Во власти бывшего (СИ)

Ну разве можно в такой ситуации думать о чем-то другом? О чем-то кроме собственного ребенка, которому сейчас так плохо.
Пусть Руслан хоть снова накажет меня за этот больничный, но комфорт и спокойствие дочери для меня важнее всего на свете, уж его я точно не променяю ни на что.
Прошло уже три дня с тех пор, как я последний раз видела мужа. Он не приезжал, не звонил, ни предпринимал никаких попыток увидеть нас с Диной. Несмотря ни на что, Антон относился к моей дочери, как к своей, любил ее, но сейчас он не интересовался даже этим. Просто растворился в воздухе. Исчез, как роса в полуденный час.
Но из-за болезни дочки Антон меня в данный момент совершенно не заботил. С какой-то стороны, было даже легче без него. Наверное, внутри меня все же сидела обида и злость на мужа за то, как он поступил. Но можно ли мне обвинять его в том, в чем я грешна сама? Из благородных побуждений, из-за острой необходимости, но все же я изменяла ему тоже. Даже безвыходная ситуация, в которую поставил меня Руслан, не может стать оправданием моему поступку.
Наверное не может.
Я не знаю.
Как бы то ни было, теперь я не могу ничего изменить. Так же, как и работа все еще остается нужной мне. Если Антон так и не объявится, мне все еще будут нужны деньги, чтобы прокормить семью. Вернуться в Москву безработной матерью-одиночкой я не смогу. Да и просто уехать не получится, не брошу же я дочь на бабушку, которая и так сидит с ней целыми днями.
Дина засыпает. Я осторожно выхожу из комнаты в кухню, плотно закрывая за собой дверь. Через пару минут мое внимание отвлекает странный шум. Мама уехала за покупками полчаса назад, вряд ли она бы успела вернуться, учитывая, что продуктовый у нас в соседней деревне.
Наверное, это Антон. Решил извиниться. Или вещи собрать. В любом случае эта встреча должна была состояться рано или поздно.
Откладываю все свои дела и с настороженностью ожидаю гостя.
Руслан.
Руслан? Он то что тут делает?
В какой-то момент давно погибшие в животе бабочки начинают едва заметно шевелить крылышками. Неужели, он осознал все? Приехал, чтобы простить меня? Забрать с собой и больше никогда не отпускать?
Но это не так. Бездыханные насекомые теряют возможность вернуться к жизни. Их трепещущие крылья снова тяжестью опадают где-то внутри меня, когда Руслан абсолютно безразлично останавливается недалеко от двери.
Теперь я знаю, зачем он здесь. Пришел лично уведомить меня о том, что я уволена.
На фоне идеального Руслана наш старенький домик выглядит еще более уныло. Настоящей развалюхой, стоимость которой едва ли перекроет цену на его модный костюм. Однажды мы уже приезжали сюда, после того, как решили пожениться. Но тогда я не заметила этой колоссальной разницы.
– Мне не нужны дети от шлюхи! – с презрением бросает в мою сторону жених.
 
– Руслан, любимый… Я правда не понимаю в чем дело… – обращаюсь к мужчине еле слышно. Меня всю трясет от ужаса, потому что ситуацией я не владею, даже представить не могу, о чем речь.
В голове совсем нет мыслей. Меня пугает его взгляд, его сжатые до скрипа челюсти, его ненависть, которой Руслан сейчас пропитан с ног до головы. Мне кажется, он бы мог уничтожить меня, не будь я всего лишь хрупкой девушкой. Воспитание не позволяет поднять на меня руку.
Сейчас же холеный бизнесмен выглядит у меня дома, как неудачный кадр фотошопа.
– Зачем ты приехал? – я первой нарушаю молчание, навалившееся на меня тяжелым грузом.
– “Вы”, Саша. Ты должна обращаться ко мне на “вы”, – холодно отвечает Руслан, а я чувствую, как от его слов тяжелеет в животе.
– Это никак не изменит суть моего вопроса, – на своей территории я чувствую себя более уверенно, хотя перечить человеку, от которого зависишь все равно не стоит. Я это понимаю, но обида за ложные ожидания так горька, что мне просто необходимо хоть как-то выплеснуть эту горечь.
– Случившееся между нами уже ничто не изменит, – лишь отвечает мне Руслан, делая шаг вперед.
Три года назад
– Мне не нужны дети от шлюхи! – с презрением бросает в мою сторону жених.
 
– Руслан, любимый… Я правда не понимаю в чем дело… – обращаюсь к мужчине еле слышно. Меня всю трясет от ужаса, потому что ситуацией я не владею, даже представить не могу, о чем речь.
В голове совсем нет мыслей. Меня пугает его взгляд, его сжатые до скрипа челюсти, его ненависть, которой Руслан сейчас пропитан с ног до головы. Мне кажется, он бы мог уничтожить меня, не будь я всего лишь хрупкой девушкой. Воспитание не позволяет поднять на меня руку.
Но этот факт вовсе не успокаивает. Это страшно. Когда мир, привычный для тебя мир, рушится, словно карточный домик, а ты просто смотришь на это со стороны и совсем ничего не можешь поделать, ты бессилен, потому что остановив даже одну карту, можешь ненароком дать толчок другой – и разрушение не закончится, продолжится независимо от того, желаешь ты этого или нет.
– Хочешь продолжить игру в невинность? – шипит Руслан. – Ты и так потратила слишком много моего времени! И я больше ни минуты не желаю проводить в твоей компании.
Трясущейся рукой закрываю рот, чтобы подавить подступающие всхлипы. Но они и так беззвучны. Да мне кажется, что и меня самой больше нет.
– Прекрати! – цедит любимый. – Я больше не поведусь на твой жалкий развод! Хотя, у тебя здорово получается, – с этими словами Руслан хватает меня за подбородок и поднимает голову так, чтобы я смотрела прямо ему в глаза. – Запомни мою доброту, дрянь! – говорит он. – Я делаю большое усилие над собой, чтобы отпустить тебя с миром, а не отдать своим парням или посадить за решетку.
– Пожалуйста… – молю я, а слезы так жгут, точно это кислота разъедает щеки.
Руслан лишь с отвращением отталкивает меня.
– На вот, полюбуйся! – изрекает он, бросая на пол стопку фотографий. – Теперь я точно знаю, кто вытащил вчера из моего сейфа важные документы и пачку банкнот. Очень жаль, что я не смог раньше разглядеть, насколько ты гнилая. И если не свалишь через две минуты, тебя выведет охрана.
Руслан просто обходит меня, и направляется вглубь дома. Я не бегу за ним. Нет. Это бессмысленно. Что бы я сейчас не сказала, он не услышит. Это я знаю точно. Моя речь и оправдания не повлияют ни на что. Я так и останусь для него шлюхой, опустошившей его сейф.
Присаживаюсь на корточки и тянусь к фотографиям. Их три. На каждой я с разными мужчинами. Первые две настоящие: я с Антоном, который в тот день был почему-то менее сдержан, чем обычно, я с мужиком в ресторане (он случайно налетел на меня, когда я возвращалась из дамской комнаты, потом полез обниматься в знак извинения, хотя судя по фото так и не скажешь).
Ну а на третьей… Такого со мной никогда не было. Этого мужчину я не знаю. Никогда не встречалась с ним, и не была в том месте, где, якобы, сделана эта фотография. Меня просто подставили. Следили, а потом слепили этот компромат, чтобы показать Руслану. Неужели, он на полном серьезе считает, что я спала со всеми этими людьми?!
Изображения перед глазами начинают уплывать из-за новой порции горьких слез.
– Александра Павловна, вам нужно идти, – мужской голос позади меня слышится точно сквозь вату.
Чьи-то руки бережно поднимают меня с пола и провожают прочь из особняка. Я не сопротивляюсь. Просто не могу. Я пешка в чьей-то грязной игре, и этот кто-то явно имеет большое влияние на Руслана. Что значит мое мнение против мнения того человека? Для любимого мужчины, видимо, совсем ничего.
– До свидания, Александра Павловна, – напоследок говорит мужчина, прежде, чем закрыть тяжелую калитку с внутренней стороны.
Усаживаюсь на бордюр, уронив голову на руки. На мне все еще тот прозрачный халатик, и новое дорогое белье, которое под ним совсем не скрывается. Наверное, меня могут увидеть соседи, но мне все равно. Убитая горечью, я плохо соображаю. Куда идти? Что делать?
Но вскоре мысль о ребенке как-то сама собой появляется в голове. Она придает мне сил. Заставляет вытереть слезы и включить, наконец, рациональное мышление. Разблокирую телефон, который непонятно откуда взялся у меня в руках, листаю телефонную книжку до нужного номера.