Саймон Тэйкер и первый год в Хогвартсе (СИ)

Урок проходил в одном из подземелий. Тут было холодно — Тритон, как всегда, нервно возился в кармане у Саймона, ища место теплее, — и довольно жутко. Весь кабинет был заставлен банками с заспиртованными животными. Начало было, откровенно говоря, не очень вдохновляющее…
Как и все преподаватели, профессор Снейп начал урок со знакомства с классом. Однако в этот раз у них был совместный урок, и потому оно немного затянулось, так как учеников было в два раза больше. И он остановился, дойдя до фамилии Поттер.
— О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.
Драко и почти все остальные слизеринцы захихикали, прикрыв лицо ладонями. Саймон немного недоумевал, почему. Впрочем, тут была и его вина: когда слизеринцы заговаривали о Гарри Поттере, он только отмахивался: у него на уме было много важных вещей. А из того немногого, что он знал, нетрудно было понять, что знаменитость эта не самого приятного толка, и потому не считал приличным лезть с расспросами к кому бы то ни было. И уж тем более ему было непонятно, почему преподаватель позволяет себе в адрес ученика такие колкие замечания…
— Мистер Тэйкер, — вывел его из раздумий голос профессора Снейпа, — мы с вами разговариваем, а вы нас игнорируете. Будьте добры обратить на нас внимание.
Саймон только тут заметил, что Драко дёргает его за рукав. Слабенько, потому Саймон и не обратил на это внимание. А дёргать сильнее он не мог — это бросилось бы в глаза.
Саймон поспешно вскочил на ноги. Теперь над ним хихикали уже рыжеволосый приятель Гарри Поттера и прочие гриффиндорцы. Но профессору Снейпу хватило одного взгляда, чтобы любые смешки мгновенно затихли.
— Как вы, вероятно, в курсе, мы принимаем у себя послов из Советского Союза. Впрочем, на данный момент, — добавил он, усмехнувшись, — это государство называется иначе. РСФСР, если я не ошибаюсь? На наших глазах творится история, не так ли, мистер Тэйкер?
Саймон ничего не ответил. Ему уже приходилось вести светские беседы, и отличать риторические вопросы он уже умел.
— Так или иначе, я осмелюсь надеяться, что вы больше не будете предаваться на моих уроках мечтательной рассеянности. Здесь она вам не поможет. Садитесь.
Саймон послушно сел. Профессор Снейп не отчитывал его, не кричал, он вообще не повысил голоса. Его голос был совершенно спокоен: так может рассуждать механик, рассуждая о том, что вот, дескать, деталь в каком-то из его механизмов сломалась, и надо бы её заменить. И тем не менее Саймону стало стыдно. Твёрдо решив больше не давать повода делать себе такие замечания, он уставился на своего декана. Тот же, закончив знакомство с классом, обвёл аудиторию внимательным взглядом. Его глаза не выражали ничего, они были абсолютно бесстрастны. Так может смотреть столяр, купивший древесину и собирающийся выстругать из неё инструменты, посуду или игрушки: мол, все равно какие-то поленья будут бракованные, и ничего нельзя с этим поделать. Надо уделить внимание тем, из которых может выйти толк.
— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.
Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. И Саймон понимал, что попытка открыть с какой-либо целью рот в то время, как говорит профессор — идея плохая во всех смыслах.
— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снегг, — я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.
 
Саймон заметил, что после этого заявления многие ученики обменялись взглядами, хотя от комментариев по-прежнему воздерживались все. Гермиона Грэйнджер нетерпеливо заёрзала на своём стуле — кажется, её такое сравнение изрядно задело, и ей хотелось показать, что уж её к такому стаду следует относить в последнюю очередь.
— Поттер! — неожиданно произнес Снегг. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?
Саймон удивлённо взметнул брови. Это же самый первый урок. Конечно, он немного почитал учебник по зельеварению, и смутно мог кое-что припомнить, и всё же так внезапно. И повторно ему с удивлением пришлось вздёрнуть брови, когда он увидел, как рука Гермионы взлетела вверх. Она явно знала ответ на вопрос. Но у Саймона было впечатление, что она Северуса Снейпа совершенно не интересует.
— Я не знаю, сэр, — выдавил, наконец, из себя Гарри Поттер.
На лице профессора появилось презрительное выражение.
— Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё. Но давайте попробуем еще раз, Поттер, — Снейп упорно не желал замечать поднятую руку Гермионы. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?
На этот вопрос Саймон знал ответ. Его рука дернулась было, но в этот момент в воздух опять взвилась рука Гермионы. И движение его руки профессор Снейп заметил — на одно короткое мгновение он скосил взгляд в сторону Саймона, но тут же вернулся к Гарри Поттеру. А Малфой, Крэбб и Гойл тряслись от беззвучного смеха. Опять ничего не понятно. Может, этот Поттер перед первым уроком хвастался, что знает всё о зельеварении, а теперь профессор Снейп сажает его в лужу за своё хвастовство?
— Я не знаю, сэр, — признался он.
— Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! — язвительно заметил профессор.
Это замечание вызвало у Саймона недоумение. Почитать всё же не выучить наизусть.
Снейп продолжал игнорировать дрожащую от волнения руку Гермионы.
— Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?
А вот это уже был сложный вопрос. Саймон не мог вспомнить ни одного растения с таким названием. Зато Гермиона снова вскинула руку и даже привстала со своего места.
— Я не знаю, — тихо сказал Гарри Поттер, — но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить её?
По всему классу прошёл смешок. Даже Саймон с трудом удержал улыбку. По правде говоря, подобный ответ — это лучшее, что он мог сейчас сказать, если он в самом деле ничего не знает. Профессор Снейп, однако ничего остроумного здесь не нашёл.
— Сядьте! — рявкнул он Гермионе. После чего уже спокойно сказал, — к сожалению, вашему факультету не удалось блеснуть своими знаниями. Может быть, предоставить шанс кому-нибудь ещё?
И через мгновение Саймон услышал своё имя.
— Мистер Тейкер, — вкрадчиво спросил он, — может быть, вам есть что сказать по данным вопросам? Что получится, если смешать измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни.
Саймон поднялся. Его лицо полыхнуло жаром, но он быстро взял себя в руки. А в памяти словно сами собой всплыли страницы из учебника Жигга Мышьякова.
— Ну… — неуверенно начал он, — корень асфоделя используется для создания зелий с успокаивающим и снотворным эффектом. А настойка полыни многократно усиливает этот эффект. Значит, вместе эти игредиенты создадут очень мощное усыпляющее зелье.
— Напиток живой смерти, — скривив губы, сказал профессор Снейп, — у этого «очень мощного усыпляющего зелья» есть название. Впрочем, — с оттенком снисхождения добавил он, — это уже хоть что-то. За такой ответ, хотя и с натяжкой, но уже можно поставить удовлетворительно. Что ж, а как насчёт безоарового камня? Где его искать, и с какой, собственно, целью его ищут?
Саймон почувствовал прилив уверенности. На этот вопрос он знал более точный ответ.