Легенда о Чжаояо. Книга 2

– Да ты впервые видишь Лу Чжаояо! С чего вдруг полюбил-то?
Цзян У подошел к магическому барьеру и радостно поприветствовал меня, тогда как Сяо И состроил такое лицо, словно вот-вот развалится на части:
– Твои чувства ничего не стоят! Не ты ли велел нам похитить Цинь Чжиянь, потому что воспылал к ней страстью?
Я скрестила руки на груди, безразлично наблюдая, как они ссорятся. Наконец Сяо И снял шапку и швырнул ее на землю. Затем он сердито затопал:
– Проклятье! Какой же ты легкомысленный! Больше я на это не куплюсь! С меня хватит! Я ухожу!
Цзян У махнул рукой:
– Так иди, иди. Такой шумный, надоел уже.
Сяо И резко развернулся и зашагал прочь, по пути браня Рыжего на чем свет стоит. Я удивленно приподняла бровь. Вот уж не думала, что у наглеца такая дружба с кем-то из подчиненных. Судя по всему, им всегда руководили мимолетные желания. И меня он взял в плен именно в порыве страсти.
– Почему ты похитил меня? – спросила я.
– Разве я не сказал?
Цзян У прошел сквозь магический барьер прямо в пещеру, спокойно посмотрел на меня и продолжил:
– Я люблю тебя.
Какие же они с Мо Цином разные. От Уродца признания не добиться, он предпочтет до самой смерти скрывать свои чувства, зато готов без раздумий пожертвовать собой ради меня. А для Цзян У такие важные слова ничего не значат.
Усомнившись в его искренности, я бесцеремонно заявила:
– Хорошо, поняла. Но я тебя не люблю. Кажется, там снаружи Мо Цин? Не хочу ставить тебя в неловкое положение, так что скорее убери магический барьер. Я хочу уйти.
Цзян У моя холодность совсем не задела. Он рассмеялся, подошел к моей кровати и сел.
– Лу Чжаояо, давай поговорим, – сказал он, похлопав рядом с собой. – Разве ты не хочешь узнать, почему я вдруг тебя полюбил?
– Да как-то не особо.
Я представила, как сгорает сейчас от беспокойства Мо Цин и повсюду ищет меня. Каждое мгновение задержка давалась мне все мучительнее.
Цзян У же продолжал:
– Даже если тебе неинтересно, я все равно должен рассказать. Поверишь, если скажу, что в мире есть кто-то, кто появился на свет из-за тебя?
Я удивилась. Появился на свет из-за меня?
– Твоими родителями наверняка…
Я вопросительно взглянула на Цзян У, пытаясь понять, какая связь между мной и его зачатием. Он некоторое время пристально смотрел на меня, затем внезапно поднялся и стал приближаться. С каждым его шагом ярко-рыжие волосы все больнее жалили мне глаза. Я ничего не могла с собой поделать и невольно отступила.
Цзян У остановился передо мной и медленно произнес:
– Мм, твои глаза все так же прекрасны, как тогда.
Его слова сбили меня с толку. «Как тогда…» О чем это он?
– Когда школа Десяти тысяч убиенных послала огромную армию штурмовать Цзиньчжоу, Цинь Цяньсянь спас город. Затем он повел учеников палаты Тысячи забот отрезать вам путь к отступлению, но его схватили твои люди. Прежде чем отпустить его, ты, Лу Чжаояо, продержала Цинь Цяньсяня в темнице, пока вдоволь не налюбовалась его красотой… – Цзян У развел руками. – Ничего не напоминает?
А я ведь говорила себе, что рано или поздно придется заплатить за свои грязные мысли! Пусть даже об очаровательном последователе пути бодхисаттв, которым любой был бы не прочь полакомиться! Выходит, вот в чем причина? Цзян У хочет отомстить и, подобно мотыльку, решил броситься в огонь?
Изобразив раскаяние, я сокрушенно произнесла:
– Тогда… я так поступила с Цинь Цяньсянем… В общем, в тот момент…
Я задумалась, не зная, какие слова подобрать. «Действовала импульсивно»? «Оказалась под влиянием похоти»? Или «на грани одержимости»? Хотя какое объяснение ни придумай, моей вины оно не снимет…
Рыжий усмехнулся:
– Чего растревожилась? Благодаря тебе прямиком из сердца Цинь Цяньсяня в этот мир вышел я.
Что? Дело не в мести? Он… вышел из сердца Цинь Цяньсяня? Я растерялась.
– О? Ты хочешь сказать…
– Верно, – кивнул Цзян У. – Я внутренний демон Цинь Цяньсяня.
Проклятье! Ни одна шалость не пройдет незаметной! Вот она, карма! Хотелось бы мне вернуться в прошлое, схватить ту обезумевшую Лу Чжаояо и безжалостно отвесить ей пару пощечин.
 
«Подумаешь, нашла диво! Лу Чжаояо, ты только и умеешь, что восхищаться симпатичными мордашками! Почему бы тебе не полюбоваться Мо Цином и его невероятными глазами? Не-ет, поймать последователя пути бодхисаттв и пялиться на него – это, конечно, совсем другое! А теперь посмотри, к чему это привело! Разок поддалась похоти – и вот тебе месть спустя столько лет!»
Карма в самом деле жестока и непреложна. Никто и никогда еще не уходил от небесного возмездия! Теперь, когда меня похитил не кто иной, как внутренний демон, мой авторитет не станет прежним!
Я разглядывала Цзян У, но не могла найти в нем ни единого сходства с Цинь Цяньсянем. Тот выглядел как бодхисаттва, все в нем – от бровей до глаз – навевало мысли о сострадательном божестве, с лица не сходили безразличие и милосердная улыбка. Мы с Цинь Цяньсянем встречались много раз, дважды сражались, но я никогда не видела, чтобы он хоть кого-нибудь убил. Даже на Террасе небожителей, когда другие школы небожителей пытались захватить его ради крови, он только оборонялся, задействуя не более семи десятых своей истинной силы.
А вот черты лица Цзян У были чарующе привлекательны. На губах – непослушная и высокомерная улыбка, а в глазах ни следа теплоты. И при мне он уже убивал – на мосту в Цзяне: не сказав ни слова, просто разорвал врага на куски. Если сравнивать его с Цинь Цяньсянем, то Цзян У как обращенное зеркальное отражение одного человека. Но если так…
– Выходит, Цинь Цяньсянь любил меня? – удивилась я. – Он ведь говорил, что это были просто сбивающие с толку мысли.
Цзян У рассмеялся и сел на кровать.
– Он культивирует путь бодхисаттв, поэтому любое противоречие его идеологии – это сбивающие с толку мысли. Ты захватила его в плен и восхищалась им всю ночь. Цинь Цяньсянь впервые оказался так близко к красивой женщине, и это породило в нем «сбивающие с толку мысли», которых он прежде не ведал. А когда, налюбовавшись, ты отпустила его, твое великодушие пошатнуло его убеждения в том, что последователи темного пути – зло. Лу Чжаояо, как демоница, уж ты-то должна знать, что подобные сорняки не так легко выкорчевать из сердца!
Да, я знала, что сомнения в своих убеждениях и в выбранном пути могут прорасти в сердце опасными сорняками. Именно из-за них в школу Десяти тысяч убиенных попало немало отступников.
– Цинь Цяньсянь винил себя. Раньше он был незапятнан, безупречно чист, а едва познал мирскую суету – и назад пути уже не было. Порочные мысли опутали его и превратились в замкнутый круг.
Цзян У стал рисовать в воздухе, и из кончиков его пальцев заструилась алая демоническая ци. Чем больше кругов он рисовал, тем сильнее вырывалась энергия.
– И так день за днем, год за годом… пока его сердце не породило меня.
Алая демоническая энергия приняла форму ребенка.
– Чем больше жаждешь контроля, тем вероятнее потерпишь поражение. Чем старательнее подавляешь в себе порочные мысли, тем глубже тебя засасывает. И в конце концов…
Цзян У указал на лоб ребенка, и тот, внезапно открыв глаза, злобно уставился на меня. Я нахмурилась. Рыжий тратил демоническую энергию на создание марионетки, просто чтобы объяснить мне. Как же он силен… даже трудно вообразить. Когда мы сражались, я видела, что Цзян У выкладывался всего на семь десятых. Боюсь, и в сравнении с Цинь Цяньсянем значительно превосходил его, но не представляю насколько… Такой сильный внутренний демон…
– Мой путь начался из-за тебя, а потом я стал сильнее из-за неспособности Цинь Цяньсяня сопротивляться, – продолжил вместо Цзян У ребенок. – Я вырос в сердце бодхисаттвы, говорил с ним в его голове, влиял на волю и соблазнял перейти на темную сторону. Правда, не думал, что он украдет твое бездыханное тело и поместит в ледяную пещеру посреди формации на Белошелковой горе. Изо дня в день Цинь Цяньсянь повторял мантры, чтобы очистить разум, и наконец выпустил меня из себя. Он надеялся, что я навсегда затеряюсь в формации.