Добровольно проданная (СИ)

Наши отношения давно перешли границы договора. Нет, Адамади тот же; кажется, это я стала другой. Нет больше той испуганной девочки, нет боли и страха. Есть нечто новое, неизведанное, отчего дух захватывает, и сердце бьется чаще. Он словно завораживает меня — голосом, серыми глазами, руками грубыми, но такими желанными, губами, проходящими по телу, хриплым шепотом и приказами, которые я покорно исполняю. Мне все равно, что он старше, мне все равно, что между нами пропасть, я давно в нее шагнула. Иногда хочется позвонить Регине и поблагодарить за этого мужчину. Ведь она могла отдать меня кому угодно. А отдала именно ему.
Все чаще по ночам, когда Константин засыпает, а я лежу у него под боком, дышу его запахом и ощущаю его теплые руки, мне становится страшно, оттого что это все закончится. Наш год пройдет… И что потом? Так не должно быть, но я влюбилась. В умных книжках пишут, что так бывает, девушки влюбляются в своих первых мужчин, но время пройдет, и чувства развеются. А я не хочу, чтобы проходило. Я, и правда, дурочка. Он такой сильный, грубый и одновременно внимательный и заботливый. Он настоящий, взрослый, состоявшийся мужчина. Не один мой сверстник не сравнится с ним. С Адамади надежно, тепло и очень сладко. Прислушиваюсь к нему, потому что он прав в каждом сказанном слове.
А еще я поняла, что, несмотря на статус, власть, силу и независимость, он очень одинок. Где-то внутри этого мужчины что-то очень болит и ноет, но он прячет это в себе, не желая никому показывать. И мне, глупой девочке, очень хочется знать, что творится внутри Константина, поскольку его содержание гораздо глубже, чем он позволяет всем увидеть…
Это был обычный день, я проснулась утром в хорошем настроении. Константин улетел по делам в Японию, но сообщил, что прилетает вечером. Его не было всего пять дней, но я безумно скучала. Я стала настолько смелой, что позволяла себе писать ему сообщения, желать доброго утра и спокойной ночи, а он в ответ просил присылать фото. Нет, ничего пошлого и грязного. Лишь селфи, как засыпаю и просыпаюсь, он просил присылать ему губы.
В этот день я была в предвкушении нашей встречи и готовилась, выбирая белье и наряд, мне все время хотелось ему нравиться. И если раньше смущало то, как он меня рассматривал, то терпеть его взгляд стал необходим, как воздух. Я вообще поняла многое, что раньше по глупости не понимала. Мировоззрение поменялось. Он его изменил.
После обеда у меня начало тянуть низ живота. Вроде терпимо, но мучительно долго, не отпуская. Я позвонила своему гинекологу, и она посоветовала приехать к ней.
И вот я лежу на кушетке, покрываясь мурашками от холодного геля, который мне наносят, чтобы сделать УЗИ.
— Кровь сдала? — спрашивает гинеколог, настраивая свой аппарат.
— Да.
— Сейчас болит живот?
— Нет, уже все прошло.
— Хорошо, давай посмотрим, — женщина начинает водить по животу, всматриваясь в экран.
У меня никогда не было проблем с женским здоровьем. У многих знакомых девочек болел живот во время менструации, а у меня — нет. Потому и кажется, что мои боли ненормальны.
— Расслабься, думаю, ничего страшного нет, После того, как девочка становится женщиной, так бывает. Организм перестраивается, — успокаивает меня доктор. Проходит несколько минут, и женщина удивлённо приподнимает брови.
— Когда последний раз была менструация?
— На днях должна была пойти…
— Не пойдет, — усмехается она, продолжая нажимать кнопки на аппарате. — Задержи дыхание, — и я замираю. — Все, дыши. — Ты у нас на противозачаточных? — Киваю, ничего не понимая. Со мной явно что-то не так. — Ну, признавайся, когда забыла принять таблетку и не посоветовалась со мной.
— Да, такое было, но давно, я сделала все так, как сказано в инструкции.
— А давно — это недели четыре назад?
— Примерно так. Скажите, что со мной? Насколько все серьезно?
— Очень серьезно, но не страшно. Ты у нас немножко беременна, — весело сообщает мне женщина.
— Этого не может быть! — уверенно заявляю я. — Вы ошибаетесь!
 
— Ну, я-то, может быть, и ошибаюсь. А вот УЗИ — нет! — женщина поворачивает ко мне монитор и демонстрирует картинку. — Смотри. Вот эта маленькая «горошинка» — наш ребёночек, — она такая счастливая, словно происходящее касается ее лично.
— Но как? — все, что я могу выдать.
— Нужно было мне звонить, я бы дала точные инструкции, — выдыхает женщина. А я смотрю на маленькую «горошинку» и не верю глазам. Ребенок. Я не готова! Я не хочу! И мне жутко страшно. У меня просто в голове не укладывается эта информация. Что скажет Константин? Боже… Мне, словно нашкодившему ребенку, страшно перед строгим отцом.
— Что теперь делать? — спрашиваю я, когда мы пересаживаемся за стол.
— Рожать здорового ребеночка и быть хорошей мамой, — отвечает женщина и что-то пишет в моей карте.
— Я не могу. Я… — всхлипываю, пытаясь сдержать слезы. Нахожусь в полной прострации и не знаю, что делать. — А почему у меня болел живот? Что-то не так?
— По УЗИ все нормально, так иногда бывает. Ничего страшного.
Киваю женщине и отворачиваюсь к окну. Наверное, ребенок — это счастье. Но я совершенно не понимаю, что делать. Кусаю губы до боли и сдерживаю слезы. Как я скажу об этом Адамади?!
— Ты не знаешь, кто отец ребенка? — вдруг спрашивает женщина.
— Что?
— Ты очень растеряна, и я делаю выводы, что ты либо не знаешь, кто отец, либо папаша явно не обрадуется.
— Я не знаю, как он отреагирует. Я сама не рада и не готова…
— Поймаю, тебе всего девятнадцать. Рано, конечно. Но если бы все планировали детей, человечество давно вымерло бы. Есть и свои плюсы: ты молода и здорова, роды пройдут хорошо. Сил на воспитание будет больше. Это сейчас кажется трагедией, а когда родишь — поймешь, что малыш для тебя — все, и жить без него не сможешь. Я тебе это обещаю.
Домой ехала в полной прострации, неотрывно смотря в окно. Не понимала, что мне делать и как преподнести эту новость Константину. Я и сама была не рада. Каково это — быть матерью? Мне захотелось отмотать время назад и выпить ту чёртову таблетку!
Ребенок.
У нас будет ребенок.
Наш.
Вдалбливаю в себя эту мысль, но легче не становится. Мне не хочется петь от счастья. Мне страшно. Все, чего хочется, — это поделиться с мамой, чтобы она дала дельный совет. Но я не могу. Господи! Мамочка, Как я ей сообщу, что жду ребенка от мужчины гораздо старше меня?
— Ты заболела? Что-то серьезное? — обеспокоено спрашивает Артем, приводя меня в себя. Оглядываюсь и понимаю, что мы приехали. Он открыл мне дверь и подает руку.
— Все хорошо, — быстро отвечаю я, игнорирую мужчину и выскакиваю из машины. В последнее время пришлось минимизировать общение с ним. Только по делу и в официальном тоне. Он тоже отстранился и больше не лезет ко мне.
Забегаю в свою комнату, запираю дверь, срываю с себя верхнюю одежду и сажусь в кресло возле окна. Поджимаю ноги, обнимаю себя руками и зажмуриваюсь. Боже что мне делать?! Что? Хочется кричать и плакать. Сразу вспоминаются слова Регины о том, что если бы я была хитрее, то забеременела бы от Адамади. Но ведь я не хотела, я не специально. В последнее время я несколько расслабилась, что летала от переполнявших меня эмоций. Влюбилась, как дурочка, А он ведь может подумать, что я все это специально. Как же страшно от его возможной реакции. Но и скрывать я не смогла бы.
Не знаю, сколько так просидела, глядя в окно и до боли кусая губы. В себя привел стук в дверь. Слышу его, но не шевелюсь, боясь отозваться. Я уверена, что это ОН. Не знаю, как так вышло, но я научилась чувствовать этого мужчину. Стук становится настойчивее и громче, а я вжимаюсь в кресло.
 
— София! Открой!
От его голоса бегут мурашки. Понимаю, что все это глупо и пю-детски. Нужно открыть. Нужно набраться смелости и сказать. Встаю с кресла и на ватных ногах иду к двери.
Отпираю дверь и отхожу на два шага назад, впуская мужчину. Несмотря на то, что Константин только что с дороги, на нем идеально выглаженная черная рубашка, только ворот небрежно распахнут. Я скучала, хочется кинуться в его объятия, уткнуться носом в сильную грудь и услышать, что все не так страшна, как кажется, что все будет хорошо. Но я не решаюсь. Он внимательно меня изучает, а я отворачиваюсь, не в силах выдержать его тяжелый взгляд.