Дом Крови (СИ)

Клето глянул на них, и стал бледным, словно кости младенца. Он бы мастером меча, хладнокровным убийцей, за плечами которого горы трупов. Он слишком часто смотрел в лицо смерти, и никогда не страшился, какую бы цель ему давали в заказе. Легко выходил на неравный бой, какой бы противник перед ним не был. Но эти враги были совершенно из другого разряда.
— Может поищем обходной путь, — на всякий случай спросил он.
— Нет Клето, нельзя терять время. Мертвецов можно победить, а вот пожар нет. К тому же не стоит забывать о том, кто их поднял и поджег этот город.
— Но как же с ними драться? Они уже мертвы, этот вон вообще наполовину сгнил, — он указал острием меча на ближайшую к нам тварь, что набивала свое наполовину сгнившее брюхо засунув целиком голову в живот погибшей лошади. — Им на пару лишних дырок от меча совершенно плевать.
Указанная тварь утробно рычала и пихалась со своими собратьями пожирая свою добычу. Местами плоть сошла с тела, и виднелись ребра и лопатки, торчала кость из плеча. Но пасть его была усеянная лезвиями яма. А когти тверды как сталь, и остры словно бритвы. К тому же все мертвецы были наделены нечеловеческой, нечестивой силой.
— Значит нужно уравнять нам шансы, Полночь дай книгу. И ты Клето, дай мне свой меч. — Протянул я руку за оружием моего наставника.
Он нахмурился и поколебался, но протянул мне свой бастард. Оружие у него было что надо, в меру тяжелое с превосходным балансом. Отличная сталь и простая рукоять с плетеной кожи. Он округлив глаза пялился как из теней всплывает трактат с выбитым клыкастым черепом в огне. С пожелтевшей от прошедших веков человеческой кожей. Мне нельзя сильно колдовать, а тем более перехватывать этих тварей. Иначе мастер несомненно почувствует оборванные нити. И придет сюда. На легкие возмущения простых заклинаний первых кругов было плевать, он так намутил вокруг себя изнанку мира, что окружающая материя плавала вокруг словно штормовое море в бурю. А вот перехват поднятых мертвецов его точно мог заинтересовать. И рисковать, привлекая его внимание я не хотел.
Сейчас меня интересовало лишь одно. Простое, но универсальное оружие Кхаштры, которое она применяла, если приходилось самой отбиваться от чужих слуг — белый огонь Налиры. Его пламя было безвредно для живых, а вот мертвых оно плавило словно воск. Они сгорали как сухой хворост в этом огне. И я собирался поджечь его меч. Чтобы он смог получить оружие, что губительно для всех, кто перешагнул порог той стороны.
Минута мерного бубнежа формулы заклинания на мертвом наречии и его клинок загорелся легким пламенем, словно его в бензин окунули и подожгли, только пламя было белое. Марика видно знала, а может просто почувствовала, что это такое, она отшагнула на шаг назад и сузив свои красные глаза наблюдала за этим мечом, как за готовой ужалить гадюкой.
— Готово, держи, — я без страха схватился за лезвие, протягивая меч своему владельцу рукоятью вперед. Огонь не опалял, наоборот, облизывая кожу он даже холодил.
Он взял меч и осторожно оглядывал свое оружие и белый огонь, что плясал языками на широком лезвие.
— А оно не опасно?
— Живым нет Клето, можешь потрогать, оно холодное. А вот тем тварям очень не понравиться. И таким как она тоже. — Я указал на Марику. — Всем, кто приблизился к той стороне оно смертельно опасно.
Клето оглянулся на Марику, а та еще больше сощурилась и снова отшагнула.
— Теперь вперед, не стоит терять время, действуем как обычно. Ты ведешь я прикрываю. Марика, ты действуешь только в крайнем случае. Идешь пока сзади, изображая из себя беззащитную госпожу.
— Стой, — окликнул меня Клето, — ты там в таверне показывал знак Всевидящего. Он у тебя с собой?
— Да, — я похлопал себя по карману, — а тебе зачем?
— Не мне, сам и надевай, мы сейчас выйдем к страже, вот и пусть думают, что ты с ордена.
Я подумал с пару секунд и полез в карман за амулетом. Идея была не лишена смысла, когда вокруг твориться такая вакханалия служители ордена в особом почете, а значит меньше вопросов будет. Мне не требовалось поджигать свой клинок, я видел, как Флавио этим мечом резал низших — словно сено косил. Мы открыли люк в доме на котором стояли и поспешили вниз. Но тут оказался сюрприз, в верхней комнате, в доме прямо под нами жалась женщина испуганно прижимающая к себе двух девочек не старше десяти лет. Она с окна несомненно видела жуткую сцену, что развернулась у нее перед домом, и выломанный с обратной стороны люк ведущий на крышу уверенности ей не прибавил.
 
Девочки заскулили от страха и начали плакать. А женщина побелела словно снег на горных вершинах, закрывая собой детей, сжимая перед собой до побелевших костяшек широкий кухонный нож. Но увидев перед собой живых, успокоилась. А когда разглядела висящий у меня на шее амулет Всевидящего так и вовсе чуть ли умолять начала. Женщина с детьми была обузой, но не бросать же их тут на съеденье алчущим крови тварям. Называйте это как угодно друзья: инстинкт, глупость… Но такими уж мы рождаемся, и этого не изменить. Так что я сказал ей, что мы выведем их, и вместе мы пошли вниз. Разбирать наспех закиданную баррикаду закрывавшую входную дверь.
— Ну что Клето, готов? — Спросил я шепотом когда мы как могли тихо оттащили ящик от двери и встали перед ней.
— Нет, но когда это на что-то влияло. Ты точно уверен насчет этого огня? Как-то я немного сомневаюсь. — Так же тихо ответил он.
— Точно, как только зарубишь этим мечом мертвеца сам поймешь. — Прошептал я. — Давай на счет три. — И показывая отсчет пальцами мы сдвинули засов и рывком открыли дверь, рванувшись к пирующим тварям.
Выскочив на улицу, я увидел: мертвецы уже почти пожрали бедолагу и его лошадь, услышав шум они оглянулись: морды алые, зубы-бритвы сверкают. Поймите меня правильно друзья, поднятые мертвецы опасны, и по шкале от одного до десяти, где один — это обыкновенный перепивший дебошир из таверны, а десять — страшнейший кошмар, какой только способна исторгнуть бездна, я бы дал им твердую четверку.
Первая тварь некогда бывшая девочкой лет пятнадцати вскинула голову, и открыла рот роняя кровавую слюну, сверкая длинными, похожими на кинжалы зубами зашипела, насколько ей позволяла разодранная глотка. Я посмотрел ей в глаза — все равно что в бездну взглянул: я не увидел там ничего. Только… пустоту и голод.
На ее хриплое рычанье оглянулись остальные, включая наполовину разложившегося мертвяка. На которого и указывал на крыше Клето, он рывком обернулся, повернув голову словно сова. Только голову. Так, что его наполовину истлевшая морда, вся измазанная в крови оказалась на спине. Лицо все сгнило, носа не было как не было одного глаза и верхней губы. Открывая прекрасный вид на клыки с палец размером в широко распахнутой пасти.
Клето не стал ждать когда они сами нападут и подбежав с хеканьем рубанул с плеча. Вложив в этот удар всю свою силу и колоссальный опыт. Гнилая тварь взвыла словно вспомним, что такое боль, белый огонь едва ему стоило коснуться мертвеца тут же поджег его, и мертвец превратился в пылающий рождественский костер. Пылая словно живой факел, тварь заорала. Так кричать может только нечисть, которая утратила второй шанс. И понимающая, что погибает навсегда.
Краем глаза он видел, что его цель больше не представляет опасности и это придало ему уверенности. Он перехватил поудобнее свой бастард и кинулся словно коршун на ягнят, сплетая вихрь из огненной стали, разрубая их на вопящие кусочки. Я же кинулся следом за ним, подавая в кольцо-артефакт силу. Швыряя заключенное плетение молнии в кольце прямо в морду твари, которая нас первая увидела.
Ш-ш-а-а-х. Тр-р-р-р. Резко пахнуло озоном и разряд затрещал в воздухе, молния толщиной в руку изгибаясь ударила прямо в морду и девчонка обливаясь красными слезами и захлебываясь хриплым воем, кубарем отлетела.
Парный танец со смертью на лезвии ножа, вбитый на уровне инстинктов. Плечом к плечу с моим наставником. Мы знали каждое движенье и понимали друг друга без слов, читая по единственному движенью следующий шаг. Сменяя и страхуя. Как я и ожидал, древний клинок резал мертвецов — словно раскаленный нож масло. Кости, что подобны стали срезались подчистую. Твари лезли вперед, полагаясь на численный перевес, на острые как бритва когти и нечестивую силу. Но это было тупое мясо. Они не умели думать. Их не волновали потерянные конечности, даже когда их предшественники захлебывались от воя сгорая в белом пламени, они лезли вперед.