Украсть право первой ночи (СИ)

Вот так и получилось. И чувства матери были понятны. Ивин любил отца, но понимал, что именно тот виновен в их невеселом положении. Отец был помешан на научном колдовстве, хотя сам дара не имел. Он оплачивал дорогостоящие исследования, веря, что богатство придёт. Не вышло.
Наследственные владения защищало майоратное право. Земли, замки, рыбные озера, города и деревни, порт на берегу – всё это не могло быть продано, заложено, не отчуждалось никоим образом. Отец не собирался умирать, но умер внезапно от разрыва сердца. Майорат, сердцевина графских владений, остался цел и достался наследнику. Двое других сыновей и дочь не получили ничего, потому что у графа не оказалось ничего, что не входило в майорат и могло быть завещано. Матери досталась небольшая вдовья доля, которая тоже не могла быть заложена. Небольшое приданое сестре назначил старший брат, иначе и того бы не было. Так что мать и сестра имели право на недовольство…
Но об этом лучше было не думать, а просто жить. Жить, как получается.
 Глава 4. Жених просчитался 
Наутро Мариса и Лайна вместе занялись высушенным бельём – хороший повод поговорить, раз накануне не удалось.
– Как тебе живётся? – начала Мариса, складывая простыни. – Привыкла к чужому дому?
– Чего там привыкать, – подруга заулыбалась, – Мужа отделили, так что дом у нас свой. Я хозяйка. Граф мне золотые подарил, эти деньги тоже пошли на дом. Муж всё равно дулся, недели две, не меньше. В монастырь отвёз, пока лунные дни не пройдут. Потом успокоился, простил.
– Тебя-то за что прощать, – хмыкнула Мариса.
– Знаешь, это помимо воли получается. Он не на меня злился, а на вот эту несправедливость, – Лайна вздохнула. – А я заранее решила, что меня это не тронет, ну это, с графом… Вроде как в бане помыться, готовясь к свадьбе. Должна же я была что-то для себя придумать. Это мы тут живём, под самым замком, а муж жил далеко, следующая от нас по дороге деревня уже не Финерваут. Его брат взял оттуда жену, и не к какому графу её не возили.
– Понятно, – Мариса опустила глаза. – Но ведь должны, если муж здешний.
– А там все знают, кому денег дать, чтобы не трогали. Мой муж тоже хотел. И жених Умины её донимал, чтобы до свадьбы…
– Ох, – Мариса покачала головой. – Как можно, что ты?..
За потерянную не вовремя невинность полагалось наказание – прилюдное ославление на площади, притом несчастной невесте приходилось до полуденного боя часов стоять на коленях у всех на виду, а её отцу полагался такой штраф, что и разориться можно.
– Он увезти её хотел в Гарратен, не объявляя о свадьбе, да и всё, – шепотом пояснила Лайна. – Да кто-то донёс графскому управляющему, тот обоих отцов предупредил. Так что те и думать запретили, оба графа гневить боятся.
Мариса только вздохнула – всё понятно. А Умину жаль. Она ничего изменить не может, а как будто перед женихом виновата. Увезти невесту в другое графство непросто, мало кто решается.
– А как это происходит, ну… с графом? – тихо спросила Мариса. – Расскажи. А то правда страшно.
– Да чего там страшного, вот глупая, – махнула рукой Лайна. – Граф красивый мужчина. Самый красивый, наверное, из всех, что я видела. Спальня у него такая богатая, что голова кружится. Пахнет приятно. Постель и правда шёлковая.
– Да ладно тебе – спальня, постель! Я ведь не об этом! – поморщилась Мариса.
– Да чего там остального? Приходит граф в бархатном халате. Разговаривает. Вино разведенное сладкое даёт в серебряной чаше. Ну и… всё вроде быстро. И не больно, поверь мне. С мужем первое время хуже было, – Лайна усмехнулась, а Мариса отчего-то почувствовала, как загорелись щёки.
– А что потом? – всё-таки поинтересовалась она.
– А потом ты сладко спишь, а наутро тебе приносят кашу, булочки и сладости, и горячий взвар. И графский подарок на отдельном блюде. А графа ты больше в глаза не увидишь. Вот, теперь ты всё знаешь, довольна? – и непонятно почему Лайна рассердилась.
– Мне очень хочется понять, зачем это графу, – сказала Мариса. – Правда не понимаю. Ну как можно… хотеть этого со всеми девушками графства?..
 
– Ну как зачем?! Тебе же сказано – сила разлилась! – Лайна рассмеялась, но как-то не весело. – Осмелится на это трудное дело твой супруг – и утонет в силе этой на веки вечные!
Мариса фыркнула, и чуть не пожелала Реддиту утонуть хоть в силе, хоть где, и не всплывать…
Ох, Пламя. Нельзя такое желать, конечно, никому, а особенно жениху. Но что делать, если другого желать не хочется?
Тогда, конечно, лучше помолчать.
Бельё уже было сложено всё до последней вещички, и тут зашла мельничиха, окинула подруг придирчивым взглядом.
– И любите вы болтать, сороки. Мы с ног сбиваемся, свадьба ведь. Мариса, дочка, вроде это и не полагается, но уж очень эсс Реддит желает тебя в гости зазвать, ненадолго. Поговорить, дом показать. Ничего, милая, сходи. Окажи уважение, в этом плохого нет.
– Не пойду я, – воскликнула Мариса. – Сами, матушка, говорите, что не полагается. Что я такого увижу в его доме?
– Сходи, – строго нахмурилась мельничиха. – Он тебе лавку покажет, помочь там, может, надо, и с конторскими книгами. Ты у нас читать и писать мастерица, а золовка твоя будущая не очень. А матушка их по делам в город уехала.
– С конторскими книгами? – удивилась Мариса. – Шутите, матушка?
– Сходи, – решительно велела мельничиха. – Реддит будет твоим мужем, его тебе уважать надо, помогать. Если зовёт, значит надо.
– Хорошо, схожу, – сдалась Мариса, и пошла за названой матерью.
В передней комнате переминался с ноги на ногу лавочник, а на столе красовался внушительных размеров узорчатый коробок с конфетами и сахарными орехами.
Мариса поклонилась жениху, тот тоже поклонился.
– Поручаю невесту вашим заботам, эсс Реддит, – ласково пропела мельничиха.
Тот рассыпался в благодарностях и посторонился, пропуская Марису вперед, дверь за ними захлопнулась.
– Матушка. Ну зачем ты её отпустила! – воскликнула Лайна, которая пришла следом. – У него взгляд такой был…
– Глупостей не говори, – одёрнула её мать, – обрадовался он. Эсс Реддит уважаемый человек. Потом, ничего он Марисе плохого не сделает.
Это почтенная мельничиха знала точно. И поэтому, если и замечала масляный взгляд уважаемого эсса Реддита, то не спешила волноваться. А такие сладости она любила, но так редко могла себе позволить.
Мариса пошла с Реддитом. Усмехнулась про себя, когда он пропустил её и взял за левый локоть. Ну да, если вот так, слева смотреть, она не такой безобразной кажется. Вот зачем позвал? Ну и ладно, поглядим…
– Скоро наша свадьба, – заговорил Реддит. – Женой мне, значит, будешь. Ты девушка расторопная. Должна ценить, что в такой дом придешь хозяйкой.
– Ну а как же, эсс Реддит, – покладисто согласилась Мариса, – буду ценить. Как не ценить такой дом!
Мысленно добавила, что ещё бы мужа другого, а то что-то к этому душа не лежит! Но только мысленно.
При этом повернулась к лавочнику – надо же глядеть на человека, когда с ним разговариваешь? А тот поспешно отвернулся, отвёл взгляд и недовольно засопел.
Что сказать – Мариса ему в жёны и не напрашивалась.
– Почитать должна и слушаться, – добавил лавочник. – А я уж для жены любимой ничего не пожалею. В моей власти будет одарить всем, что душа пожелает. Или наоборот… – добавил он многозначительно.
– Понимаю, – кивнула Мариса.
– Ну вот… И договорились. Пойдём в дом, осмотришься там…
– Нет, в лавку так в лавку, сами так говорили, – решительно воспротивилась Мариса. – Как это я, незамужняя, с мужчиной рука об руку в дом зайду? Примета плохая. Будь здесь сестра ваша или матушка…
– Какая ещё примета?
– Ну как же. Примета, что никогда замуж не выйду. За этого мужчину. Есть такая примета.
– Да как не выйдешь, свадьба назначена. Старушечьи байки повторяешь, – недовольно буркнул лавочник, и потянул Марису к дому.