Босс для Ледышки (СИ)

Я с жадностью придвинула к себе бумаги и принялась раскладывать их по порядку, борясь с идиотским желанием сгрести их в файл поскорее. Казалось, не успею — и они попросту испарятся, оказавшись плодом моего больного воображения.
— Знаете, все эти бумаги, если уж на то пошло, вообще не моя епархия, — пробурчала я, не поднимая головы. — В мои обязанности не входит с договорами возиться.
— Входит, если я вам это поручаю.
Он продолжал возвышаться надо мной, припечатав ручку, которой ставил подпись, к столешнице.
Я невольно подняла на него взгляд, удивлённая сменой тона:
— Почему вам так нравится надо мной издеваться, Андрей Владимирович?
Тёмные брови сошлись у переносицы:
— И каким это образом я над вами издеваюсь? Заставляю вас, грешным делом, работать?
Как замечательно у нас диалог всё-таки складывается!
Я выдержала его пристальный взгляд, мотнула головой, сунула документы в сумку и встала из-за стола, к своему стыду разыгрывая популярнейшую карту «ой, всё!».
— Прошу прощения, что побеспокоила. И спасибо, что отнеслись с пониманием. До свидания, Андрей Владимирович. Завтра документы будут у юристов. Приятного вам отдыха.
— С гор на саночках спускаться будете?
Вопрос прозвучал резковато, но я списала это на последствия его шока от моего приезда. А может, это запоздалая реакция на мою криворукость, из-за которой мне пришлось потревожить его покой даже здесь, далеко-далеко от рабочих забот и проблем. Впрочем, всё это никак не отменяло резонности его вопроса.
Я затормозила на выходе из кухни, повернулась:
— Как мне с ними связаться? Машину же можно вызвать?
— Вы обратный билет на самолёт купили?
— Забронировала. Времени до рейса ещё предостаточно.
Он кивнул и прошагал из кухни в гостиную, подхватил с каминной полки телефон:
— Я вызову вам авто.
— Спасибо.
— Допивайте свой чай, — велел он и уткнулся в свой телефон.
Раскомандовался. Будто забыл, что мы сейчас не в офисе. Но я, застегнув сумку, всё-таки потянулась к кружке. А вот и допью, но не потому что он приказывает, а потому что чай вкусный.
Я краем уха слышала, как он договаривался насчёт автомобиля и кратко с кем-то соглашался, пока выслушивал ответ.
Я ненадолго отвлеклась, проверила собственный телефон и с облегчением обнаружила, что за это время не пропустила ничего важного. Ни Ольга, ни мои родные пока не били тревогу, пытаясь выяснить, как идут дела.
Кинув телефон в сумку, я сполоснула кружку, поставила её на сушилку и вышла в гостиную.
— Мне уже одеваться? Когда будет авто?
Волков обернулся, вернул телефон на каминную полку:
— Никогда.
— Что, простите?..
— Взгляните.
Он кивнул на окно — за стеклом бесновалась настоящая снежная буря.
— Сейчас никто подниматься сюда не рискнёт. И ещё неизвестно, что творится на перевале.
— Т-то есть…
— То есть вам придётся остаться здесь, пока буря не уляжется. Мне жаль.
  
Глава 16
 
Его мало что в жизни могло удивить. И мало кто. Но чаще всех это удавалось Евгении Станиславовне Мироновой. Правда, нынешний её поступок с лёгкостью бил всё, чем она удивляла его прежде.
И будь он хоть чуточку менее сдержанным человеком, чуть хуже умевшим контролировать свои эмоции, она бы наверняка от души повеселилась при виде его потрясённого лица.
Эта сумасшедшая и не подумала ему позвонить и поплакаться, надавить на жалость — словом, использовать чисто женский подход. И в такой форс-мажорной ситуации он даже не стал бы в подобном подходе выискивать ничего особенно предосудительного. Конечно, биться в падучей над испорченными бумагами без толку, но решать вопрос таким радикальным способом…
Он усмехнулся про себя. Евгения обладала редким качеством — она была ответственная и исполнительная до самоотверженности. Не ценить таких работников — себе же в ногу выстрелить. Да, она тоже допускала промашки, но на что она была готова, чтобы их исправить?.. Ну, например, вот на такое.
Андрей, не удержался и бросил взгляд на её виноватое лицо, продолжая копаться в бумагах просто ради проформы, корча из себя большого начальника, исключительно чтобы потешить собственное эго и как-то соблюдать хотя бы подобие субординационных границ. Она — по факту проштрафившаяся подчинённая, он — строгий начальник.
 
Так принято. Это по правилам. Таковы их роли.
Он протянул руку за ручкой, которую она вынула из сумки, их пальцы на мгновение соприкоснулись, и по коже будто ток пробежал.
Опасно.
Сейчас он подпишет бумаги, и Миронова растворится из его жизни на целых две недели так же стремительно, как в неё ворвалась.
Настроение вдруг резко поползло вниз. Ситуация складывалась комичная, сюрреалистическая. И это странно било по нервам, как будто… как будто он мальчишка, который умудрился до Нового года разыскать спрятанный от него родителями подарок, а потом выяснил, что этот подарок предназначался не ему.
И сюрреалистичность стремительным образом нарастала, когда он выслушивал объяснения менеджера фирмы, раскаивающимся тоном объяснявшего ему, что они не могут рисковать жизнями персонала, чтобы подниматься в горы. Сотрудник извинялся так, будто разыгравшийся буран был его личной оплошностью.
Андрей поблагодарил его, заверил, что вопрос снимается просто по факту и никаких претензий у него к фирме нет. Попросил перезвонить, если ситуация изменится. Ему клятвенно пообещали, мол, как только, так сразу.
Евгения Станиславовна, в отличие от него, была открытой книгой. Только слепой не смог бы прочесть на её лице всего, что она пережила, когда он сообщил ей новости.
Она машинально опустила сумку в одно из широченных кресел у камина и смотрела на него круглыми глазами:
— Но… а как же… а самолёт?..
— Хороший вопрос, — он сунул руки в карманы джинсов. — Сколько времени остаётся до вашего вылета?
— Часа три или около того…
— Будем надеяться, за это время буря хоть немного стихнет. Мне обещали сразу же перезвонить.
Она кивнула и уставилась в окно с видом потерявшегося котёнка. Сходство усугублял белый пушистый свитер, который она часто носила зимой. Уютный, конечно, но мешковатый. Он преступным образом скрывал её фигуру, но совсем не портил общий вид. Пожалуй, её и в мешок из-под картошки наряди, она всё равно умудрилась бы выглядеть…
Завибрировавший телефон оборвал его мысли, заставив нахмуриться. Не о том думаешь, Волков.
И словно в подтверждение на экране высветилось лицо Катерины.
Чёрт. Точно. Катерина.
— Андрей, я даже не знаю, с чего начать…
— Давай с банального. Привет.
— Привет. Но сейчас совсем не время для шуток.
— Ладно, понял. Ты где? Внизу? На ресепшене?
— Андрей, мой рейс отменили. Сказали, у вас там страшная непогода разыгралась. Отменили рейс перед нами и следом — наш.
А лихо-то сюжет закручивается… Он потёр щёку, колкую от успевшей пробиться щетины.
— Что-нибудь говорят? Дают какие-нибудь прогнозы?
— Ничего конкретного не говорят. Типа, ждём, когда погода хоть немного выровняется, — Катин голос звучал устало.
— Логично. Здесь тоже ничего конкретного сказать не могут. И буря только-только разыгралась вовсю. То есть ещё и часа, наверное, не прошло.
— Просто замечательно, — бесцветным голосом прокомментировала Катя. — Я даже… у меня слов нет.
— Слушай, но у твоих-то всё в порядке? Как родители?
— А… ага, да. Всё в порядке. Долго объяснять. Приеду и всё расскажу. Только знать бы, когда я приеду. Терпеть не могу аэропорты. Андрей, если ты ещё не передумал и до сих пор прицениваешься к этим своим «птичкам», то знай, что я только за.
— Ты о частном самолёте? — усмехнулся он.
— Нет, ты не смейся. Я серьёзно!
— Кать, ты же понимаешь, что в целом разницы нет. Погоде на статус транспортного средства наплевать.
— Да блин, Волков, я о том, чтобы не торчать в аэропортах! — раздражённо отозвалась Катя и тут же сбавила тон. — Извини, я уже на взводе.