Это наш дом (СИ)
— Неплохо бы, — призналась Фалариэль, у которой болело все, что только может болеть, плюс еще и то, что болеть, казалось бы, не должно. Их перед казнью долго и очень жестоко пытали, причем ничего не спрашивали и не требовали, просто мучили, добиваясь криков и плача. — И… можно спросить?..
— Спрашивай.
— У нас есть в Рангайне четыре близкие подруги, рабыни, их побоями принуждают торговать собой. Девочкам от этого тошно неимоверно. Аралида, дочь бывшего главы разорившегося клана гномов Дург-Архад, северянка-варварка Белая Луна, гоблинка Пасая и зеленая орка Гарха Мардахыз. Нельзя ли их освободить? Выкупить там или выкрасть. Девочки очень хорошие и душевные. Они, если клятву дадут, будут до самой смерти верно вам служить, им только шанс на нормальную жизнь надо дать. А уж они отблагодарят!
Эскимоска с улыбкой смотрела на них и тихо радовалась, что не ошиблась в этих двух таких разных девушках. Надо же, сами едва живы, сами на птичьих правах, а уже просят помочь страдающим подругам. Именно так поступил бы любой имперец. А значит, быть им таковыми. Обязательно быть!
Фалариэль, благодаря чуткому эльфийскому слуху, слышала из соседней комнаты с управляющими колесницей артефактами приглушенные стоны и прекрасно понимала, что там происходит. Мало того, заметила краем глаза через широкий дверной проем, как парень Витя делает девушке по имени Лена кое-что, что местные мужчины считали для себя невозможным, и тихо позавидовала ей. Но сейчас не до того, сейчас важно немного прийти в себя, ответить на все вопросы старших нового клана, а от предложения стать своей в этой самой Российской империи она отказываться не собиралась, от такого шанса на достойную жизнь отказываться было бы глупо. Да и Рхарга явно думает так же, вон, скалится, похоже, благодарит про себя Великую Мать, пославшую этих странных людей на помощь. А если они еще и подруг помогут из рабства вытащить, то им и вовсе в ноги поклониться можно будет.
Эльфийка с оркой в который раз переглянулись, приняв решение сделать все, чтобы ими были довольны. Пусть это даже дорого им обойдется. Цена не имеет значения. Благодарность за спасение от страшной участи выше любой цены. И Фалариэль с Рхаргой ее уплатят, какова бы она ни была.
Глава 14
Ажиотаж, поднявшийся в бедных странах после того, как имперцы объявили, что готовы за немалые деньги выкупать ненужных родителям детей, поднялся страшный. Особенно в Африке, Ближнем и Дальнем Востоке, Южной Америке. Как оказалось, желающих избавиться от своих чад немало, особенно от девочек. Последним больше всего отличались индусы, правда из глубинки, и индийское правительство попыталось запретить такую практику, однако, получив имперский ультиматум, быстро сдалось и сняло запрет. Правительства остальных стран даже не пытались ничего сделать, хотя формально торговля детьми везде была запрещена.
Никто не понимал, зачем чужакам нужны бесхозные дети. Ведь они даже по всему миру беспризорников выловили — таковых просто не осталось, нигде, ни в одной стране. По имперскому телевидению показывали роскошные интернаты, в которых растили сирот, но верить ли этому люди, давно отучившиеся доверять официальной пропаганде, не знали. Имперцы пока во лжи уличены не были, но все случается в первый раз.
Немало стран Юга и Востока подало заявки на вхождение в состав империи, получить имперские привилегии хотелось всем. Где это видано — все нужное для жизни бесплатно⁈ И при этом можно не работать, если не хочешь. Очень многие люди, особенно неимущие, вербовались в новые колонисты, им обещали землю и все нужное для ведения хозяйства. Больше всего завербовавшихся было в бедных странах Дальнего Востока и Африки. Ведь это давало, помимо всего прочего, имперское гражданство. Для начала третьего класса, но потом можно было заработать и второй, а это сотни лет полноценной жизни впереди. Молодыми и здоровыми! К сожалению, понять, по каким критериям имперцы отбирали достойных для омоложения, никому так и не удалось. Хотя многие и многие пытались.
Репортажи с имперских земель, особенно с других планет, жители бедных стран смотрели, как волшебную сказку, верили и не верили им, ведь там к людям относились, как к людям, а не привычным образом, как к поганому быдлу. Такое казалось невозможным и невероятным, но так хотелось поверить, что хоть где-то все иначе, чем в привычном затхлом мире, где нет никакой надежды на лучшее. Где преуспевает только сволочь, да и та потому, что способна на любую мерзость.
Бофа несла на руках маленькую Тару, ведя за руку ее старшую сестренку, пятилетнюю Мони. У женщины дрожали губы, по ее щекам стекали слезы, очень не хотелось расставаться с дочками, но делать было нечего. Иначе все вместе умрут от голода, муж потерял работу полгода назад и никак не мог найти новую. Из дома продали все, что только можно было продать, почти ничего не осталось. Теперь разве что саму себя выставить на торги, но кому нужна изработавшаяся, потасканная, многократно рожавшая женщина с обвисшим животом, худая только потому, что недоедает? Никому. Вот и пришлось идти в имперскую канцелярию Сиануквиля, поскольку Бофа недавно слышала, что имперцы готовы взять сколько угодно детей и платят за них родителям большие деньги, чуть ли не по двадцать тысяч новых рублей, а это пять лет безбедной жизни для их семьи.
Дойдя до канцелярии, женщина некоторое время постояла перед входом, тихо всхлипывая, затем взяла себя в руки и вошла. Ее встретила улыбающаяся светловолосая девушка европейской наружности.
— Здравствуйте, уважаемая! Вы по какому вопросу?
Она говорила по-кхмерски с неуловимым акцентом, но вполне понятно.
— Вот… — Бофа погладила Тару по голове и снова не сдержала слез. — Дети…
— Пойдемте, я провожу вас к социальному работнику, — помрачнела имперка, с сочувствием глядя на посетительницу.
Идти пришлось недалеко, только до светящейся арки, в нее девушка и завела женщину с детьми. Они оказались в широком коридоре, куда выходило десятка два дверей. Постучав в ближайшую, имперка открыла ее и пропустила внутрь кабинета Бофу. Ее встретила открытая улыбка черноволосой женщины с короткими встрепанными волосами, одетой в обычный имперский рубчатый комбинезон, к которым в Камбодже уже успели привыкнуть. Бофа усадила детей в специальные детские креслица, стоящие у стены, и обреченно посмотрела на соцработницу.
— Здравствуйте! — кивнула та. — Присаживайтесь. Мне сказали, что вы по поводу детей?
— Да… — облизала пересохшие губы Бофа, сама садясь, ее всю трясло. — Слухи ходят, что вы детей берете и родителям за них платите больше, чем сутенеры… Я…
Тут она не выдержала и отчаянно разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Сквозь слезы прорывались отдельные слова:
— Нет ничего… Дома куска хлеба нет… Шестеро детей… Соседи из жалости подкармливают… Муж полгода без работы… Меня никуда не берут… Сами третий день ничего не ели… Детей бы накормить…
Имперка молча встала, налила стакан воды и напоила Бофу. Та не сразу успокоилась, еще минут пять всхлипывала. Малышки решили поддержать маму и дружно заревели. Вот их соцработница успокоила очень быстро, она явно умела обращаться с детьми. И вскоре девочки уже самозабвенно играли с красивыми говорящими куклами, забыв о слезах.
— Могу вам только посочувствать, — мягким, проникновенным голосом сказала имперка. — Меня зовут Майа. И сразу скажу, что вам мы поможем и просто так, я же вижу, что вы любите детей. Наверное, не только своих?
— Очень люблю, — подтвердила Бофа, представившись. — Всегда охотно с ними возилась, с самого детства.
Соцработница открыла ящик стола, достала оттуда пачку наличных денег и положила перед собой. После чего пристально посмотрела на кхмерку и негромко сказала:
— Есть два, а точнее, три варианта. Первый, вы берете эти деньги и уходите вместе с детьми, они будут подарком империи вашей семье. Не считаем себя вправе воспользоваться чужим горем. Второй, вы оставляете детей и уходите с деньгами, простите, но у нас им действительно будет лучше, да и будущее им откроется такое, что вы и представить себе не можете.