Плененная грешником (ЛП)

— Тебе нужно обучить ее. Я не хочу, чтобы она разнесла мой дом в клочья, и если я наступлю в дерьмо, весь ад вырвется на свободу.
У меня вырывается взрыв смеха.
— Я хорошо позабочусь о ней.
Виктор встает и подходит, чтобы погладить ее по голове. Наши взгляды встречаются, и я не могу удержаться от того, чтобы сказать:
— Спасибо. Она идеальна.
Его глаза теплеют от эмоций, которые я притворяюсь, что не замечаю, когда он шепчет:
— Совсем как ее мать.
Внезапно он возвращается в дом.
— Я принес коврики, игрушки и корм. Ей нужно сделать прививки. Первая прививка назначена на завтра.
Я смотрю на Виктора, который заносит пакеты в гостиную, и немного удивляюсь.
Ему ничего не нужно было делать, но он постарался сделать мой день рождения особенным.
 Не надо, Розали. 
Желая насладиться своими первыми моментами с Луной, я беру сумки в одну руку и направляюсь вверх по лестнице. Оказавшись в своей спальне, я пинком захлопываю дверь и сажусь на пол, положив Луну между своих ног.
— Боже, ты такая милая, — воркую я, поглаживая ее по голове и покрывая поцелуями ее шерсть. — Я буду любить тебя всем своим сердцем.
Опустошив сумки, я достаю миски и быстро наполняю одну водой. Когда я ставлю ее на пол, приходится минут десять уговаривать Луну, чтобы она попила.
Я глажу ее по голове.
— Не волнуйся. Ты скоро ко всему привыкнешь.
 Так же, как и я. 
Переполненная эмоциями, я прижимаю ее к своей груди и даю волю слезам.
 По крайней мере, я больше не одинока. 
Изливая всю свою нежность на щенка, я не могу не думать о том, что Виктор действительно сделал все возможное, чтобы сделать мое пребывание здесь приятным.
Он мог бросить меня в подвал, пытать и убить.
Боже, все могло бы быть гораздо хуже, если бы меня забрал кто-то из четверых. Николас Статулис убил бы меня.
Я никогда не признаюсь в этом вслух и подумаю об этом только один раз – возможно, Виктор действительно спас меня.
Глава 12
ВИКТОР
Черт возьми, сильные эмоции, которые я испытал, услышав смех Розали, напугали меня до чертиков.
Я наблюдал, как она влюбилась в Луну и приревновал к щенку.
Прибравшись и убрав остатки пиццы в холодильник, я запираю дверь и выключаю весь свет. Поднимаясь по лестнице наверх, я подхожу к комнате Розали и тихо открываю дверь. Она свернулась калачиком на кровати, крепко спит, а Луна прижимается к ее груди. Она даже не сняла платье. Ткань высоко задралась на ее бедрах, давая мне возможность мельком увидеть черные кружевные трусики.
 Христос. 
Глаза Луны открываются, она бросает на меня один взгляд, затем снова засыпает.
 Счастливая собака. 
Я подхожу ближе и осторожно натягиваю одеяло на ноги Розали, затем вытаскиваю свою задницу из комнаты и закрываю дверь.
Сегодняшний день был моей победой. С улыбкой, играющей на губах, я направляюсь в ванную и включаю краны в душе.
Я снимаю костюм, который мне пришлось надеть на встречу с потенциальным торговцем оружия сегодня рано утром.
Ступая под теплые брызги, я прокручиваю в уме этот день. Розали улыбнулась мне не один раз. Это был не идеальный день рождения, но, по крайней мере, она смеялась, а это больше, чем я надеялся.
Я все время вижу улыбку Розали и то, как чертовски великолепно она выглядела в платье. У женщины самые сексуальные ноги, которые я когда-либо видел. Должен признать, я скучал по ним. Она прятала их в джинсах с тех пор, как попала сюда.
 Мне нужно купить ей больше платьев и избавиться от всех джинсов. 
Я брызгаю на ладонь средство для умывания, и когда мои руки скользят по коже, я вспоминаю интерес в глазах Розали, когда она увидела меня в костюме.
 Она может ненавидеть меня, но я уверен, что привлекаю ее. 
Пальцы обхватывают мой полутвердый член, но вместо того, чтобы помыться, я начинаю дрочить в кулак.
Я никогда не дрочу. Если мне нужно снять напряжение, я беру женщину. Но мысль о том, чтобы выйти на улицу и найти теплую киску, меня не привлекает с тех пор, как Розали переехала в мой дом. И большинство женщин бледнеют по сравнению с моей маленькой Розой.
 
Я опираюсь рукой о стену и позволяю струям воды попадать мне на затылок, и когда мои мысли возвращаются к тому моменту, когда я впервые увидел Розали, лежащую на кровати с ее идеальной задницей в обтягивающих шортах, я толкаюсь сильнее, желая оказаться по самые яйца внутри нее.
Мой кулак сжимается, пока удовольствие не растекается по моему телу.
 Господи, чего бы я только не отдал, чтобы ее пальцы обвились вокруг меня, пока она смотрит на меня своими мягкими карими глазами. 
Я теряюсь в мыслях о том, каково это – прижимать ее тело к своему, когда мне приходилось сдерживать ее, как меня заводит то, что я кормлю ее, и как меня возбуждает, когда она пытается сопротивляться.
Мой кулак накачивает стояк, пока у меня не перехватывает дыхание, мой разум заполнен образами Розали.
 Господи, как бы я хотел почувствовать ее обнаженную кожу на своей.  
Когда я воспроизвожу в памяти воспоминания о Розали, лежащей подо мной, с моими пальцами, обхватившими ее горло, с ее бедрами, выгибающимися, чтобы снять меня с нее, оргазм взрывается во мне.
— Розали, — стону я, прижимаясь спиной к плитке. Я позволяю оргазму пронзить меня, мое тело дергается от ошеломляющего удовольствия.
Я смотрю, как мое освобождение падает на кафель, и еще пару раз сжимаю кулак, чтобы ощутить остатки экстаза.
Когда удовольствие проходит, я прислоняюсь головой к стене и смотрю на воду.
Очевидно, что я влюбляюсь в Розали. Моя сперма, смываемая в канализацию, является доказательством этого.
Но я беспокоюсь, что Розали никогда не сможет смотреть на меня и не видеть человека, который принимал участие в убийстве ее семьи.
 Блять. 
 Просто сосредоточься на одной вещи за раз. У тебя есть три года, чтобы добиться ее прощения. 
— Луна, нет! — Я слышу панический голос Розали.
Моя бровь приподнимается, потому что я почти уверен, что звук доносится из моей комнаты.
— Нет, не ходи и не какай повсюду, — визжит Розали.
Закрывая краны, я выхожу из душа и оборачиваю полотенце вокруг талии. Открыв дверь, я вижу, как щенок пытается съесть собственное дерьмо, в то время как Розали отталкивает ее, чтобы она могла это вытереть.
— Что. За. Хрень, — бормочу я, задаваясь вопросом, как, черт возьми, это произошло. На моем полу ряд крошечных какашек.
Розали вскидывает голову, и ее глаза становятся большими, как блюдца.
— А... хм. — Ее взгляд скользит по каплям воды на моей груди, спускается к полотенцу, затем возвращается к моей груди. Ее язык высовывается, чтобы смочить губы, затем она начинает моргать быстрее.
Луна хватает кусок дерьма и выбегает из спальни.
— Дерьмо, — бормочет Розали, затем вскакивает и бежит за собакой.
Я начинаю хихикать, но когда Розали кричит:
— Нет, брось это. Не надо! Фу! — Я теряю самообладание и разражаюсь смехом.
Обходя оставшееся дерьмо на полу, я подхожу к своему шкафу и быстро натягиваю пару спортивных штанов. Как только ткань прикрывает мой член, Розали возвращается в мою спальню.
Ее глаза останавливаются на моем тазе, затем она разворачивается и бормочет:
— П-прости. Скажи мне, когда ты оденешься, чтобы я могла прибраться.
— Я одет, — усмехаюсь я.
Она оборачивается, и ее глаза почти выкатываются из орбит, когда она пытается отвести взгляд.
— Ты собираешься надеть рубашку?
— Ты можешь радоваться, что на мне спортивные штаны. Я люблю спать голым. — Идя в ванную, я беру немного туалетной бумаги и протягиваю ее Розали. — Я не буду трогать дерьмовые мины. Они все твои.
Она берет у меня туалетную бумагу и быстро вытирает беспорядок, затем спускает все в мой унитаз.
— Где Луна? — Я спрашиваю.
— В моей ванной. — Розали выглядит немного позеленевшей. — Она съела какашки.