Корона для Темной Госпожи.Часть первая (СИ)

— Меня и моих спутников поместят в одну камеру? — надменно поинтересовалась Исса. Вместе можно что-то придумать, сделать. Может быть, провидец даст обещанное предсказание, что поможет сбежать. Или Санах призовет тварей. Хоть что-нибудь.
Стражник молча покачал головой и с поклоном протянул было руку, указывая на нужный коридор, но тут же спохватился. Мать дроу не была гостем, о чем можно позабыть в ее присутствии. Она была пленницей и обращаться следовало соответственно.
Мысленно ругая себя, в том числе за алые пятна смущения на скулах, как у мальчишки, стражник развернулся и решительно направился к лестнице в полуподвальный этаж — туда, где обычно держали именитых «гостей» замка.
* * *
Дверь в темницу тихо скрипнула. Исса вскинула голову и прищурилась в попытке разглядеть маячащий в темном проеме силуэт. Света полной луны, с любопытством заглядывающей в зарешеченное окошко почти под самым потолком, должно бы хватать, но… Но в этом проклятом замке, перенасыщенном чуждой ей магией, сбоило даже легендарное зрение дроу.
— Госпожа…
Услышав еле слышный шепот, Исса не поверила себе. Обман. Иллюзия. Или, что хуже — проверка. Только кого? Ее или предателя?
— Прошу вас, молчите и не двигайтесь.
Женщина демонстративно отвернулась. Чтобы «любоваться» ночным светилом пришлось запрокинуть голову. Но так даже лучше. Обманчивый серебристый свет превратит лицо в белую маску, на которой ничего не прочесть, как ни старайся. Можно было бы отослать предателя прочь, сказав, что очередные лживые слова не интересны. Но — это было бы ложью. Никогда нельзя пренебрегать любой возможностью выяснить хоть что-нибудь, особенно у врага.
— Благодарю, — сильные руки, полные горячего огня, легли на плечи, согревая и даря покой. — Я не предавал вас, поверьте.
Подчиняясь просьбе, Исса молчала. Лишь горькая усмешка на миг скривила губы, чтобы вслед на лицо и душу вернулась ледяная маска, скрывающая мысли и дарующая отдых от боли.
— Я просто не мог поступить по-иному. Любой другой путь привел бы к гибели.
С каждым негромким словом, с каждым звуком руки воина становились горячее. Огонь алыми струйками потек по коже, расчерчивая ее дивной красоты узором. Только вместе с этой красотой приходила боль. Не медленными, неторопливыми шагами дикого зверя, наслаждающегося беспомощностью добычи. Совсем нет.
Она, словно раскаленный клинок дуэлянта или топор палача, входила в сердце, сжимала горло, мешая дышать и кричать. Вырваться также не получилось — паралич сковал тело.
— Я люблю вас. И приведу к цели.
Сказал ли невидимый гость эти слова или они только почудились уплывающему прочь разуму, Исса не знала. Да и не могла знать — ее полностью затопил огонь, расплавляя хрусталь льда, дар ее Стихии, позволяющий колдовать.
— Простите…
Сознание милосердно покинуло Иссу, уводя во мрак, где нет боли. Где нет ничего.
  
Глава 7
 
Первым вернулся звук. Стук сердца отдавался гулом в ушах и затмевал все прочие звуки. Словно вокруг только стены замурованной пещеры без выхода. Или — гробница.
От этих мыслей вернулись прочие ощущения. Мгновенно заныла спина и неудобно лежащие затекшие руки.
Исса пошевелилась и с глухим стоном попыталась оттолкнуться и сесть. По всему телу пробегал волнами огонь — точно она долго-долго пробыла в ледяной воде, заморозившей кровь, и теперь оживающее тело воспринимало бегущую по венам кровь как обжигающе-горячее вино.
Руки сквозь полуприкрытые веки казались белесыми, расплывчатыми пятнами, именно на них Исса и сосредоточилась, вкладывая все силы в попытку сесть. Хотя бы — сесть. Когда удалось, женщина подняла голову и огляделась. Темнота прыгала перед глазами пятнами — серыми и разной степени насыщенности черного, никак не желая складываться в хоть какую-либо картинку.
Исса поднесла руки близко-близко к лицу, пытаясь рассмотреть линии на ладонях. Не получилось. Руки так и оставались странными беловатыми пятнами, принадлежащими скорее призраку, чем живому существу. Однако призраки жили только в легендах, а пол казался вполне материальным, даже камешки чувствовались, так что причислять себя к посмертным сущностям было рановато.
 
Решив, что зрение восстановится позже (и запретив себе сомневаться в этом), Исса попыталась наколдовать воду. Сосущее чувство внутри, прекрасно знакомое по пребыванию в замке лорда Саихде, не исчезло, лишь усилилось, и женщина быстро прекратила бесплодные попытки, грозящие лишь скорым обмороком.
Стиснув зубы, Исса ощупала пол вокруг себя, набрала камешков и принялась разбрасывать по сторонам, прислушиваясь к стуку. Гул в ушах, ставший не таким громким и явным, крайне мешал, но и сидеть без дела она никак не могла. Показалось или нет, в одном месте камешек стукнулся о стену, и Исса поползла в том направлении с упрямством истинной Темной, о котором как складывали легенды, так и рассказывали смешные, а то и скабрезные байки. До легенд и баек магичке дела не было, а вот то, что ее не лишили костюма Охотника, радовало чрезвычайно.
Наконец, Исса добралась до вожделенной стены и устроилась рядом — отдохнуть и передохнуть. Ничего не болело, ни единая косточка или мышца, лишь продолжало глухо бухать сердце, разгоняя кровь, и не отпускала апатичная слабость. Так и тянуло прилечь и закрыть глаза. Что за этим последует — совершенно неясно, так что она предпочла сидеть и медитативно выравнивать дыхание под стук крови — так быстрее получится прийти в себя.
Исса всю свою жизнь прожила под землей. Привыкла прислушиваться к камню. Пусть даже земля и чужая стихия, но камень мог рассказать многое. Как и воздух. Даже если чувствовать свою родную магию, не чувствовать крошечные капельки воды, рассеянные в воздухе, все равно можно сказать многое — по тому, как дышится, как слышится, кружится ли голова или чувствуется давление. Те, у кого не просыпалась чуйка, редко шагали через порог взросления. Заблудиться и не найти дорогу, попасться слизнякам и другим хищникам, живущим в пещерах, не поладить с тьярном, не выполнить поручение наставника — да мало ли возможностей бездарно сложить свою голову. Детей рождалось не много, но Темные не тряслись над каждым, как Светлые, полагая, что выжить должны только те, кто смогут поддержать величие расы. Выращенные в тепличных условиях становятся нахлебниками или, что хуже, гнилыми изнутри, не способными на поступки, лишь на подлости. Конечно, все не так однозначно, но при упрощении до человеческих стандартов получались именно такие правила. Их дроу придерживались неукоснительно.
Исса выжила. Исса стала одним из лучших магов. Она чувствовала свою стихию везде — и в воздухе, и даже в камне. Оттого пустота вместо силы била по женщине больше, чем по слабым магам, доводя до иступления. Но даже пребывая в подвешенном состоянии, не чувствуя опоры под ногами, Исса оставалось дроу. И как подземный фэйри, она всей сутью, всей своей сущностью чувствовала неправильность пещер вокруг. Осознать эту неправильность не удавалось, оставалось надеяться, что подсознание решит загадку, и медитация этому поспособствует.
Вдалеке скрежетнул камень, пахнуло свежим воздухом, по полу прошелестел игривый ветерок, сметая каменную пыль, и все стихло.
Исса медленно открыла глаза и прислушалась. Что-то происходило. Следовало понять, что именно, отгоняя прочь все мысли, горечь, боль и беспокойство. Раздавшиеся справа шорохи и сопения заставили подобраться и вжаться в камень.
— Ну и куда дальше?
Голос опознался бы даже без знакомых, почти родных истеричных ноток. Радость вспыхнула костром и тут же была притушена — еще неизвестно, чем именно обернется эта встреча.
 
— Санах? — негромко позвала Исса, успокоив дыхание — чтобы голос не дрожал и не выдавал владеющих ей чувств. — Это ты?
— О, госпожа Исса! — вслед за радостным возгласом шуршание усилилось и вскоре в вытянутую женскую руку уткнулась вихрастая башка менестреля. — А все волновался — где это вы. А этот все говорит — иди да иди! — затараторил тот, еле заметно потеревшись о ее пальцы.