Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству
— Пять лет сражался в Лангедоке, усмиряя катаров. — Габриэль заметил на лице собеседника едва уловимое недовольство. Очевидно, брат Мишель, как и все тамплиеры, не поддерживал альбигойскую войну. Это внушало еще бо`льшую симпатию. — Под Тулузой меня тяжело ранили, и я дал обет после исцеления отправиться в Левант.
— Что вы делали в плену?
Храмовник вновь вернулся к щекотливой теме, и Габриэль поднес к лицу кружку с вином, скрывая ироничную усмешку: их беседа напоминала допрос.
— Сначала был гребцом на галере, затем писарем в лавке у дамасского купца. Я хорошо знаю латынь. Торговля же между христианами и мусульманами сейчас ведется очень оживленно, вот мои познания и понадобились сарацинам.
— Вы еще и образованны… — будто подытоживая что-то, пробормотал тамплиер и добавил громче: — Теперь моя очередь рассказать о себе: я маршал иерусалимского командорства Ордена Храма.
— Это большая честь для меня…
— Перестаньте расшаркиваться, мы не в королевском дворце. — Мишель скупой улыбкой смягчил свой резкий тон. — К делу! Мы спешно собираем дополнительный отряд для обороны нашей новой крепости Шато-Пелерин. Пять лет назад дамасский амир аль-Малик аль-Муаззам попытался покорить ее, но у него ничего не вышло. Есть сведения, что его брат султан аль-Камиль хочет в ближайшее время взять реванш. Крепость неприступна, но пренебрегать укреплением гарнизона не следует. Кстати, она способна вместить до четырех тысяч военных.
— Ого! — присвистнул шевалье с откровенным восхищением.
— «Ого!» вы скажете, когда увидите ее вблизи, — улыбнулся маршал уже радушней, но его голос по-прежнему выбивал командную дробь. — Предлагаю и вам присоединиться к нашему отряду. Помимо рыцарей мы собираем внушительное сопровождение из туркополов [92] и лучников. Выступаем через два дня. Время на раздумья — лишь до завтрашнего утра.
— Я согласен!
— Искренне рад! — Подтверждая свои слова, Мишель отсалютовал кружкой вина и, отпив глоток, продолжил: — Ваши меч и квилон, как я погляжу, сработаны дамасскими оружейниками — добротные. У вас есть конь и доспехи?
— И конь, и рыцарское вооружение в полном комплекте.
— Не зря я остановился, — пробормотал храмовник, и Габриэль взорвался хохотом.
Он не поверил, что монах нечаянно проболтался, слишком уж выверенным было каждое его слово. Но ироничная небрежность вызывала у шевалье симпатию. Улыбнувшись в ответ, брат Мишель пояснил:
— От вас исходит спокойная уверенность сильного человека. Жду вас завтра в нашем Доме; там мы обсудим подробности.
Габриэля обрадовала встреча с высокопоставленным храмовником. Утром задолго до намеченного часа он отправился в командорство тамплиеров — наиболее надежно укрепленное место в городе. У крепости были высокие блочные стены с башней на каждой стороне. Башни скромного размера не покоряли своей мощью, но приковывали к себе внимание: на каждой из них красовалось изображение льва, поднявшего правую лапу и смотрящего вправо. Фигуры размером с быка, покрытые золотом, просто ошеломляли! Казалось, богатство Ордена устрашающе рычало. Оторвавшись от этого золотого великолепия, Габриэль перешел улицу Святой Анны и осмотрел стоявший особняком дворец Великого Магистра, сложенный основательно, на века, как и все, что строили тамплиеры.
Обойдя огромную церковь, колокольня которой, казалось, впивалась в низкие облака, шевалье вернулся к цитадели. Тяжелые, обитые железом ворота впустили его в большой внутренний двор. Брат Мишель в окружении спешившихся рыцарей уже обсуждал условия найма и порядок завтрашнего выступления. Усвоив детали, д’Эспри задержался в Доме Храма. Ему предстояло решить свои личные дела. Сбережения, дополненные драгоценными камнями Хайфы, сделали его весьма состоятельным человеком. Габриэль обнаружил ее подарок еще в первый вечер в придорожной харчевне и чуть было не вернулся. Но, поразмыслив, понял, что Хайфа, возможно подсознательно, надеялась на его возвращение. Бурные выяснения отношений сменятся страстной ночью, а после нее уйти будет еще трудней. Жизнь непредсказуема; когда-нибудь у него появится возможность вернуть этот долг.
Тамплиеры обладали репутацией безупречных казначеев, у них хранил свою казну даже Филипп Август. Габриэль решил последовать примеру французского короля, доверив храмовникам свои сокровища. К тому же в его голове зародилась неясная мысль стать членом ордена; тогда эти деньги послужат вступительным взносом.
Шевалье указали на исполинскую башню, стоявшую на мысе, — сокровищницу тамплиеров. Он разыскал дежурного казначея и, передав ему на хранение денежный вклад, получил заемное письмо. Отныне грабители были Габриэлю не страшны.
Теперь нужно как можно скорее подобрать себе оруженосца. Выбор Габриэля пал на подвижного и смышленого парня лет двадцати. Он вырос сиротой, а потому многое умел и, не страшась задавать дополнительные вопросы, быстро вникал в круг новых обязанностей. Невысокий Андре не обладал силой Геракла, но, несомненно, был весьма ловким. Поход в Шато-Пелерин станет для него проверкой.
***
Путь колонны военных пролегал вдоль побережья по живописным зеленым холмам с финиковыми рощами. Впереди скакали туркополы, затем шествовала дюжина храмовников во главе с маршалом, за ними — наемные рыцари с оруженосцами, следом — лучники. Замыкал колонну небольшой обоз. Рядом с Габриэлем ехал дружелюбный рыцарь. Его кольчужный капюшон был откинут, и ветер трепал волосы цвета спелой пшеницы; затаившаяся в короткой бороде улыбка и светлые прищуренные глаза в лучиках глубоких морщин выдавали неунывающего весельчака.
— Нам предстоит провести вместе пару месяцев, поэтому предлагаю познакомиться, — сказал рыцарь. — Меня зовут Рено де Вир, я родом из графства Перш.
— Габриэль д’Эспри, ваш сосед — из сеньории Монфор, — в тон собеседнику весело отрекомендовался шевалье. — Вы давно в Леванте?
— Давненько, третий десяток пошел.
— То есть вы почти туземец?
За непринужденным разговором рыцари не заметили, как закончился день и они подошли к Шато-Пелерин. Увидев замок, Габриэль вспомнил слова маршала, и «ого!» — самое меньшее, что пришло ему на ум при виде этой ошеломляющей мощи. Мыс с замком Пилигримов врезался глубоко в море; неприступные скалы вперемежку с высокими стенами надежно защищали береговую линию. С суши мыс загораживали три огромные башни, соединенные между собой зубчатой стеной, а впереди угрожающе разинул пасть глубокий ров, заполненный морской водой. Высота стены достигала восьми-девяти человеческих ростов. У нее было две линии бойниц, и залп лучников легко мог покрыть стрелами всю эспланаду. И это только первый уровень обороны! Далее возвышалась гигантская стена, раза в два выше первой, с двумя исполинскими башнями, обращенными на юг и на север. Рено де Вир, наблюдавший за тем, как вытягивается лицо его нового знакомого, понимающе улыбался. В первый раз увидев крепость, он испытал такой же почтительный восторг, а потому спешил поделиться с Габриэлем известными ему характеристиками:
— Каждая из внутренних башен размером сто на семьдесят шагов. Блоки, из которых они сложены, во время строительства с трудом тянули два быка. Конюшни находятся в подземных тоннелях, поэтому лошадям не страшны обстрелы и пожары. Да и ров пробит в скальной породе, что полностью исключает возможность подкопа. Если ко всему сказанному добавить наличие внутри двух источников с чистой водой, станет ясно: эту крепость сарацинам никогда не взять! [93]
— Стены стенами, но укрепленный гарнизон никогда не помешает. — Габриэль помнил, как многие крепости Лангедока, казавшиеся неприступными, сдавались упрямцу де Монфору из-за нехватки людей.
— Это вы верно заметили. Тем более что в прошлом тамплиеры получили жестокий урок…
— Расскажите! — попросил шевалье, не скрывая любопытства.
— Думаю, я как раз успею это сделать, — оценив расстояние до ворот замка, произнес де Вир. — Менее полстолетия назад тамплиеры построили грозную крепость Шастеле у брода Иакова на реке Иордан. Тогда усиливалось могущество Салах ад-Дина. Уверен, вы много о нем слышали…