Мученик Саббат (ЛП)

Каффран наблюдал за движением на улице, но он был смущен движением в тенях акведука. Устроившиеся на ночь птицы, подумал он, и затем вспомнил, что он ни разу не видел ни одной птицы на Херодоре.
Он пристально посмотрел наверх. Казалось, что бледная фигура движется по ту сторону акведука, иллюзорная, как дым.
— Внимание,— воксировал он. — Там что-то...
И затем он осознал, что он увидел. Два локсатля, гладкие и скользкие, как рыба в воде, двигались вдоль кирпичной кладки, направляясь прямо к их позиции.
— Враги! На двенадцать часов! — прокричал он и открыл огонь в тени арки. Оружейный огонь прокатился эхом, и его выстрелы, яркие и неистовые, осветили кирпичи рядом с существами. Один мгновенно исчез наверху акведука, другой на огромной скорости спустился по поддерживающей опоре, его длинное тело двигалось волнообразно и мерцало. В трех метрах от улицы он стал забираться на стену дома напротив, его когти позволяли подниматься по вертикальным поверхностям.
Каффран побежал вперед, снова стреляя. Фейгор, Лейл и Данник были рядом с ним, но они не видели того, что видел он.
— Кафф?
— Локсатль! Фес, там наверху!
Каффран выстрелил в фасад дома, хотя по правде он больше отчетливо не видел существо.
Данник и Фейгор стреляли с ним, слепо следуя его примеру. У Призраков было редкое отвращение в локсатлевидным.
Существо появилось, ниже, чем подсчитал Каффран. Маленькие аугметические серво-конечности на его сбруе с оружием щелкнули и открыли огонь.
Первые два флешетных снаряда ударили в стену позади Фейгора, оставляя глубокие отверстия, окруженные сотнями минидырок. Третий на атомы развалил голову и плечи Данника в кровавой дымке.
Каффран и Фейгор упали на пол. Лейр, которому вспороло руку случайными шипами, завизжал и споткнулся.
Они оттащили его в укрытие. — Лежи! Лежи, фес тебя! — крикнул Каффран, видя, как Роун и полдюжины других Призраков перебегают через улицу, чтобы помочь им. Пушка локсатля повторяла свое характерное покашливание, и выбивала осколки из стены вдоль улицы на уровне головы. Кто-то закричал.
Роун стоял на карачках позади брошенной машины и с ужасом смотрел на огромные дыры, которые оставляло оружие ксеноса над его головой. Каждый удар был, фактически, тысячами острых шипов, ударяющих одновременно.
— Где эта фесова штука? — крикнул он.
Каффран не мог ее видеть. — Примерно в двух этажах над нами,— воксировал он. — Еще один был наверху акведука. Ради феса, кто-нибудь прикройте тот угол! — В пятидесяти метрах позади, Колеа и Крийд услышали его сообщение и посмотрели друг на друга. Вообще покашливание пушек локсатля особенно откликалось у них в памяти.
Уранберга. Крийд в беде. Колеа, фактически отдающий свою жизнь, чтобы спасти ее.
Как будто читая ее мысли, Колеа сказал, — Не в этот раз.
Они двинулись обратно под акведук, охотясь на второе существо. На другой стороне видимость была лучше. Улица хорошо освещалась янтарным светом от пожаров. Нервно, с поднятым оружием, они продвигались вперед, пытаясь держаться укрытия. Первые Крийд и Колеа... Жажжо... Скин, Позетин... Кенфелд.
Жажжо увидел отражение света от нечеловеческих глаз, закрытых защитными веками. Он прыгнул вперед, когда снаряды флешета застучали по мостовой вокруг него. Несколько шипов попали ему в икры и голень, но он умудрился перекатиться и открыть огонь.
Лазерный огонь Жажжо усеял стену, где было существо, но острые когти и ужасающая ловкость позволили существу быстро забраться на десять метров по фасаду многоквартирного дома, и вдоль под кромкой крыши.
Крийд увидела его и открыла огонь, Кенфелд присоединился к ней.
— Гак, она такое фесово быстрое! — завопила она.
— Я думаю... — начал Кенфелд, и затем его внезапно не стало рядом с ней. Она вздрогнула. Ее лицо было липким. Это была кровь Кенфелда. Его покалеченное тело отлетело на пять метров назад, так быстро, как будто в него врезался грузовик.
Крийд пригнулась за укрытием и стала трясущимися руками перезаряжать оружие. Она услышала лазерные выстрелы, ответный кашель, и затем звуки бега. Гол Колеа присел рядом с ней.
 
— Где оно? — спросила она.
— Наверху слева, но передвигается. Ты в порядке?
Она кивнула. В ее ухе звенели вызовы и предупреждения от остальной части отряда, пытающейся передвигаться, но прижатой к земле беспощадным ответным огнем.
Колеа приготовился пообедать снова, но она схватила его за руки и подтянула к себе.
— Не геройствуй,— сказала она. — Мы только что вернули тебя.
— Это приказ?
— Да, и...
— И что?
— Я хочу, чтобы ты был жив, когда мы закончим. Нам нужно будет поговорить о... о твоих детях. Он странно посмотрел на нее. — Мои дети умерли в войне ульев, Тона. Моя жена тоже. Единственные дети, о которых мы должны беспокоиться в эти дни – твои.
— Но...
— Твои,— решительно сказал он. — Император защищает, и, когда он занят, Тона Крийд делает чудеса за него. Достаточно знать, что они живы и любимы. Это большее, на что я когда-либо смел надеяться.
Он обнял ее, и крепко сжимал в объятиях секунду. Затем он схватил свое оружие и побежал. Пушка кашляла и ревела.
На другой стороне акведука Роун тое бежал. Еще трое из его взвода были уже мертвы, но локсатль на мгновение перестал стрелять. Он заметил, как оно забралось на крышу дома.
Он перебежал улицу и подбежал к стене дома, прижимаясь к ней спиной и продвигаясь вдоль. На улице было тихо. Тонкие струйки дыма ползли вдоль дороги. Через дорогу он мог видеть Призраков, ползущих вперед позади укрытия.
Внезапно в ноздри Роуна вторглась вонь скисшего молока и мяты. Молоко и мята.
Прижимаясь спиной к стене, он поднял голову и посмотрел наверх. Локсатль пялился прямо на него. Он был прямо над ним, примерно в трех метрах наверху, на стене, головой вниз, и сопел. Его аугметическая сбруя щелкнула и зарядила заряд в пушку у него на глазах.
— Вот дерьмо,— сказал Роун.
С другой стороны улицы, горячий выстрел Бэнды попал в основание хвоста и оторвал существо от стены. Оно упало рядом с Роуном, осыпав его дождем из разбитых кирпичей, и его извивающееся тело забилось в агонии.
Жидкость вытекала из его безгубого рта. Роун приставил дуло своего лазгана к глотке и выстрелил.
— Хорошо поработал приманкой, детка,— сказала Бэнда, выходя из укрытия со своим лонг-лазом, закинутым на плечо. — Ха, фес, ха,— сказал Роун.
Лидер выводка Что был мертв. Регхх услышал его дозвуковой вопль боли. Ярость залила его разум, и его блестящая кожа начала пульсировать от горя. Радужные узоры появлялись вдоль его змеиного тела. Он поспешно спустился по стене, пересек мостовую и затем перелез через стену на следующую аллею. Эти млекопитающие не были целью. Они задерживали его и заставляли тратить выстрелы.
Чувства локсатля были притуплены. Вне воды, их зрение, слух и обоняние были слабыми. Регхх мог чувствовать, что млекопитающие солдаты бегают по улице, которую он только что пересек, в его поисках. Он мог чувствовать их шаги, их сердцебиение и работу их легких. Он мог чувствовать запах их страха и кожных выделений.
Он начал стремительно спускаться вниз по стене, двигаясь на юг, когда боль пронзила его тело. Холодная, жестокая боль. Он зашевелился, двойные веки заморгали.
Млекопитающее повернуло свою винтовку и с усилием выдернуло длинный, серебряный штык. Как Регхх не почуял его или не узнал, что он был там?
Регхх свернулся кольцом. Земля была омыта жидкостью, хлещущей из него. Он смутно видел млекопитающее.
Млекопитающего не ощущалось. Совершенно никак не ощущалось. Как будто он был новорожденным: чистым и не загрязненным богатыми запахами, собиравшимися на их грязных кожах в течении жизни.
Как такое могло быть? Млекопитающее было взрослым.
Регхх попытался достаточно повернуться, чтобы нацелить свое оружие на сбруе. Боль в животе была такой сильной. Млекопитающее-без-запаха сделало еще один выпад.
Гол Колеа воткнул свой штык в извивающееся тело существа еще дважды, чтобы быть уверенным, что оно мертво. Кровь Локсатля капала с серебряного клинка, прикрученного к стволу его оружия. Темные цветные спирали вспыхивали на блестящей шкуре животного, и затем она стала тускло-белой.