ОПГ «Деревня» 3 (СИ)
— Потерю монополии на коннект с высшими силами долгогривые почуяли, вот и приехали банить несертефицированных провайдеров! — Вынес верное умозаключение Егор и заметив недоумевающие взгляды единомышленников, пояснил. — Деньги и власть, вернее их потеря, вот что их беспокоит. Ладно, сидим пока тихо, не суетимся. Завтра поеду домой, проясню обстановку. Хотят войны, устроим, мне как раз на опыты надо биологический материал, не обязательно со всеми конечностями. И врачам тоже…
Егор потом долго ворочался, пытаясь заснуть. И нет, не проблема с церковью его беспокоила, а обдумывал то, что беспокоило его химиков в процессе изысканий и обучения. Не переставая поражаться тому, как далеко они продвинулись, особенно в сравнении с этим веком. «Такими темпами лет через надцать реально атомную бомбу соберем, вместе со средствами доставки. Хотя, много им чести — тратить такие дорогостоящие средства на изничтожение врагов, химией и армией справимся…»
Так толком и не выспавшись — рано утром с ветеринаром, взяв в сопровождающие пару казаков — отправился домой. И уже перед обедом заезжал в деревню, которая судя по практически возведенному строению церкви — скоро станет селом. «Это если с попами уладим», — мрачно подумал Егор. А судя по тому, что жестких репрессивных и карательных мер от церковников сразу не последовало — не так уж и крепки их позиции были, как казались. Или не решались на открытую конфронтацию, или добро сверху не дали. Как бы то ни было, подстраиваться под православие, полностью дискредитировавшее себя за последующие двести с лишним лет — Егор не собирался. Прогрессерствовать, так на полную катушку, а то что было изначально гнилым — возрождать смысла нет…
Заехав на центральную площадь, выпрыгнул из седла, с радостью подумав: «Всё, приехали! Дома!» Пропетлял восьмерками, ловко уклонившись от дальнейших забот о лошади, сплавив её на попечение Анисима, который направился к себе на ферму. А сам вначале заскочил в школу, где как раз была перемена и успел перекинуться парой слов с Рустиком.
Дети, за отсутствием его и Ксюхи, поехавшей собирать фольклор и инспектировать учебные заведения под патронажем деревенских — никуда не делись. Да и куда их денешь, жили у них же, присматривая за домом и питомцами. А уже лично за ними присматривала Маня. По словам Ксюхи — на время их отсутствия поселившаяся к ним. Заодно подготовиться к будущему замужеству, так сказать, проверить свои силы в домоводстве и воспитании детей.
В Мане Егор нисколько не сомневался, а вот судьба детей под её опекой немного тревожила. Поэтому, увидев Рустика, живого, здорового и радующегося жизни — вздохнул с облегчением.
— Ну как вы тут без нас живете, Маня не сильно вами помыкает? — Широко улыбаясь спросил пацана.
— Мы живем просто офигенно! — Ничуть не менее радостно ответил Рустик. — Да ты сам всё увидишь!
Егор ощутил укол ревности, и недоверчиво хмыкнув: «И посмотрю, и проверю!» — отправился домой…
Глава 23
Южный Урал, апрель 1797 г.
«А порядок то не хуже чем при Ксюхе!» — С удовлетворением отметил Егор, наконец то добравшийся до дома. Во дворе его встретил заливистым лаем Трезор, от избытка чувств прыгая на сетку вольера, тут же грелись на солнце и Гугл с Масей. Кошачьи, в отличие от прямолинейного Трезора, выражавшего свою радость всем организмом — приветствовали его сдержанней. Но радости не скрывали, мурчали, терлись о ноги и заглядывали в глаза. «Животинки мои!» — Приговаривал Егор, выпустив из вольера песеля, который теперь носился, ошалев от всего, кругами по двору и наглаживая кота и кошечку: «Тоже ведь по вам скучал, питомцы! Жрать небось хотите? Сейчас найдем что-нибудь, только вот что, интересно, лафа с холодильником кончилась, зоомагазинов тоже не наблюдается. Эх, растет поколение, нормального кошачьего корма не видевшее…»
Нашарил в тайнике ключ и отперев дверь — вошел в сени, подслеповато прищурившись, со света в полумраке. «А это что? Уезжал — не было, Маня притараканила, скорее всего. То ли сыр, то ли окорок». — снял висевший на стене округлый сверток: «Мясо скорее всего, только чо в полиэтилене? Испортится же, на улице как раз май месяц по нашему». Зашел в дом, на кухне поднял руку с зажатым в ней кульком и тут же с криком: «Бля!» — уронил его на пол и машинально отпнул ногой в угол. «Да что здесь происходит⁉» — Риторически вопросил у лежащей в углу человеческой головы, запаянной в толстую полиэтиленовую пленку: «Ты кто, Йорик⁈»
Поправил ногой, присмотрелся и признал в нем одного из таджиков, соучеников Мани. То ли Абассат, то ли Шакал. А на пакете, сбоку, черным маркером красовалась надпись: «№ 1». «Мы память о одноклассниках как-то человечней сохраняли», — передернул плечами Егор: «фото общее там, вечера выпускников каждый год в феврале, а головы не консервировали». Принюхался и опознал в приторно-сладковатом запахе, исходящем от головы — формалин.
«Я им этот формалин с такими трудностями делаю, а они вон оно что!» — С возмущением думал Егор, брезгливо отмывая руки в рукомойнике. Заодно с фырканьем и разбрызгиванием воды по всей кухне — умыл лицо. Гугл, с крайним неодобрением наблюдавший за этим, заметил: «Какой-то ты ущербный недокот, языка нет что-ли⁉» А Мася наябедничала: «Да они вообще знаешь какие нечистоплотные⁉ Как в туалет сходят — не вылизываются там, представляешь⁉» К счастью для кошаков — Егор их не понимал, а то бы показал, мокрым полотенцем, кто в доме хозяин…
«Ну хоть в доме чистота и порядок», — нашел и плюсы: «вон сколько банок стоит чисто вымытых, целая батарея. Постой, они что, одними закатками питались, столько тары пустой?» Присел на корточки и стал изучать еле различимые надписи на приклеенных к банкам полоскам строительного скотча: «Кр. Смородина 2019, Крыж. 2020, Малина 2018 и прочее». «Бедные дети!» — Потрясенно потряс головой Егор: «Это они же всё старое засахарившееся варенье сожрали, которое я у Анисимовской бабки сменял, хотел брагу на нём поставить. Куда только Маня смотрела, она же всё таки врач почти!»
Прихватил тряпкой голову таджика и пошел на улицу — прибрать до выяснения обстоятельств, не дома же это держать. «В дровник закину», — решил Егор: «чтоб ни птицы не расклевали, ни питомцы не объели. Хотя кто в здравом уме на этот формалин польстится…»
А во дворе наткнулся на Серёгу, в сопровождении двух мордатых священнослужителей.
— А мне говорят, что приехал ты! — Радостно поприветствовал Егора брат. — Вот мы сразу к тебе!
Служители культа радости участкового не разделяли, разглядев, что в руках у хозяина — принялись истово креститься. Но как-то уж напоказ и излишне демонстративно, так что сразу было понятно — мрази лицемерные, этих не то что головой отрезанной, но и расчлененкой с пытками не удивишь. Сёрега хмыкнул:
— Норм атмосфера для знакомства, думаю, лучше здесь переговорить, представляю, что у тебя дома…
— Да это… — начал было Егор, но решив разобраться с Маней сам, не стал её сдавать отцу. — Давайте здесь, да, только учебное пособие приберу. Чо хотели то?
Егор приоткрыл дверь дровника, пристроил голову на поленницу, критически оглядел получившуюся композицию и отступил назад. Трезор неуверенно облаял пришедших, сконфузился и убрался в будку в углу вольера. Серёга решил сгладить напряженную обстановку и представил прибывших с ним:
— Это, значит, Елпидифор и Феодор, знакомьтесь. А это мой брат Егор.
Не дождавшись реплик, вроде: «Очень приятно!» и «Рады знакомству!» — продолжил:
— Хули молчите, святые отцы? Вчера вон как возмущались! — И пояснил Егору. — Захар их вежливо встретил, так они в себя поверили. Ну и моя вина, признаю, тоже вчера приехал, нормально с ними поговорил, уважительно, после чего и началось. Пошли отца Гнидослава искать, к Савве вломились, руки распускать давай. Пришлось их угомонить, эти вот самые благоразумные оказались, остальные отлёживаются.
— Не по христиански это! — Насупился один из священнослужителей. — На лиц духовного сана руки поднимать!