Босс для Ледышки (СИ)

Поначалу он ещё пытался как-то осмыслить произошедшее, но без особого эффекта. Минуты текли, и он всё явственнее ощущал, что от него будто кусок оторвали.
Ещё несколько дней в этой проклятой глуши, не зная, что у неё стряслось… Он сидел на неразобранной постели и вертел в руках её телефон — потёртый старенький айфон в простом сером чехле.
Без пароля.
Что это ему даёт? Кроме вечной кары за посягательство на её личную жизнь, конечно. Как минимум шанс на то, чтобы узнать, где она и что с ней. Мизерная плата, если честно.
Пролистывая журнал звонков, он сделал неутешительный вывод: звонить придётся или напрямую её семье, рискуя переполошить её домашних, если она по каким-то причинам до сих пор не дома… Его пальцы судорожно сжали телефон, и он даже мотнул отяжелевшей за день головой, отгоняя страшные мысли. Нет, об этом нельзя даже думать. Или… Ольге. Ну конечно, лучшие подруги ведь! Кажется, после всего пережитого за день способность мыслить ему напрочь отказала.
Он схватил свой телефон и отыскал Ольгин номер.
Его секретарша подняла трубку спустя бесконечные пять секунд после гудка:
— Андрей Владимирович?..
— Ольга, привет. Извини за поздний звонок. Это важно. Скажи, ты от Евгении что-нибудь слышала?
Пауза. Да что б тебя там…
— Слышала.
Его сердце пропустило удар.
— Что с ней?
— Она… м-м-м… она в порядке.
В порядке? Какого черта это значит?! Этого недостаточно!
— Оля, не молчи. Что значит «в порядке»?
— Да… да то и значит, Андрей Владимирович. В порядке с ней всё. Правда. Ну, в смысле, жива-здорова.
Облегчение свалилось на него так неожиданно, что он едва телефон не выронил. Господи, если ты есть, спасибо тебе!
— Дай ей трубку.
— Так… она не со мной. Она… она у меня… была. Была у меня. Домой ушла.
— Её номер.
— А она говорила, что телефон потеряла.
— Она что, без телефона ходит?
— А что в этом удивительного? Она вообще с техникой на вы, если хотите знать.
Он знал.
— Оля, если ты мне врёшь…
— Нет, Андрей Владимирович. Нет, клянусь вам. Да зачем бы мне врать?..
— А что с её домашними? В семье? Что у неё вообще стряслось, ты хоть в курсе?
— Да ничего не стряслось. С ними всё окей.
Он понятия не имел, что знала и чего не знала Ольга о произошедшем за последние дни. И понятия не имел, как задать следующий вопрос так, чтобы выудить из подчинённой максимум информации, без которой он сейчас буквально задыхался.
— Оля, мне нужно знать, почему Евгения так срочно вернулась домой. Ты что-нибудь об этом знаешь?
— М-м-м-м… Андрей Владимирович, мне кажется, это не моё дело. Вот совсем не моё…
Что за чёрт?.. Мозги грозили вскипеть от полнейшего непонимания происходящего.
Ладно, ничего, он большой мальчик. Он с этим справится. Главное, что с ней всё в порядке.
— Оля, я прошу тебя, проследи, чтобы восьмого числа она явилась на работу. Я двойную премию тебе выпишу.
На том конце повисло непродолжительное молчание, а потом его секретарша с улыбкой в голосе поинтересовалась:
— Это подкуп, Андрей Владимирович?
— Да. И если этого тебе покажется мало, я увеличу сумму.
  
Глава 38
 
Оля перезвонила мне поздно вечером. К тому времени мама уже отправилась спать, Гошка торчал у себя в спальне за компьютером, ну а я, давно вернувшись с посиделок, где подруга отпаивала меня чаем и слушала мою исповедь, скрутилась в клубок на диване в гостиной и глазела на мерцающую огоньками гирлянд ёлку.
Я даже привстала с дивана, пока Оля, захлёбываясь от восторга, рассказывала, как ей только что звонил Волков и требовал «выдать все явки и пароли». Моё сердце дрогнуло и заколотилось так, что на несколько секунд я даже оглохла от его стука.
Но из её эмоционального монолога я так толком ничего и не поняла. Зачем он вообще мной интересовался? В смысле, Катерина же наверняка ему всё рассказала. Ей же прекрасно известно, когда и как я уехала.
Удивительно, кстати, но мой рассказ о Волкове Оля восприняла с таким восторгом, будто всё это время по нему и не сохла. Это уж скорее она меня шокировала, потому что ей весь случившийся со мной кошмар виделся удивительным приключением вроде какого-нибудь киноромана. Ну, за исключением финала, разумеется… И у меня просто не было сил в чём-то её разубеждать. Подруга осталась при своём мнении, тем более сейчас, потому что утверждала, мол, таким взволнованным ещё ни разу своего начальника не слышала. Он — подумать только! — даже отбросил все формальности и перешёл с ней на ты.
 
В общем, Оле почему-то казалось, что нашей истории далеко до финала…
Конечно, куда там до завершения, если я пока не собиралась увольняться? Мне волей-неволей придётся продолжать с ним общаться. Но сейчас я предпочитала в будущее не заглядывать. На это моей храбрости пока не хватало. Может, к восьмому января мне удастся этой самой храбрости подкопить.
Как бы то ни было, насколько я поняла, Волков остался в «Снежном раю». По крайней мере, Ольга не упоминала, что он возвращается в город. Значит, у них там с Катериной всё хорошо. Замечательно, удачного им отдыха, пусть только меня оставят в покое.
Наверное, это и хорошо, что я потеряла свой телефон. Вздумай он мне позвонить, и я не отыскала бы в себе смелости поднять трубку. Рана была слишком свежа. Мне требовалось время.
К выходу на работу я очень надеялась хоть немного прийти в себя, чтобы к наступлению трудовых будней постараться выдержать всё, что могло поджидать меня в офисе.
Поэтому в оставшиеся праздничные дни я всеми правдами и неправдами выталкивала из себя непрошенные воспоминания, всё свободное время проводила с мамой или братом, только бы не оставаться наедине со своими мыслями, а седьмого, отпраздновав Рождество в семейном кругу, отправилась к Ольге. Мы благополучно просидели у неё на кухне до поздней ночи, а утром восьмого она растолкала меня и приказала отправляться домой — до начала рабочего дня оставалось три часа.
Мои вялые попытки мрачно отшутиться о планах взять больничный Ольга почему-то восприняла едва ли не враждебно, заявив, что нельзя бегать от проблем. Их, видите ли, нужно встречать с гордо поднятой головой. Странно, почему-то я была уверена, она меня поддержит…
Вызвав такси, чтобы не топать по морозу, я послушно отправилась домой — готовиться к самому тяжёлому рабочему дню в моей жизни.
***
О том, как он пережил следующие дни до вылета, Андрей предпочитал не вспоминать. Перевал расчищали круглыми сутками, а ему казалось, что дело там совсем не движется. Чтобы совсем не лезть на стену от бессилия, он напряг своих помощников и вместе с подтверждением информации о том, что Миронова действительно прибыла домой в целости и сохранности, раздобыл все её адреса в соцсетях, куда Женя, как выяснилось, давным-давно не заходила.
Маленькая отшельница.
А потом был самый длинный в его жизни перелёт, обеспокоенные лица родни и всё тех же помощников, наперебой предлагавших свои услуги. А он впервые чувствовал полнейшую растерянность, в которой ни за что никому не признался бы.
Да, факты ему известны: она действительно жива и здорова, она дома и у неё всё вроде бы в порядке. Но за все эти дни она даже не попыталась с ним связаться, а объяснения Ольги, мол, она в их дела лезть не хочет, явно намекали на то, что его секретарша как минимум частично в курсе: что-то действительно стряслось.
Вечером седьмого числа, отмахнувшись от всякой помощи, он сам сел за руль. И спустя неполный час заглушил мотор неподалёку от её дома, припарковавшись так, чтобы его авто не бросалось в глаза. Зато он мог видеть подъезд и светившиеся в сгустившихся сумерках окна её квартиры.
Через пять минут он уже звонил в её дверь.
Ему открыла хрупкая русоволосая женщина с красивыми светлыми глазами — наверняка Женина мать. На его просьбу увидеться с Евгенией растерянно сообщила, что она отправилась гулять. На его попытки выяснить, куда отправилась и когда вернётся, поджала губы и ответила, что не знает.