Тринадцатый Койот (ЛП)

"Мне очень неприятно слышать, что у вас был плохой опыт в Хоупс-Хилл. Я планирую все изменить, раз уж я здесь. Вы не должны бояться приезжать в свой собственный город из-за слепых предрассудков".
"Значит, вы миротворец?"
"Мне нравится так думать, да".
Она улыбнулась и села, чтобы облегчить свою ношу. "Я чоктау, но в этой долине живет племя кайова. Они приносят мне вещи, пока Оскара нет дома. Они говорят, что Сетимика исполнил песню над тобой и твоими людьми, чтобы благословить вас дождем и дать вам больше молний в руки".
Рассел кивнул.
Низони сказал: "Они говорят, что вам противостоит могущественное зло, что за деревьями живут волки размером с человека. Так вот для чего вам нужен мой муж? Чтобы он был рядом с вами, когда вы будете сражаться с людьми-волками и злыми духами?"
Маршал не знал, что ответить, поэтому промолчал.
" Вам нужны хорошие люди, но моим детям нужен их отец".
Она потерла вздувшийся живот.
С того момента, как Низони открыла дверь, Рассел почувствовал, что должен уйти. Он должен был солгать женщине в этот раз и сказать ей, что просто зашел поздороваться. Подставить ожидающего отца под удар всадников смерти - это не то, с чем он мог смириться.
"Вы абсолютно правы, мэм. Вашим детям нужен отец, и он нужен им больше, чем мне". Он поставил чашку на стол. "Я благодарю вас за гостеприимство и надеюсь скоро увидеть вас в городе".
Он пошел к двери, она последовала за ним, и когда холодный зимний ветер встретил его, он надел шапку и сгорбил плечи. Низони отвесила ему небольшой поклон, прижимая к себе ребенка.
"Меня воспитывали в недоверии к белому человеку", - сказала она. "Но там, где есть доброта, есть и настоящая сила. Самая сильная рука у человека - не та, которая сокрушает. А та, которая поднимает".
Рассел улыбнулся. "Добрый день, миссис Шиес".
"Доброго дня, мистер Рассел. И удачи".
 ГЛАВА XXI 
ВЕЧЕРОМ БЫЛО тихо.
Бирн сидел за угловым столиком и крутил пустой стакан одним пальцем. Он не собирался так напиваться, но что-то в его возвращении домой заставляло его жаждать оцепенения и забвения. В баре Зик Оттоман раскладывал пасьянс. Двое пьяниц вели политические дебаты, а на табурете сидела клубничная блондинка, закинув одну ногу на другую, длинная и прекрасная в чулках. Бирн хотел потанцевать с ней, но не хотел подходить слишком близко к такой женщине после общения с Менгиром. Он словно спускался с высоты. Период охлаждения был необходим, если он не собирался разорвать мужчин на части и изнасиловать женщину прямо на полу. Темнота на краю света все еще звала его, как и в те времена, когда он был моложе и необузданнее. Тогда он делал такие вещи, которые не давали ему спать по ночам.
Грех действительно брат хорошего человека.
Когда он только превратился в волка, Бирн изнасиловал многих женщин и девушек, убивал невинных людей и даже ел их в состоянии оборотня. Укрощение зверя было самым трудным делом в его жизни, потребовавшим огромной стойкости духа. Он пытался сказать себе, что не контролировал себя, когда превращался под полной луной, но знал, что его действия проистекали из его собственных желаний, что он все еще хотел сделать, несмотря на то, что знал, что это неправильно. Волк внутри него теперь подчинялся ему, но искушение выпустить его на волю оставалось. Он мог бы выпороть эту собачку, но никогда не смог бы вырвать у нее кусок.
" Может, вам подкрепиться?"
Бирн не заметил, как бармен подошел с бутылкой. Бирн кивнул, и Зик наполнил его стакан виски.
"Я знаю вас", - сказал бармен. "Знаю таких, как вы. Я был здесь, когда вы и эти парни приехали в город. Сожгли мой салун дотла, да, сожгли. Пришлось отстраивать его заново, с нуля".
Бирн прищурился. "И до сих пор ты мне прислуживаешь?"
"Да. Это сделали не вы, а другие из вашей компании. И мы все знаем, как вы отвернулись от них и сделали то, что было правильно для нашего города". Он поставил бутылку на стол. " Ваши деньги здесь ни к чему, друг, пока вы помогаете мне уберечь этот салун от участи моего последнего".
 
Бирн не привык к похвале и превозношению. Он считал их незаслуженными, несмотря на то, что он сделал для Хоупс-Хилл около пятнадцати лет назад, и старался уклоняться от них. Когда он передвигался по городу, то не хотел, чтобы его узнавали пожилые жители, и держал шляпу низко надвинутой.
"Я благодарю вас", - сказал он, поднимаясь на ноги. "Но, думаю, с меня хватит".
Пока он шел к дому Аберкромби, старые призраки возвращались к нему, пробивая себе дорогу к переднему краю его сознания. Эти воспоминания кружили в его мозгу с момента возвращения. Теперь, в пьяном состоянии, они стали еще острее.
Он не знал, что Джаспер приведет их на холм Надежды. Если бы Бирн знал это, он мог бы не возвращаться вместе с Гленом и остальными.
***
Джаспер собрал Бирна и еще трех Койотов, не желая, чтобы вся компания оставила их базу без охраны. Они захватили бордель в Поупс-Рок и свили там гнездо, а блудницы веселились с ними каждую ночь, когда они возвращались с новыми богатствами. Город был беден и приветствовал этих чужаков и их щедрые траты. Купцы поставили свои тележки у борделя, пытаясь в любое время суток продать Койотам различные товары. Еда и напитки, новая одежда, шляпы и седла, молодые женщины и военные постели - все удовольствия, какие только могли предложить всадники, и даже немного больше. Джаспер хотел сохранить это ощущение королевской власти как можно дольше, зная, что это лишь вопрос времени, когда законники из других городов, которые они разграбили, соберутся вместе, чтобы найти их. Когда они это сделают, Койоты должны быть готовы.
"Это займет всего пару дней", - сказал Джаспер.
Бирн все еще не понимал, в чем дело. "На что мы охотимся, босс?"
Джаспер держал нос по ветру. Его бараний чуб был длинным и низко свисал, как борода, шепот был густым, как перья дикобраза, а когда он пробовал воздух, его глаза становились красными и блестящими.
"Там есть что-то особенное, парень. Что-то, что стоит больше, чем золото".
"Что это?"
"Я и сам не знаю. Но что бы это ни было, я слышу его зов, как боевой клич, он тянет меня, как магнит Марса. Все, что делает меня волчонком, все, что делает меня первым Койотом, начинается и заканчивается этим".
Бирн почесал затылок. "Так куда мы идем?"
"Куда угодно. Эта штука либо в Черной горе, либо вокруг нее. Возможно, она где-то в ней зарыта. Может, в пещере летучих мышей или в каком-нибудь индейском захоронении. Йе, Корбин, Лерой и Оки пойдут со мной на поиски. Гленн возьмет на себя командование остальным отрядом, пока мы не вернемся".
Они провели пятнадцать дней верхом по неровной и скалистой местности горы, ведомые вздернутым носом Джаспера, как гончие, вынюхивающие еду. Все это время Бирн и другие мужчины ничего не чувствовали. Они не были неопытны в вопросах черной магии - как луна и звезды наделяли их силой, недоступной смертным людям, как красная планета могла благословить или проклясть их поворотом своей оси. Но они не чувствовали притяжения, как Джаспер. Какой бы ни была эта магия, она выбрала только его.
Сила, влекущая Джаспера Терстона, каждое утро вела его и его последователей в новом направлении. Они вставали со своих постелей и шли на юго-восток, когда накануне они шли на северо-запад. Они переходили через ручьи, у которых уже бывали, и продирались сквозь знакомые заросли, Джаспер вел их на вершину и спускался обратно в котловину, чтобы проделать все заново.
"Мне кажется, он сошел с ума", - сказал Оки однажды ночью, пока остальные спали.