Тринадцатый Койот (ЛП)

Спрятавшись за кустом, Каса пускала стрелы, а из школьного здания раздавались выстрелы из винтовок, пока Делия и Бирн пытались прикрыть отряд. Койоты приближались, копыта их лошадей вздымали грязный снег. В одну из лошадей попала стрела, но она не сбилась с шага. Ноздри коня пылали кардинальным огнем, а зубы оскалились от ярости.
Гленн Амарок протянул одну руку и, раскрыв ее, сильно дунул, выпустив струю черного пепла, который, попав на свет, заблестел, как зыбь. Поднялся шторм, и на отряд обрушилась черная галактика птиц. Стая превратилась в смерч, кружась как одна ужасная масса, их крики были оглушительно громкими. Когда Шиес и Рассел открыли огонь по Койотам, вороны без всякой жалости бросились под пули, чтобы защитить своих хозяев, иногда удваиваясь, чтобы убедиться, что пуля не пройдет сквозь одного из них.
Шиес задохнулся, с трудом веря своим глазам.
Браззо снова был у его ног, но когда он поднял пистолет, его накрыла стая ворон, которые клевали его лицо и тело. Он отмахивался от них своей здоровой рукой, но их было слишком мало, чтобы сражаться. Каса выхватила свою дубину и ударила по нападавшим на Браззо, но тут из-за деревьев раздался еще один выстрел и рассек ей руку, и она упала назад, а ее стрелы разлетелись из колчана.
Шиес стрелял по Койотам, а когда птицы налетели на него, он использовал старый Уитворт как дубину, отбиваясь от кишащей стаи, посылая во все стороны растерзанных птиц. Когда одна из них вцепилась когтями ему в лицо, он скрежетнул зубами и поймал ее в рот. Он сильно укусил, и ворона разорвалась между его челюстями, как испорченная слива, истекая кровью, каркая и крича.
Рассел подхватил Касу и помчался к зданию школы. Он позвал Шиеса бежать с ним. Шиес опустил голову и ринулся в бурю ворон, как таранный бык, его огромное тело пробивалось сквозь атаку каркающих птиц, он размахивал своей верной винтовкой и щелкал зубами, отрывая когти и крылья птицам, имевшим глупость приблизиться к его лицу. Многие из стаи улетели в небо, но другие клевали его плечи и ноги и рвали плоть на шее. Они рвали его скальп и сдирали кожу с бровей. Раздались выстрелы, птицы бросились врассыпную, над головой загрохотал гром, и он едва мог видеть из-за заливающей глаза крови, как кто-то кувыркнулся в здание школы, выплюнув отрубленную голову очередной жертвы.
 ГЛАВА XXXXI 
СТЕНЫ СОДРОГАЛИСЬ.
Отчасти это был ветер, который ураган принес на Холм Надежды. Часть - от биения крыльев ворон и громкого стаккато их клювов, когда они пытались пробраться внутрь здания.
Щеки Грейс были мокрыми от слез. Шиес был весь в кровавых дырах. Браззо был разорван на части роем, а Каса сжимала руку. Грейс пошла ее успокаивать.
Рассел дрожал. Он никогда еще так не боялся. Хотя ему доводилось сталкиваться с порочными людьми, не дрогнув губами, не дрогнув даже тогда, когда он был в меньшинстве, Койоты были злодеями, которых он не понимал, а потому не мог предсказать. Они были просто немыслимы, олицетворение зла.
Бирн и Делия по-прежнему оставались на своих постах, но теперь, когда они стреляли из окон, то в основном для того, чтобы отпугнуть птиц. Если бы они закрыли окна, то вообще не смогли бы стрелять по койотам. Они должны были продолжать попытки.
"Грейс, пожалуйста, обработай раны Оскара и..."
Оскар махнул рукой. "Я в порядке. Это всего лишь плоть".
Рассел подумал, что если бы мужчина мог видеть себя, он мог бы думать по-другому, но он решил оставить все как есть. Спорить было некогда. Да и смысла в этом не было.
"Маршал!"
Это была Делия. Она захлопнула окно, чтобы перезарядить оружие, глаза ее были расширены, губы побледнели. Он подошел к ней, и она указала на улицу. Рассел открыл окно и посмотрел, и хотя он уже видел оборотней, разъяренных птиц и ампутанта, превращенного в гигантского паука, то, что он увидел сейчас, заставило его откинуть челюсть.
***
 
Гленн повел свою лошадь через сад к дальней стороне часовни, чтобы здание оказалось между ними и школьным домом, где скрывался отряд маршала. Хайрам последовал за ним и привязал сивого коня. Гленн выхватил кинжал крис и быстрым движением извлек стрелу из груди Белиала. Конь был настолько силен, что стрела выскочила почти сама собой.
"Босс, смотри!"
Хайрам указал на поляну, где Верн тянул телегу. Труп Джаспера Терстона был подперт за тотемным столбом мертвых, но теперь он стоял в телеге.
Он начал идти.
Койоты с разинутыми ртами смотрели, как их старый вожак сошел с телеги и направился к часовне, шагая так уверенно, словно он был живым человеком, а не трупом, похороненным пятнадцать лет назад и оживленным колдовством похоти ведьмы. Он шел непринужденно, как человек, вышедший на вечернюю прогулку, чтобы поужинать.
Гленн не мог удержаться от усмешки.
"Что, черт возьми, здесь происходит?" спросил Хайрам.
"Видимо, старина Джаспер думает, что он все еще предназначен для трона". Гленн сплюнул. "У меня для него плохие новости".
С дороги доносился топот старого пони, на котором ехал Уэб. Хайрам был лучшим снайпером, но Гленн хотел, чтобы он был рядом с ним, когда они подъедут, поэтому он оставил Уэба стрелять из тени заснеженных зарослей. Позади Уэба сидел Барли Рейнхолд, уже не связанный, но запястья его были связаны за спиной. Пони с трудом выдерживал вес обоих мужчин. Лицо Рейнхолда было меловым, а глаза налились кровью от недосыпания. Веб слез с пони, ухмыляясь так, словно только что выиграл в фарт.
"Даже не подстрелили", - с гордостью сказал он.
Он схватил Рейнхольда за рубашку и оттащил его от пони, позволив ему упасть на землю с грохотом. Рейнхолд застонал от боли.
"Заткнись", - рявкнул Уэб. Он оглянулся в поисках тележки и улыбнулся, увидев Верна. "Он тоже молодец, да?" Затем он увидел Джаспера. "Черт возьми! Вы только посмотрите на этого великого Первого Койота! Ходит тут, как будто он мэр!".
Гленн ударил Уэба по руке, чтобы он замолчал. Джаспер подошел к входной двери часовни, но когда дошел до нее, то лишь уставился на нее, как будто у него были глаза.
"Что он делает?" спросил Хайрам.
Гленн не знал, но не хотел признаваться в этом, поэтому ничего не сказал. Вместо этого он посмотрел на Рейнхольда и подтолкнул его носком ботинка.
"Где эта подземная церковь, о которой ты говоришь?"
Рейнхольд сел, сдувая снег с губ. "Я покажу тебе. Если ты только развяжешь меня, я смогу..."
Гленн ударил его по ребрам, и Рейнхольд с воплем наклонился вперед.
"Скажи мне, где это, - сказал Гленн, - или я добавлю тебя к этому тотемному столбу".
"Если я скажу тебе, ты убьешь меня, потому что решишь, что я тебе больше не нужен. Но это не так, сэр. Я буду нужен вам там как проводник".
Гленн ухмыльнулся. "Ты предашь свою церковь, ту, где ты пел гимны, будучи хористом, где ты вырос до такой благородной профессии, как садовник?"
Рейнхольд покраснел. "Эти люди отвернулись от меня, когда я в них нуждался. Когда меня прогнали из города, они ничего не сказали. Почему меня должно волновать, если эта часовня падет?"
Гленн изучал молодого человека. Он хныкал, но говорил правду. В его сердце была ненависть, почти черная, как у Койота. Чувство, что его обидели, висело вокруг него жалким саваном.
Гленн сказал: "Чего ты на самом деле хочешь, Рейнхольд?"
Молодой человек не стал медлить с ответом.
"Мести".
***
 
Перерыв в сражении дал Бирну возможность собраться с мыслями.
На этот раз этого земного оружия будет недостаточно. Гленн вернулся с более сильным колдовством, достаточно мощным, чтобы создать чудовищ, подобных тому, что тащил телегу с изувеченными людьми. За все, что Седьмой сделал до сих пор, он был вознагражден самым черным колдовством.