Богатырь и Звезда Сварога: Быль 2 (СИ)

Игон поплыл и потерял ориентацию в пространстве.
Змей беспорядочно замахал крыльями, в надежде вновь поймать взглядом Перуна, но неуловимый громовержец лишь осыпал его могучими ударами с разных сторон.
Били молнии, бушевала буря и гремел гром! Перун пошёл в разнос!
Новый взмах топора пришёлся прямо по дымящейся от молний груди Игона, пробив глубокую дыру в его чешуе.
Чудище взревело, но Перун лишь только раззадорился.
Со скоростью вспышки он врезался в голову чудовища и гад поплыл.
Игона качнуло, крылья перестали разгонять воздух, и он беспомощно полетел прямиком в морскую пучину.
— Слабак! — Перун метнулся за змеем, и поймал его за хвост.
Мышцы громовержца напряглись от натуги, вспышки молний ударили из глаз и вырвался яростный крик.
Яромир не мог поверить своим глазам, видя, как туша Игона, больше напоминавшая крылатую гору, поддаётся силе Перуна и летит на утёс.
От падения небесного змея земля содрогнулась и цельный камень утёса лопнул по швам.
Перун вновь призвал топор и, с чувством удовлетворения и собственной непобедимости, медленно опустился на морду едва дышащего Игона:
— Аз есьм Перун, а ты — отныне мой раб!
Неожиданно дождь усилился. Порыв ветра ударил в спину Перуна, заставив громовержца обернуться.
Он почувствовал надвигающуюся опасность и не ошибся.
Прямо на него окончательно разбушевавшаяся буря гнала необъятную волну.
Яромир почувствовал, как на мгновение у Перуна перехватило дыхание.
«Бог войны и неба боится воды?» — сам себе не поверил Яромир, как поток воды накрыл собой и Перуна и Игона…
***
Холодная, скорее, даже ледяная вода.
Он понял, что снова вернулся в настоящий мир.
Тело неистово ныло и совершенно не хотелось открывать глаза.
Ещё не до конца пропало приятное чувство безграничной силы и всемогущества, которое так сильно не хотелось отпускать, но Гришка посчитал иначе.
— Ну же, давай, подъём! — где-то вдалеке раздался его взволнованный голос и новый поток ледяной воды окатил Яромира.
Яркий солнечный свет ударил в глаза и тут же показалось растрёпанная рыжая шевелюра товарища.
— Не это я хотел увидеть… — пробурчал Яромир, принимая поданную Гришкой руку.
Только для того, чтобы поднять Яромира, усилий одного Гришки оказалось недостаточно и пришлось помогать Айромиру.
Дико заболела спина, заныло колено и болезненно вывернулась рука.
— Паршиво выглядишь… Ну-ка, Гриша, помоги…! — Сильно помятый Аяромир дёрнул Яромира за руку, в то время как Гришка крепко вцепился в его пояс.
Плечо встало на место. Полегчало, но не особо.
«Зато живой…» — морщась от боли, Яромир склонился над размозжённой о каменную брусчатку головой чёрта и с трудом выдернул из его живота всё ещё торчавший меч.
— Ну ты и отчаянный! — сам хромающий на правую ногу Гришка осторожно перебросил руку Яромира через плечо. — Давно летать научился? Не приземлись на чёрта, то и самого бы пришлось соскребать с пола…
— Как-то ничего другого в голову не пришло. — еле выдавил из себя Яромир и закашлялся кровью. — Бедаб…
— Бедабора хер убьёшь. — перебил его Айромир, кивая головой в сторону казённого дома. — Помогает разгребать, что осталось после чёрта. — Голова, тебе к лекарю надо. Гриша, помоги Яромиру, а я к Бедабору. Кому-то ведь нужно убирать после гулянки…
— Ай, — Яромир поймал уходящего Айромира за руку. — Митяй, позаботьтесь.
Глаза Айромира наполнились печалью утраты, и он лишь понятливо кивнул в ответ.
Не к чему лишние слова, когда и так всё понятно…
— Покойные! Покойные! — неожиданно начал скандировать один из уцелевших купцов, что тут же подхватили и все остальные, кто присутствовал в этот момент на площади Детинца. — Слава Яромиру — упокоителю нечисти! Слава Покойной бригаде!
— Это они чего? — недоумевающе спросил Яромир Гришку, и они медленно направились в сторону своего острога.
— Для них мы, получается, герои… — Гришка указал на княжеский балкон, где Яромир с трудом смог разглядеть Игоря и стоящую подле него Марину. — Но, таки, мне кажется, что княже будет считать несколько иначе.
 
Пусть даже он не видел его лица, но чувствовал всё недовольство и гнев брата.
— Именно, всё это нам ещё аукнется… — Яромир вновь сплюнул сгусток крови.
Восхищенные и ещё прибывающие в состоянии шока от увиденного люди ещё долго славили Яромира. Ровно, как и ещё долго пришлось убирать тела, оттирать лужи крови и устранять последствия бесчинств чёрта.
Воевода Руевит, во временное отсутствие Яромира, выгнал в город всех: гридников, острожьих, полковых, опричных, окольных и пришлых — прошерстить всё сверху донизу.
Мера крайняя, но стоило убедиться, что больше никаких сюрпризов ждать не следовало.
Князь же издал указ, о исключительном призыве и обучении в стражу, отчитав при этом Руевита по первое число, обязав восполнить все потери и подготовить новобранцев не меньше чем за две недели.
Из Покойной бригады более-менее на ногах остался лишь Гришка.
Остальные же, включая Яромира, лёжкой лежали в остроге, залечивая полученные раны.
Тяжелее всех досталось Потапу. Пробита голова, сломана рука, чего уж говорить о двух откусанных чёртом пальцах. Благо, что на левой руке.
Бедабор отделался расцарапанным лицом и огромной шишкой на затылке, а Айромир — тремя сломанными рёбрами и сильнейшим растяжением руки.
Гришка, как всегда, остался самым нетронутым, зато ему пришлось от лица всей бригады схлопотать по шее от Руевита и Игоря.
Как и предполагал Руевит, князь пришёл в дикую ярость. Хотел даже распустить всю эту затею, но воеводе, с горем пополам, удалось убедить его в обратном.
***
Но, даже сейчас, Яромиру было не видать покоя…
Уже на утро третьего дня в острог влетел взъерошенный Гришка, разбудив мирно спящую «Покойную бригаду».
— Беда, Яромир…!
— Да когда это уже закончится-то… — недовольно пробурчал тот и кряхтя перевалился на другой бок. — Передай, что меня нет! Пусть там хоть сам Скипер-змей пожаловал.
— Одурел? Таки, там сам княже на ковёр зовёт. Подымайся, по его словам, дело не терпит отлагательств.
Яромир почувствовал, что дело начало дурно пахнуть, потому с трудом сел:
— Раз сам князь… — недовольно почесал он бороду и обречённо выдохнул. — Тогда тащи портки.
Хоть в жилах Яромира и текла славная кровь, быстро заживляющая любые ранения, но все переломы всегда срастались крайне долго и болезненно.
Именно по этому Яромиру пришлось озадачить Гришку поисками подходящего по размеру посоха.
Больших трудов ему стоило добраться до терема и ещё больших, чтоб подняться по лестнице.
Раз был дан приказ явиться, то пришлось бы явиться даже мёртвым…
Стража на дверях пропустила внутрь Яромира, но Гришке было велено ждать снаружи.
Как всегда мрачный большой зал сегодня освещался светом единственного окна, находящегося сразу за княжеским маестатом.
Мрачный и явно озлобленный князь, сегодня отличался крайне озадаченным, уставшим и недовольным видом.
В углу, возле одной из колонн, сидел крайне потрёпанного вида мужичок, нервно подёргивающий ногами и теребящий пальцами некую безделушку, рассмотреть которую Яромиру не удалось.
— Долго… Подойди. — холодный тон Игоря глухим эхом отскочил от стен пустого зала. — С каждым днём ты всё больше и больше разочаровываешь меня, брат.
— В чём же моя вина, княже? — Яромир, звонко цокая концом палки по каменному полу, подошёл к первым ступеням престола.
— По мне, как и по мнению других, ты крайне отвратно справляешься с возложенными на тебя обязанностями.
— Древний чёрт — не простой домовой. — возразил Яромир, но Игорь его тут же перебил.
— Хочешь поговорить о нём? Что ж, давай обсудим! Семнадцать витязей, двадцать пять служащих, боярин Уннлок с сыном, четверо купцов и восемь из черни. Ты вообще отдаешь себе отчёт, чего стоила ваша промашка?! Полста шесть человек! Ах, да, ещё один твой…