Плененная грешником (ЛП)

— Почувствуй это, моя маленькая Роза. Мы одно целое.
Мои губы изгибаются.
— Мне это нравится.
Когда удовольствие угасает, а наше дыхание приходит в норму, Виктор выходит из меня. Мы оба замираем одновременно.
Мои глаза расширяются, когда я чувствую, как что-то теплое вытекает из меня.
Виктора опускает голову и ругается:
— Блять, я взял тебя без презерватива.
— О черт, — выдыхаю я, тоже глядя вниз. Вид твердой длины Виктора, блестящей от смеси моего возбуждения и крови, отвлекает меня на мгновение.
— Я полностью за то, чтобы у нас когда-нибудь были дети, но не сейчас. Сегодня я дам тебе таблетку.
Я киваю.
— Пожалуйста.
Виктор отодвигается назад, опираясь на колени, и только тогда я замечаю вытатуированную звезду над каждым из его колен.
Прежде чем мои мысли могут вернуться к тому моменту, когда он встал передо мной на колени, он проводит пальцем по моему входу.
Мои брови взлетают вверх, когда он смотрит на запятнанную кровью смесь. Его взгляд скользит по мне, затем он спрашивает:
— Я лишил тебя девственности?
— Да.
— Почему ты солгала?
— Я стеснялась, — честно отвечаю я.
— В чем еще я был у тебя первым?
Улыбка растягивает мои губы.
— Практически во всем, кроме поцелуев.
Удовлетворение затуманивает его глаза.
— Хорошо. Так что только я буду знать, какова на вкус твоя киска и как ты стонешь, когда кончаешь.
Используя левую руку, я подталкиваю себя в сидячее положение.
— Ты также моя первая любовь.
Я и раньше была влюблена, но Виктор – первый мужчина, в которого я безвозвратно влюбилась.
— И я буду твоей последней, — говорит он низким тоном, ясно заявляя, что никогда не отпустит меня.
Глава 33
ВИКТОР
Я вручаю Розали таблетку, затем говорю:
— Ты не обязана ее принимать. Выбор за тобой.
— Я все равно приму ее, — бормочет она, быстро проглатывая таблетку, запивая небольшим количеством воды. — Я хочу немного пожить, прежде чем заводить ребенка.
Точно. У нее не было времени быть счастливой. Я хочу этого для нее.
Я беру ее за руку и, сплетая наши пальцы вместе, спрашиваю:
— Ты хочешь пойти со мной за Луной?
— К твоим родителям? — Ее брови морщатся от беспокойства. — Ты думаешь, они не обидятся на меня после того, как я три года пренебрегала ими?
— Конечно, они не обидятся, — уверяю я ее. — Они все понимают.
Черты ее лица напрягаются от волнения, а язык высовывается, чтобы облизать губы.
— Я нервничаю.
— Я вижу это, — усмехаюсь я. — Ты доверяешь мне, верно?
Она глубоко вдыхает, затем кивает.
— Да.
— Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Я знаю.
— Тогда почему ты нервничаешь? — Я спрашиваю, чтобы понять, к чему она клонит.
— Я собираюсь пойти к родителям своего парня. А вдруг они не одобрят? Я ведь не принцесса мафии, как Мария.
Я наклоняю голову и хмурю лоб.
— Ты думаешь, что недостаточно хороша для меня?
— Ах ... просто... ты глава Братвы, а я девушка, которую дважды похищали.
— Откуда ты это взяла? — Спрашиваю я, на самом деле пораженный.
Ее плечи опускаются, и она выглядит уязвимой, когда признается:
— Я происхожу из семьи секс-торговцев, и мне нечего тебе предложить. Я просто ... я.
Отпуская ее руку, я подхожу ближе и обхватываю ее лицо.
— Ты не просто ты. Ты моя маленькая Роза. Ты женщина, которую я люблю, женщина, ради которой я убивал. — Я наклоняюсь ближе, чтобы убедиться, что завладел ее вниманием. — Розали, я тебя недостоин.
— Нет, достоин, — шепчет она, ее глаза начинают сиять. — Ты изменил мою жизнь во многих хороших отношениях. Если бы не ты... — она качает головой, — я бы либо умерла, либо вышла замуж за Греко. Ты единственный, кто дает мне выбор. Ты всегда делал то, что было лучше для меня, даже когда это разбивало твое сердце. Разве ты не видишь этого, Виктор? Ты для меня все.
Я прижимаюсь своим лбом к ее.
— Вот именно поэтому мои родители примут тебя с распростертыми объятиями, моя маленькая Роза. Ты любишь меня, и этого достаточно.
— Хорошо, — шепчет она. — Но если ты отпустишь мою руку, я убегу.
 
Улыбка расплывается на моем лице, когда я протягиваю ей руку. Когда она прижимает свою ладонь к моей, я говорю:
— Это ты и я, моя маленькая Роза. Навсегда.
— Навсегда, — соглашается она.
— А теперь пойдем, расскажем моим родителям хорошие новости. — Я вытаскиваю ее из дома и иду по тропинке к дому моих родителей. Я не стучу, когда мы входим через боковую дверь. — Где вы? — Я кричу.
— На кухне, — отвечает мама, затем мы слышим возбужденный лай.
Когда мы пересекаем прихожую, Луна выбегает из кухни, ее лапы скользят по полированным плиткам. Ее хвост виляет, а задница покачивается, и затем она издает счастливые скулящие звуки, добегая до Розали, которая приседает.
— Ооо, мамочка так по тебе скучала, — воркует Розали, обнимая свою собаку.
— А я снова превращаюсь в пустое место, — бормочу я. Поглаживая Луну по голове, я улыбаюсь их счастливому воссоединению.
Мама выходит из кухни с широкой улыбкой, затем останавливается, когда замечает Розали.
Розали быстро выпрямляется и хватает меня за руку. Она неловко машет моей маме.
— Здравствуйте, миссис Ветров. Извините, я...
— Не-а-а, — мама заставляет ее замолчать. — Не за что извиняться. — Она подходит ближе, ее взгляд скользит по синякам на лице Розали и гипсу на ее руке. — Что произошло?
— Коза Ностра, — бормочу я.
Папа спускается по лестнице и бросает один взгляд на Розали, затем бормочет:
— Господи. Я слышал, что произошло дерьмо. Я рад, что с вами обоими все в порядке.
Мама сердито смотрит на папу.
— Почему ты мне не сказал?
— Ах ... потому что я услышал об этом всего пять минут назад.
— О, — мама успокаивается, и это спасает папу от неприятностей. Она снова обращает свое внимание на Розали, затем бросается вперед и заключает ее в объятия. — О, милая, — воркует мама, как будто разговаривает с ребенком. — Скоро все наладится. Мне так жаль, что они причинили тебе боль.
Пока пальцы Розали выдавливают жизнь из моих, я говорю:
— Дай ей дышать, мама.
Мама быстро отпускает Розали, улыбаясь.
— Прости, я любительница обнимашек.
— Все в порядке, — Розали пытается успокоить ее, подходя ближе ко мне.
Я бросаю взгляд на папу, на лице которого появляется довольная улыбка.
— Хорошо поработал вчера. Я горжусь тобой.
— Спасибо, папа. — Я указываю на Луну, которая сидит рядом с ногой Розали. — Мы просто пришли забрать нашу малышку. Спасибо, что позаботились о ней.
— Вы не останетесь на ужин? — Спрашивает мама. — Я приготовила тушеное мясо.
Глядя сверху вниз на Розали, я спрашиваю:
— Ты хочешь остаться?
Все еще немного нервничая, она кивает.
— Конечно. Это будет мило.
Как раз в этот момент мы слышим смех дяди Алексея и рявканье тети Изабеллы:
— Сотри эту улыбку со своего лица. Клянусь, твои пердежи так сильно воняют, что можно поклясться, что ты уже умер и разлагаешься.
— Eau De Koslov7, — посмеивается он.
— Это отвратительно.
Они выходят из-за угла, затем видят, что мы все наблюдаем за ними.
— Вы вернулись, — говорит дядя Алексей, переводя взгляд на Розали. — И теперь я понимаю, почему ты убил четырех человек.
— Боже милостивый, — бормочет тетя Изабелла, бросаясь вперед. — Что, черт возьми, они с тобой сделали?
— Очень деликатно, — бормочу я. Отпуская руку Розали, я обнимаю ее. — Мы можем поговорить о чем угодно, кроме травмы, которую она перенесла, пожалуйста?
Дядя Алексей ухмыляется мне.
— Я слышал, ты использовал прием, которому я тебя научил, чтобы сломать шею Греко?
Когда я киваю, он подходит, чтобы похлопать меня по плечу.
— Крутой. — Он останавливается перед Розали. — Ты собираешься остаться с нами?