Богатырь и Звезда Сварога: Быль 2 (СИ)

— Для начала прижми зад к месту. — спокойным тоном скомандовал Изва и указал Яромиру сесть на солому. — Есть у меня мысля, только действовать нужно будет шустро.
Они ждали до вечера.
Серые волки закончили сборы и весь основной отряд, во главе с Патшой и Кривжей, выдвинулся на охоту.
Изва выглянул из шатра и тут же вернулся обратно.
Следом за ним внутрь вошли Кривжа и Патша, облачённые в дорогие кожаные доспехи и подпоясанные мечами и кинжалами.
— Ты что, дворняга, думал, мы про тебя забудем, — оскалился Патша. — и оставим без присмотра?
— Больно плохое предчувствие у меня по твоему поводу. — Кривжа глубоко втянул воздух большими ноздрями. — Брат меня уверяет в твоей покорности, но я чую твой запах. От тебя буквально разит неприятностями.
Огоньки факела зло прыгали в глазах Кривжи, от чего Яромиру стало немного не по себе.
— Посидишь на цепи, пока мы не вернемся, — Патша загремел оковами. — Так и брату, и мне спокойнее будет, что ты точно ничего не наворотишь.
Яромир вопросительно посмотрел на Изву.
Старик лишь сочувственно кивнул, и Яромир покорно протянул руки, на одну из которых Патша сразу же накинул стальной браслет
— Славной охоты! — Изва как мог, старался скрыть дрожь в голосе.
— Не боись старик, вернемся с добычей! — прорычал Кривжа и сильно хлопнул Изву по плечу, так, что тот завалился на солому в углу палатки.
Яромира вывели из палатки и повели на место его прежнего заточения.
Патша лично закрепил цепь и приставил на охрану Гивира. Убедившись, что Яромир крепко прикован, братья-волколаки быстрым шагом отправились догонять ушедший вперёд отряд.
«Сраные нелюди… Опять всё испоганили.» — Яромир до крови закусил губу. — «Во чтобы то ни стало нужно спасти Гришку…»
Чем дальше удалялись Серые волки, тем больше гнев закипал в груди Яромира:
«Отца подвёл, Верею подвёл, Игоря подвёл…» — он сжал кулаки так, что на землю закапала кровь от впившихся в ладони ногтей. — «Что толку от всей этой силы, если я опять сижу на цепи…?»
Тело затрясло изнутри. Яромир подался вперёд, от чего толстые цепи туго натянулись.
«Нет, сегодня Гришка не умрёт… Я не позволю…» — от злости Яромир совсем не ощущал боли, от глубоко врезающихся в кожу звеньев цепи. — «Каких-то тридцать шагов… Нет, они все поплатятся…»
От натуги сталь и дерево громко заскрипели, что привлекло внимание Гивира:
— Ты что, приблуда, удумал?! — противно завизжал Гивир и кое-как выхватил меч из ножен, увидев, что Яромир пытается освободиться. — Щас я тебе…
Только Гивир сделал шаг к Яромиру, как за его спиной раздалось дикое ржание лошади, и он отвлекся на звук.
По двору неслась запряжённая телега, полыхающая огнём. Следом за ней охая и ахая бежал Изва:
— Стой, стой! — старик надрывал горло и махал руками, привлекая всё внимание лагерной стражи к себе. — Чего стоите, остолопы, остановите её! На помощь!
План старика сработал.
Яромир сделал последнее усилие и звенья цепи с громким лязгом лопнули.
Оторопевший Гивир набрал воздух в грудь и успел выбросить лишь короткое «Стра…!» перед тем, как хлёсткий удар Яромира оставшимся на руке куском цепи заставил его навсегда замолчать.
Счет времени пошел на мгновения.
Пока все в лагере занимались ловлей скакуна и тушением горящей телеги, Яромир спрятал тело Гивира за ближайшими кустами, и, под покровом темноты, прокрался к шатру Кривжы.
В дальнем углу большого шатра стояла железная клетка, где, вместо зверя, в луже крови, лежал бледный Гришка, из последних сил прижимающий окровавленную тряпку к кровоточащему боку.
При виде Яромира, Гришка склонил голову и по щекам заструились слёзы.
— Я знал…, знал, брат, что ты живой! Так…. — Яромир подбежал к Гришке и осторожно поднял его руку, чтобы осмотреть рану. — Зараза, хлещет как из порося… Если до сих пор жив, значит важные органы не задеты… Это хорошо, хорошо…
Гришка посмотрел на Яромира и крепко сжал его предплечье окровавленной рукой.
Яромир же обратил внимание на неестественный для Гришки пустой взгляд.
Гонец изменился. Так обычно смотрели встречавшие смерть.
 
Гришка повстречал что-то жуткое, только сейчас совсем не было времени выяснять что именно…
Яромир же дрожал от волнения, сердце колотилось, но он всеми силами старался этого не показывать. Гришке и так тошно, еще и его тревоги только не хватало.
— Не страшись, брат, не брошу… — Яромир осторожно поднял на руки обессиленного Гришку. — Ещё немного потерпи… только не шуми…
Они вышли из шатра и Яромир наспех огляделся.
Лагерная стража только дотушила телегу и старательно выясняла у Извы причины её необычного возгорания.
Выдалось мгновение, когда никто не смотрел в сторону шатра Кривжы и Яромир, с Гришкой на руках, прошмыгнул в шатер Извы.
Он осторожно уложил раненого друга на свой соломенный лежак.
Тряпка настолько пропиталась, что уже не помогала остановить кровь, поэтому Яромир не нашёл ничего лучше, чем снять с себя рубаху и, оторвав от неё самый чистый лоскут, приложить к Гришкиной ране.
Снаружи, по земле зашаркали ноги.
Кто-то целенаправленно шёл в их сторону.
Яромир запустил руку под Гришку, вытащил из-под него хорошо припрятанный от посторонних глаз топор и встал у входа.
Незнакомец остановился прямо перед входом.
«Напасть или подождать… Надо сейчас, пока не успел нас выдать!» — Яромир выдохнул, замахнулся топором, как полог шатра пошевелился.
В маленькую щелку ловко пролезла седая голова Извы и уставилась на Яромира вопросительным взглядом.
— Ты тут это, — прошептал старик и полностью зашёл в шатёр. — не балуй со своей железякой! Мне голова и самому нужна на плечах!
Яромир с облегчением выдохнул и опустил замахнувшуюся для удара руку.
— Додумался сбежать? Молодец! — Изва жалостливо посмотрел на Гришку. — Ты только эту хреновину далеко не прячь, пригодятся.
— Есть у нас спирт, трипутник и подорожник?
Изва тучно нахмурил брови и опустился рядом с Гришкой на колени.
— Есть настойка из тысячелистника, в сумке. — Изва потрогал рану, от чего Гришка издал стон, больше походивший на скуление. — Скажу, не всё так плохо… Только стрелу достанем…
— Какая стрела?! — возмущенно выпалил Яромир. — Нож охотничий в пол локтя…
— Остолоп, — гневно прошипел в ответ Изва. — Сказал стрела, значит стрела! Тащи чего велено! И лопух неси, которым зад вытираем! Должон сгодиться…
Яромир недовольно поджал губы. Он ещё никогда не ошибался… но просьбу Извы выполнил.
Старик достал из сапога нож, сунул ножны в зубы Гришки, облил лезвие и руки настойкой.
По обыкновению трусливый гонец, до ужаса боящийся боли, сейчас сохранял спокойствие и терпеливо следил за действиями Извы.
— Что с тобой сделали…? — пораженно прошептал Яромир.
Гришка лишь поднял на него хладнокровный взгляд, от которого по спине Яромира пробежал озноб.
— Яромир, нужна сила.
Яромир оторвался от раздумий и навалился на Гришку.
— Ну, сынок, жми! — скомандовал старик Гришке и опустил тонкое лезвие в рану.
Гришка изо всех сил стиснул зубы, закряхтел, но не закричал, чем ещё больше поразил Яромира.
Немного повозившись, Изва извлек из бока гонца осколок стрелы. Гришка тяжело дышал, но всё ещё продолжал молчать.
— Сказал же, что стрела! — язвительно бросил Изва недовольно скуксившемуся Яромиру и вернулся к Гришке. — Молодец, хлопчик, молодец… Только вот ещё краюшку надо потерпеть. Огня!
Яромир снял факел с подпорки, подал его Изве и снова прижал Гришку.
Старик омыл нож настойкой, в огне раскалил лезвие до красна и приложил его к кровоточащей ране.
Кожа затрещала, воздух наполнился запахом горелой плоти.
Тело Гришки напряглось будто канат, покатились слёзы, но криков боли от него так и не последовало.
Когда Изва закончил, то достал из кармана подсохшую веточку тысячелистника, натер его с остатками настойки, наложил получившуюся кашу под толстый слой лопуха, закрыл рубахой Яромира и повязал всё бечевкой.