Ты будешь моей (СИ)

Телефон у злючки надо и правда будет отобрать. И из виду ее не выпускать пару дней, а то меня санитары по наводке Агаты скрутят на раз.
Ну что, будущая женушка, какой там у тебя размер пальца?
Глава 9
Так, а это еще что?
Почему моим баром управляет девчонка? Не чтобы я был сексистом, но…
Да, черт возьми, я им был.
— Милая, ты потерялась? — я облокачиваюсь на стойку и сканирую взглядом эту пигалицу.
Метр в прыжке, с короткой стрижкой под мальчика и с кучей железяк на лице. Если не приглядываться, можно и с парнем перепутать запросто.
— У меня черный пояс по тхэквондо, — смело заявляет мне, продолжая натирать бокал.
— Я очень за тебя рад, конечно, но зачем мне эта информация?
— На случай, если решите подкатывать. А еще я по девочкам, так что совсем без вариантов, — дерзко стреляет взглядом, но стойку занимает.
Это незаметно, если не приглядываться, но я и сам в детстве занимался единоборствами около полугода. Глаза сразу выхватывают.
— Ладно, кнопка, работай спокойно. Я вроде как хозяин этой богадельни и с персоналом не мучу.
За одним конкретным исключением в строгих юбках.
— Агата у себя?
— Агата Юрьевна? Так вы в самом деле владелец? — удивляется моя новая барменша.
— В самом деле, — подтверждаю кивком.
— А хотите кофе? Я мигом.
— Сама лучше выпей. Я с некоторых пор предпочитаю сам себе наливать из закрытых бутылок.
Напоследок я сверкаю зубами, выдавливая из себя подобие улыбки, чтобы полторашка совсем не растерялась, и выруливаю в сторону второго этажа.
Когда толкаю дверь, Агата тут же отрывается от своих дел. Прилипает ко мне взглядом и, скорее всего неосознанно, облизывает губы, сегодня не тронутые слоем краски.
Выглядит она уже куда лучше. Кожа теперь хотя бы не мертвецки бледного оттенка, румянец, вон, даже проглядывает на щеках. Или это из-за моего появления?
— Как съездил? — спрашивает, все-таки оторвав глаза от меня.
Агата делает вид, что в бумажках есть что-то очень интересное, а я на всякий случай запираю дверь за собой. Делаю это медленно, чтобы щелчка не было слышно, и прохожу поглубже внутрь.
— Да ты знаешь, отлично. По-моему, после этой поездки моя жизнь круто изменится.
Ей неизвестна вся суть, поэтому Агата не может оценить иронию во всей красе.
— Что за ребенок у нас за баром, детка? — интересуюсь действительно важной вещью, падая на диван поблизости стола, за которым сидит мой смущающийся директор.
— Миле двадцать один год, так что все законно. И она показала себя как профессионал. Но я все равно пока взяла ее на испытательный срок, на месяц.
— А тебя ничего в ней не смущает?
— Меня — нет. А тебя? — смотрит с вызовом.
Мол, насколько я ей доверяю, чтобы согласиться с таким решением.
Блять. В следующую секунду я подвисаю, потому что Агата начинает грызть ручку. И делает это настолько сексуально, что мне моментально ударяет прямо в пах.
Она ведь понимает, что это влияет на меня. Глаза сощурила, дьяволица хитрая, откинулась на мягкую спинку кресла.
— Дай ей шанс, Ян, — просит и закидывает ногу на другую.
Я подаюсь вперед, но этот блядский стол все равно закрывает мне обзор. Да на хрен, встаю и огибаю его, возвышаясь над Агатой, которой приходится запрокинуть голову.
Вот так определенно лучше. И обзор ничего так, еще б юбочку ее повыше задрать. Для начала.
— Что мне за это будет? — ныряю глазами в расстегнутые пуговицы.
— Бармен с отличной квалификацией и опытом. Мила еще умеет делать все эти штуки с подбрасыванием бутылок, — лепечет она, нервно накручивая прядь волос на пальцы.
Хорошо, что дверь я все-таки закрыл. Очень предусмотрительно с моей стороны.
— Дай руку, — закидываю удочку, что уже очень скоро подсечь.
— Что?
— Руку, меня тут гадать недавно научили, теперь нужна практика, — я протягиваю свою ладонь, и Агата ведется.
Она с интересом тянется ко мне, а мне большего и не надо. Пользуясь моментом и ее мимолетной растерянностью, я дергаю попавшую в ловушку мышку на себя и быстро усаживаю ее на стол.
 
Раздвигаю стройные ноги и вжимаюсь в Агату затвердевшим пахом. Идеально. А если еще и пару пуговиц на ней расстегнуть — окажусь в раю.
— Т-т-ты!.. — прелесть задыхается от возмущения и пытается определиться, оттолкнуть меня или прикрыться.
Ни то, ни другое я ей сделать не даю. Ее запястья отлично помещаются в одной моей руке, второй я могу бессовестно лезть Агате под юбку, оттягивая резинку чулка и поглаживая мягкую шелковистую кожу.
— Я ведь предупреждал, что накажу, если ты ослушаешься и полезешь работать вместо нормального больничного? — хрипло тяну ей на ухо и толкаю язык в ушную раковину.
Пусть меня назовут трижды извращенцем, но я кайфую от дрожи в ее теле.
Задница у нее… Слюнями б не закапать.
Кричать Агата не решается, когда я укладываю ее животом на стол, и это мне очень даже на руку. Лишних внезапных свидетелей я б сейчас реально убил на месте.
Юбка задирается на талию, руки скручиваются за спиной, и я уже почти стаскиваю эти хреновы трусы с обалденной попки…
— У меня месячные, идиот!
Почти, бля.
— Ты ведь пошутила? — прищуриваюсь, хоть она и не видит, глажу кожу возле кромки ткани на ягодице.
— Хочешь проверить? — стреляет в ответ.
Выдохнуть бы. И успокоиться. У девочки и так несладкий период в жизни, а тут я еще со своим рукоприкладством. Придется подождать.
Я отпускаю Агату и сразу отхожу в сторону, чтобы не сорваться. Крыша у меня явно течет, причем там не просто капает с одного места — решето, блядь.
Детка злится. Уперто поджимает губы, мнет какие-то листы в руках, со стола успела их стащить. А потом берет и кидает жеваный шарик из бумаги прямо мне в глаз. Прицельно так, не промахиваясь.
— Взрослая разумная женщина, сразу видно, — стебу ее, впечатывая в себя и лапая задницу хотя бы так. Ну не могу я руки при себе держать, когда она такая растрепанная и злая. На подвиги тянет.
— Мне надоели эти игры, — сердито выдыхает и толкает меня в грудь, целится шпилькой в ногу. — Завтра же напишу заявление, и катись ты на все четыре стороны.
— Не трать бумагу, пупсик. Губы, кстати, дуешь как маленькая, — провожу языком по ним, чувствуя легкий вкус пряного черного кофе. — Подвезу тебя сегодня.
А заодно и адрес узнаю. Ну, на всякий случай.
Сегодня не выходной день, так что в клубе не так много людей. Но это нормальное явление, все-таки контингент у нас в основном работающий или студенты, которым утром на пары.
Полторашку я больше не трогаю, наблюдаю только за ней издалека. Девчонка реально справляется, хоть я и не ожидал.
Теперь зато можно быть спокойным, никакой новый мудачина не подольет ничего Агате в кофе. А пьет она его в больших количествах, пять кружек за вечер.
Шестую я перехватываю у новой официантки, на замену той, что притащила тогда отраву Агате.
Делаю глоток как раз в то время, когда захожу во все тот же кабинет с диванчиком, с которого обязательно как-нибудь надо снять пробу.
— Это что, мой эспрессо? — обиженно выдает, скрещивая руки под грудью.
Агата гипнотизирует взглядом чашку, а я демонстративно в два глотка допиваю свежесваренную порцию кофеина.
— Твой, — ставлю чашку на стол и подхожу вплотную к растерявшейся злой кошечке. — Довольно вкусный, кстати. Ну ты это и сама сейчас узнаешь.
Я фиксирую ее голову, чтобы вместо губ Агата не смогла подставить мне щеку, и впиваюсь в ее рот голодным горьким поцелуем.
Она сжимает зубы на моем языке, и из горла вырывается рык. Посильнее наматываю гладкие кудрявые волосы на кулак и обхватываю ее лицо пальцами за скулы, чтобы эта кусачка не пустила мне кровь.
— Ты слишком много хлещешь этого дерьма, крошка, — оттягиваю ее нижнюю губу зубами и только после этого отпускаю из захвата влажный горячий рот.
— А тебе тоже что-то подлили в кружку? Почему ты так себя ведешь? — хмурит брови и обороняется от меня заточенным карандашом.