Три мести Киоре (СИ)
Руку ужалило болью. Крыша, еще крыша, благо, дома строились так близко, что перепрыгнуть не составляло труда. И — прыжок вниз, в проезжавшую мимо телегу, всполошившиеся лошади и перевернувшийся груз, из-под которого она ловко выкатилась под какой-то прилавок. Вскочила, бросилась в здание, через черный ход — снова на улицу. Визг, опрокинутые столы, мутившая сознание боль. Она слышала крики, вокруг перекрывали улицы, чтобы ее поймать, но она, теперь как истинный загнанный зверь, юлила, петляла, чудом избегая погони.
Нырнула, как собака, в зеленую изгородь, окружавшую какой-то домик, незамеченной пересекла участок и снова оказалась на дороге, выплевывая ветки. Фонарщик на стремянке пошатнулся, но хотя бы не закричал, и Киоре скрылась на другой улице.
Мозг, как и тело, работал на износ. Солнце, пока она убегала, успело уйти за горизонт, и улицы Тоноля погрузились в привычный мрак. Где-то позади залаяли собаки и послышались крики. Киоре неслась, зажимая раненое плечо, и видела только один вариант, где она могла спрятаться… Но для этого следовало хоть ненадолго оторваться от погони. Подпрыгнув, извернулась и сорвала с каблука заглушку, и снова за ней потянулся след из перца, призванный отбить собакам чутье. Где-то впереди, как помнила Киоре, должна была протекать река.
В голове гудело и стучало, и мысли исчезли, оставив только инстинкты и смутные образы желанного убежища. И раздавшийся впереди свисток патруля звучал как горный обвал. Затормозив, Киоре спряталась за ящиками в переулке, старалась успокоить дыхание и вслушивалась в соседние улицы. Когда шум утих, она выскользнула из укрытия, прижалась к стене, собираясь бежать, как услышала:
— Стой или стреляю.
Обернувшись, увидела Дорана с револьвером в руке. Заряжен. Наведен на нее. Расстояние слишком маленькое, чтобы промазать.
— Эй, герцог, отпусти сегодня, в память, что я тебя спасла…
Хорошо, что Киоре хотела незаметно сдвинуться и медленно подтягивала правую ногу, иначе бы пуля прошила ее, а так прошла по касательной и ранила. Доран смотрел на нее, и в полутьме нельзя было различить лица, только, ловя отблеск какого-то источника света, блестел револьвер.
— Выбор твой, герцог!
Пнула ящики, и те с грохотом обрушились на Дорана, а Киоре уже со всех ног бежала по соседней улице. И укрытие она видела по-прежнему единственное — особняк Кеэрела. Подобралась она к нему окольными путями, на последних силах, ощущая дыхание распаленной погони.
— Не выдавай меня, — попросила она, падая через порог к нему в руки и срывая маску с головы.
Полный надежды и обожания взгляд снизу, хрупкое, дрожащее тело. Взгляд Кеэрела затуманился, он закрыл дверь, отрезая Киоре от мира.
— Спрятаться ты можешь в разрушенной части особняка, туда никто не пойдет… Но и я не уверен, не провалится ли под тобой пол, — сбивчиво говорил он, поднимаясь с Киоре на руках по лестнице.
Пахнуло пылью и затхлостью, барон свечой освещал пространство с обвалившимися перекрытиями и покореженными дверными проемами. Киоре потребовала отпустить ее, отобрала свечу и пошла вправо, в сторону кухни, но споткнулась и упала, чуть не разбив нос. Кеэрел дернулся ее поднять, но она шикнула, указав на крохотное пространство между двумя стенами — давно не использовавшийся старый, заделанный дымоход, заваленный досками. Отдав свечу барону, она перелезла через кучу, чуть не напоровшись на гвозди, после чего ухнула вниз.
— Видно?
— Н-нет, — запнувшись, ответил Кеэрел.
Сверху и в самом деле не было видно спрятавшейся, и явно никому бы не пришло в голову, что человек мог поместиться под этими досками. Киоре вздохнула, поджимая теснее ноги.
— Возвращайся на кухню, — приказала нетерпеливо.
Руку жгло, и, когда Кеэрел удалился, она ножиком распорола маску и крепко перетянула плечо ей вместо жгута. Слабость накатывала волнами тошноты, знобило, но дергаться было страшно, поскольку любое движение могло насадить Киоре на гвоздь. Холодный пол. Неудобная поза. Размышляя о злоключениях, она то ли заснула, то ли потеряла сознание, и разбудили ее голоса внизу. Чуть повернув голову, увидела щель, через которую сочился свет. Значит, она над самой кухней…
— Мы вынуждены обыскать ваш дом, поскольку подозреваем, что опасная преступница забралась к вам или вашим соседям, — бубнили патрульные.
— Как видите, мой дом почти разрушен. Если хотите, вот вам свеча, осматривайте. Только оставьте мне какую-нибудь бумагу, что я не буду платить управлению компенсацию за ваши свернутые шеи! Я, знаете ли, только недавно от долгов избавился, новых не желаю!
Судя по шагам, пришедшие воспользовались предложением барона. Шаги приближались, пол скрипел, и Киоре ощущала себя затаившейся гадюкой.
— Проклятье, Стэр, я туда не полезу! В самом деле шею свернем!
— Я думаю, туда никто не пролезет. Смотри, в эту дырку даже нашей воровке не протиснуться, — рассуждали патрульные. — А справа что?
Шаги приближались, Киоре дрожала всё сильнее, не в силах прекратить. Тело не слушалось. Она закусила до крови палец, и это немного помогло. Но патрульные, осветив и эту часть дома, ушли. И Киоре потеряла сознание.
Глава 13
Слуга, сидевший за столом приемной, оторвался от бумаг и с важным видом поправил смешные очки, разглядывая через них бледного, опиравшегося на трость Дорана с синяками на лице и шее.
— К Его Величеству. Не беспокоить, — процедил глава Тайного сыска, и слуга только тяжко вздохнул: за несколько лет во дворце он стал понимать, когда лучше получить выговор только от императора, а не одновременно и от него, и от злого визитера.
— Доран, я занят! — Паоди в кабинете разбирал бумаги, как будто соревновался с кем-то в скорости.
Выглядел император неважно.
— Я уйду, когда ты мне объяснишь, почему отклонил два моих прошения о пробуждении ловцов.
Он остановился посреди кабинета, опустив руки на трость. Синяки на спине заживали медленно, и даже контакт с самым мягким креслом оставался болезненным, а вчера, во время облавы на Киоре, ситуация еще и усугубилась — несколько ящиков ударили по спине.
— Ловцов не существует.
— Паоди, их не существует только для народа!
— Для всех, Доран. Даже для меня, — он оторвался от бумаг и отложил стальное перо, сцепив кончики пальцев на столе. — Мы закрыли подземелья с химерами, разогнали всех рабочих оттуда, заткнули графа Соренора ценой кучи нервов не для того, чтобы вновь использовать чудовищ. Это будет скандал, и граф его раздует на весь свет, требуя вернуть ему право на исследования и вновь открыть лабораторию!
— Этой ночью чудовище загрызло человека, несколькими ночами ранее напало на меня. Предлагаешь ждать, пока оно не сожрет всех? Боишься, что о ловцах и тех опытах узнают? Мы выпустим их тайно, да и ты сам должен помнить, что ловцы внушают ужас всему живому! Соренору запрещены новые опыты, но никто не запрещал использовать его старые изобретения…
— Нет, я сказал! — отрезал император. — Подождем колдунов.
— И ты думаешь, они нам помогут? — яд из вопроса герцога сочился, и если бы хоть капля его упала на ковер, в дорогой ткани появилась бы дыра. — Неизвестные твари заполнили улицы города, люди не могут с ними справиться, мы не смогли ни поймать их, ни как-то остановить! И я знаю, что у империи есть ловцы — эти химеры доказали свою пользу в войне против колдунов, так пусть они еще раз послужат правому делу! Кто, если не ловцы, сможет истребить неведомых чудовищ?
Доран замолчал, потому что закончилось дыхание. Император смотрел на него исподлобья, плотно сжав губы.
— Доран, я всё сказал. Мое решение неизменно.
И ему ничего не оставалось, как покинуть императора, не желавшего слышать никаких аргументов. Или же он не нашел тех слов, что могли переубедить Паоди? Размышляя, герцог мерил шагами свой кабинет в Особом управлении.
— Ваше сиятельство, там дама… — появившийся в дверях помощник странно мялся и норовил оглянуться через плечо. — Сказала, что по поводу Иари…