Легенда о Чжаояо. Книга 2
Темные стражи с любопытством повернулись. Я знала почему. Все они подчинялись Линь Цзыюю, а значит, получали приказы только от него и никогда не видели меня. Разумеется, моего воскрешения было достаточно, чтобы вызвать у окружающих интерес. Кроме того, вряд ли кто-то ожидал, что глава школы, обычно такой бесстрастный и неразговорчивый, станет ссориться с кем-то, как ребенок. Ну и, конечно, им хотелось посмотреть, как властительница Восточной горы, посмевшая так дерзить Ли Чэньланю, умрет.
Когда Шици замахнулась кулаком, целясь прямо в лицо Мо Цину, тот лишь поднял руку и щелкнул ее по лбу. Властительницу Восточной горы с силой отбросило – к счастью, Цинь Цяньсянь поймал ее в воздухе, чтобы она не ударилась о большой камень. Я подняла брови: Цинь Цяньсянь, похоже, относился к Шици по-особому. Или же ему просто жаль эту глупышку?
Когда Мо Цин снова собрался переместиться, Шици схватилась за красный лоб:
– Проклятые ублюдки со своей магией… Воплощенный бодхисаттва, помоги мне!
Она вцепилась в ворот Цинь Цяньсяня. Тот хотел отстраниться, но девчонка ловко поймала его за руку.
– Перенеси меня в школу Десяти тысяч убиенных! – потребовала она.
Покинув беспомощного Цинь Цяньсяня, мы перенеслись в школу Десяти тысяч убиенных. Перед этим я оглянулась и бросила последний взгляд на пещеру. В ней царила непроглядная тьма, отчего она напоминала пасть огромного чудовища, готового пожрать все в этом мире. Меня почему-то одолела тревога, а в ушах снова прозвучал голос Цзян У. Он сказал, что Мо Цин такой же и что, если не получит желаемого, никому меня не отдаст. Эти слова, похожие на проклятие, никак не выходили из головы.
* * *Мо Цин не сразу отвел меня во дворец Не-зло: сначала мы отправились к Гу Ханьгуану. Стоял полдень, и тот сушил лекарственные травы у себя во дворе. Он был недостаточно высок, поэтому ему пришлось взобраться на табурет, чтобы развесить все как следует. Когда появились мы с Мо Цином, Гу Ханьгуан уставился на меня. По-видимому совершенно пораженный, он долго не мог оторвать взгляд. Только благодаря детскому телу его лицо не выглядело совсем уж глупо.
Я рассмеялась:
– Эй, коротышка, сушишь травы?
Гу Ханьгуан тотчас вздрогнул:
– Ты… ты…
Он тыкал в меня пальцем, пока вдруг не свалился с табурета, просыпав на себя свои цветочки.
– Властитель Южной горы, все хорошо? – выглянула во двор служанка, услышав шум.
При виде Мо Цина и меня в ее глазах тоже отразилось изумление.
– Лу-лу-лу…
Лица у них обоих были такие, словно они увидели призрака средь бела дня… В чем дело? Несколько дней назад, когда на гору Праха напали, разве не распространились слухи о моем возвращении? Хотя… если так подумать, может, сюда эти слухи не дошли: все-таки Южная гора находится далеко, а Гу Ханьгуан не интересуется делами школы. Даже если дворец Не-зло загорится, он ни шагу со своего двора не сделает. В общем-то, в этом и состояла наша с ним договоренность: он излечивает моих людей, а в остальное не вмешивается. Наверное, из всех четырех властителей гор Гу Ханьгуан единственный, кто непреклонно исполняет наше соглашение, не покидая свой дом месяцами. Даже если бы весь мир погряз в хаосе, пока это не касалось его лично, он просто на все закрывал глаза. Ну а смутьяны оказались не настолько глупы, чтобы заявиться сюда.
– Вставай, – велел ему Мо Цин, – осмотри ее.
Гу Ханьгуан, по-прежнему не двигаясь, лишь снова перевел глаза на меня.
– Лу Чжаояо, разве ты не мертва? Это что, сон? – заговорил он и повернулся к Мо Цину: – Ли Чэньлань, ты обратился к технике воскрешения или попросил Сыма Жуна сделать тебе подделку?
Я подошла к лекарю и ущипнула его за щеку. Раньше, будучи призраком, я не могла ни к кому прикасаться, но теперь защипаю этого упрямца в свое удовольствие.
– Малявка, я сама выбралась из Загробного царства, понятно? Не пялься на меня, как дурачок.
Я помогла ему подняться и подтолкнула к Мо Цину.
– Сначала осмотри его.
– Все в порядке.
– Поверю, только если лекарь скажет.
– Нет…
Я покосилась на Мо Цина:
– Сядь и дай ему осмотреть тебя.
Наконец тот послушно сел и протянул руку. Поначалу Гу Ханьгуан продолжал глядеть на меня, даже проверяя пульс Мо Цина. Однако внезапно нахмурился, будто его уже не волновало, человек я или призрак, и серьезно произнес:
– В последнее время на горе Праха много чего произошло. Что ты сделал?
Мое сердце сжалось.
– Что-то не так?
– Пульс чрезвычайно беспорядочен, как и ци. Это признаки одержимости… Но странно… судя по цвету лица, ты в полном порядке… Как будто твое тело приняло изменения.
Мо Цин убрал руку.
– Просто слишком часто призывал силу меча Невыносимой Тяжести, не о чем беспокоиться, – отмахнулся он и посмотрел на меня: – Я привел тебя сюда…
– Ей не требуется осмотр, – прервал его Гу Ханьгуан, даже не потрудившись поднять голову. – Она энергична и резва. Я проверил ее, еще когда она ущипнула меня своими лапищами. Если не брать во внимание небольшую нехватку инь, все в полном порядке. Два дня ей нужно принимать пилюлю исцеления, и она восстановится.
Затем он перевел взгляд на Мо Цина:
– Сними верхнюю одежду, хочу осмотреть рану у тебя на спине.
Слова лекаря успокоили Мо Цина, и тот покорился. Я тут же вытянула шею. Увиденное лишило нас с Гу Ханьгуаном дара речи.
Прежде Небесный Клинок нанес Мо Цину особую рану, которая никак не заживала. И я точно помню, что в пещере черные одежды Мо Цина из русалочьей пряжи пропитались кровью. Даже его нижнее белоснежное одеяние стало темно-красным. Но сейчас… странное дело… на спине Мо Цина не было ни царапины!
На лопатке виднелись всего три маленькие красные точки, слегка выступавшие под кожей. Мне показалось это подозрительным, и я потянулась к ним. Однако, прежде чем мои пальцы коснулись кожи Мо Цина, пятнышки исчезли одно за другим. Что… это было?
Я посмотрела на Гу Ханьгуана. Заметив его серьезность, Мо Цин слегка наклонил голову:
– Что такое?
– Твоя рана зажила, – ответил врачеватель. – Зажила… Но это так странно.
Глава 17. Одержимость
Мы терялись в догадках, не понимая, каким образом исчезла рана Мо Цина. Каждый день он занимался делами школы, не проявляя больше никаких странностей… Так я думала. Хотя все чаще слышала, как ученики шепотом жаловались, что Ли Чэньлань стал жестоким. Однако, когда он возвращался ко мне, я забывала обо всем, купаясь в его великодушии: чего бы ни пожелала моя душа, Мо Цин всегда говорил да. И даже когда был занят, послушно протягивал руку, чтобы Гу Ханьгуан проверил пульс.
Шло время, а результата не было, и я обвинила Гу Ханьгуана в том, что его звание величайшего лекаря – пустой звук. Спустя три дня обследований и изучения медицинских книг он все еще не мог понять, как раны восстановились так быстро.
Мо Цин же не чувствовал никаких изменений. Он просто жил своей обычной жизнью. Несмотря на жуткую занятость делами школы, все свободное время он проводил со мной. Что бы я ни делала: обучала ли Чжиянь культивации, прогуливалась ли с Шици по рынку или изучала деревянных кукол вместе с Сыма Жуном – Мо Цин всегда тихо появлялся рядом и просто следовал по пятам, стараясь не мешать, а я наслаждалась радостями спокойной жизни.
Однажды на вершине горы я показывала Чжиянь техники владения мечом. Мо Цин прислонился к дереву и молча наблюдал за мной. Случайно обернувшись, я заметила своего зрителя, и он мягко улыбнулся мне, а его глаза засияли подобно прекрасным лучам утреннего солнца.
В другой раз я прогуливалась с Шици по рынку, намереваясь сполна отыграться за чувство неполноценности, возникшее из-за нехватки денег в Загробном царстве. Я накупила кучу вещей, а если мое внимание привлекал уже проданный товар, то предлагала за него в три раза больше. Шици хвасталась своей силой и тащила все эти тяжести, но вскоре и ей не хватило рук. Тут откуда ни возьмись появился Мо Цин. Он осторожно забрал у меня покупки одной рукой, а другой сжал мою ладонь, и мы шли дальше вместе. Шици тащилась позади нас, браня его на чем свет стоит, но Мо Цин не замечал ее, продолжая улыбаться мне. Улыбка на его губах казалась даже прекраснее радуги после дождя.