и Сахана слышит шаги у себя за спиной, поворачивает голову и видит Лию, которая, неловко произнося незнакомые слова, говорит ей:
— Открой глаза!
Глава 9. Решение Алкида
Когда Алкид вошел в комнату, Лия медленно пила вино, любуясь его цветом через бокал, Айрина сидела с книгой, а Сахана спала в неудобной позе в углу дивана, занимая на удивление мало места. Он мягко подошел к ней и коснулся плеча, на что она вздрогнула и открыв глаза закричала во всю силу легких, одновременно пытаясь вскочить, что ей не удалось – она отлежала ногу и та теперь не слушалась ее, еле шевелясь, как ватная.
— Тише, тише, – испуганно отшатнулся мужчина.
Сахана озиралась по сторонам, пытаясь вернуться в реальность. Прикосновение Алкида совпало со словами Лии во сне, эффект сложился и теперь сердце билось как птица в клетке.
— Мне, мне приснился страшный сон, – еле шевеля губами произнесла женщина, растирая ватную ногу, которую мучительно кололо иголками.
В дверь вбежали Василь и Марк. Василь обвел женщин взглядом.
— Я испугался, что на Айрину напала Лия, – задумчиво сказал он. – Как бы то ни было, надо будет продумать, как обезопасить себя от нее ночью, я совершенно не готов ей доверять.
— Лия не причём – мне просто приснился страшный сон, простите, – Сахана почувствовала себя ужасно неловко.
Василь кивнул, и они с Марком вышли.
— Сахана, нам нужно поговорить, – сказал Алкид и повел девушку за собой.
В охотничьем домике не подразумевалось много комнат. На первом этаже их было всего две – общая большая, служившая и столовой, и кухней, и гостиной, и крошечная спальня, в которой лечили Лию.
На втором этаже было три двери, Сахана была только за одной из них и сейчас они вошли во вторую. Это была небольшая комната, с двумя узкими кроватями, стены, как и во всем доме были обшиты деревом, часть была кирпичной и горячей – это была печь. У окна приютился небольшой стол, в углу шкаф для вещей, на полках пылились какие-то мелочи, стояли большие часы и книги.
— Мой брат прав, – начал Алкид.
— Норман? – вздрогнула Сахана.
Алкид задумался.
— Тогда они оба правы, – наконец продолжил он. – Норман прав в том, что мы сегодня ввязались в возможные проблемы и решение, которое он предложил, вполне может быть выходом.