Запад-81 (СИ)

Вылетали неполной эскадрильей: одна пара осталась дежурить на аэродроме. На всякий пожарный. Когда отработаем мы, вылетит следующая эскадрилья. Через час третья. А во время, пока наши «балалайки» будут вне зоны авиационных боёв, небо прикроют предки, которым готовить машину к полёту чуть проще, чем нам.
Миг-23 будут действовать южнее, в районе Бреста. Но у них и дальность побольше, и аэродром Мачулищи южнее нашего. Так что со своими мы точно не пересечёмся. А если и пересечёмся, то опознаемся легко: ни у кого в мире, кроме нас, пока нет реактивных самолётов. Да и система «свой-чужой» уже сработает.
Хотя можем пересечься с бомбардировщиками Ту-22. Звено их тоже полетит бомбить немецкие аэродромы в районе Сувалок. Но и они пойдут на большой высоте, недоступной немцам. И тоже реактивные и с системой опознавания.
Собрались в группу уже западнее Дретуньского полигона. На земле ещё мрак, а в спину светит солнце. Пока тащились в сторону Гродно, для нас оно поднялось ещё выше, а для тех, кто на земле, наступил рассвет. Приграничная полоса на западе вовсю полыхает огнём артбатарей, а к востоку — разрывами снарядов. Надеюсь, части Красной Армии успели выйти из военных городков и полевых лагерей, ведь именно по ним сейчас лупит немецкая артиллерия, надеясь уничтожить побольше ещё спящих бойцов.
Идём на высоте семь тысяч, а внизу, куда уже достигают солнечные лучи, словно мошки в свете уличного фонаря, крутятся вокруг расползающихся бомбардировочных штаффелей «ястребки». Но нам нужно смотреть не туда, нам чуть западнее, где набирают высоту истребители прикрытия фрицев. Много, десятка два. Их тактика тоже известно: удар на пикировании сверху. Но поскольку И-16 и Миг-3 гоняют бомбёров на эшелонах от 3,5 до 5 тысяч метров, мессеры постараются забраться минимум на 5,5.
Два трёхсамолётных звена И-16, заметив приближающихся врагов, пытается перестроиться, чтобы отбить атаку. Переключаю рацию на их волну.
И-16
— Ишаки, не отвлекайтесь на мессеров, это добыча балалаек.
Ноль эмоций. Блин, у них же раций почти нет!
Теперь своим.
— Бьём худых, пока они не набрали высоту. Один заход с хвоста, после пикирования уходим наверх. Попарно.
Просвистели (в том числе — и двигателями) на германскую территорию. И после разворота, как стоячих, сверху долбим мессеров. Теперь мы под ними, и они видят пламя наших двигателей. Четыре «худых» валятся на землю. Уцелевшие пытаются перехватить нас, когда мы будем уходить наверх. Даже полёт выровняли, стараясь набрать скорость. Остыньте, ребята! Это вам не тихоходный И-16 или перетяжелённый ЛаГГ-3.
ЛаГГ-3
«Ишаки», кстати, увидев нашу работу, стали отворачивать. Вспомнили, значит, предполётный инструктаж. Мессеры тоже рассыпались на пары, но и мои ребята не промах. Двое фрицев клюнули носами и потянулись к земле, ещё два задымили, отворачивая в сторону. Два самолёта неполного звена ссадили ещё двоих, пытающихся уйти наверх. Надёжно. Одному срубили крыло, а у второго полетели брызги от стёкол фонаря.
С ведомым отвлекаем растерявшихся немцев атакой на встречных курсах, мы выше, они ниже, но чуть раньше дистанции открытия огня «проваливаемся» под немцев. Их строй окончательно рассыпался, и ребята ввязались в типичную «собачью свалку». Только у нас машины куда более скоростные, хоть и менее манёвренные на горизонтали. Так что, набирая высоту, леплю очередь в брюхо ведущего одной пары, и ухожу свечкой в небо уже за его хвостом, а мой ведомый, повторяя мой манёвр, бьёт ведомого фрица. Тот, похоже, тоже не лыком шит: трассеры 20-мм пушки проносятся впритык к моему крылу. Значит, на разборе полётов нужно будет отработать иную тактику: сначала сбиваем ведомого, а следом ведущего. Тогда такого риска не будет.
 
Всё, кончились фрицы. Все 18, две эскадрильи. Последнего, драпанувшего на малой высоте, кто-то добивает ракетой, чтобы не подставляться под огонь стрелкового оружия находящихся под нами немецких пехотинцев.
Что с топливом? В бою его не жалели. Минут десять в воздухе продержимся, и пора уходить на восток. «Ястребки» уже ушли, и мы остались одни. А к западу — новая групповая цель, пойманная локатором. «Лаптёжники» ромбом. Но уже с прикрытием восьмёрки мессеров. Спускаемся ниже, на три километра. Нас заметили, и все Ме-109 потянулись вверх.
Ме-109
— Бьём «худых» с кабрирования в брюхо на наборе высоты. Зачищаем, начиная с задних. Потом отрабатываем по «лаптёжникам» ракетами и уходим домой.
 Прода от 07.01.23 
Лейтенант Александр Лукашенко, 22 июня 1941 г., 19:30, северо-западнее городка Друскеники.
Как хорошо, что нашему полку обозначили позицию на правом, восточном берегу Немана, а не у самой границы. Немецкая артиллерия загрохотала так, что донеслось и до нас, окопавшихся километрах в тридцати от неё. Хотя, наверное, это был гул не столько выстрелов пушек и гаубиц, сколько от разрывов выпущенных ими снарядов. Где-то там, на западе, фашисты сравнивали с землёй давно разведанные военные городки, полевые лагеря и недостроенные оборонительные сооружения. Остаётся надежда, что приказ нового командующего фронтом выполнен, и части, растянувшиеся тонкой линией вдоль границы, этой ночью вышли из мест постоянной или временной дислокации и рассредоточились. Что для них не будет того страшного пробуждения, которое случилось когда-то у наших отцов и дедов.
Не прошло и пяти минут с момента, как мы услышали канонаду, к юго-востоку от нас в сумерках трижды полыхнуло, и левее наших позиций высоко в небе пронеслись три огненных хвоста: отработали ракетные установки «Луна-М». Их цель — сосредоточение немецких войск на Сувалкинском выступе. Следующего залпа ракетчиков пришлось ждать целый час.
Оперативно-тактическая ракета Луна-М
Высоко в небе, оставляя белый инверсионный след, прошла тройка реактивных бомбардировщиков. На такой высоте, что ни один немецкий истребитель не достанет. Летели куда-то в сторону Сувалок.
А воздушные бои шли. На краю уже светлеющего небосвода к югу от нас клубком розовых ниток вились инверсионные следы множества самолётов. Скорее всего, это были авиационные схватки где-то над Гродно.
Напротив нас на западном берегу Немана советских войск практически нет. Отдельные погранзаставы, безоружные строительные части, занимавшиеся постройкой укреплений, и пара батальонов 128-й стрелковой дивизии. Но фактически нет и дорог, пригодных для переброски немецких войск на восток. А самое главное — мостов, проскочив которые, гитлеровцы стремительно покатятся на восток.
Наш первый батальон находится в резерве и размещён в лесном массиве буквально в полутора километрах от Немана. Как самый легковооружённый. Всё-таки БТР-70 — это далеко не БМП. Но зато и самый подвижный, так что сумеет быстро поспеть туда, где наметится попытка навести переправу. При нас и полковая артиллерия, радиуса действия которой хватает, чтобы накрыть единственную дорогу от границы к мосту в Меркине. И будет она задействована, когда немецкий корпус встанет, не сумев захватить единственный на всю округу мост.
Почему я так уверен в том, что не сумеет? В нашей истории мост охраняли человек двадцать энкавэдэшников, и эту охрану легко сбили немецкие мотоциклисты. Теперь же её усилят бойцы нашего полка с бронетехникой. А на крайний случай мост расстреляют из танковых орудий. И вот тогда начнётся самая жара — оборона по рубежу Немана. С артобстрелами, с налётами немецкой авиации…
Её, кстати, не так уж и много, как описано в книгах. Похоже, в этот раз не очень-то удалось немцам уничтожить советскую авиацию прямо на аэродромах. По крайней мере, наши истребители и бомбардировщики висят в воздухе почти постоянно. Пару раз большие группы бомбардировщиков проходили куда-то на запад севернее и южнее нашего замаскированного в лесу лагеря. Возвращались серьёзно пощипанными. Около полудня южнее видел возвращающуюся со стороны Кёнигсберга тройку Ту-22.