Санкция «Айгер». Две мертвые китаянки

— Восстань и воссияй, старик!
— Бен… х-р-р… — Он откашлялся. — За что ты меня так?
— Завтрак через десять минут.
— Нет.
— Мне прислать кого-нибудь с ведром ледяной воды?
— Если только хочешь от этого кого-нибудь избавиться навсегда.
Бен расхохотался и повесил трубку. Джонатан выполз из постели и принялся ощупью пробираться куда-нибудь, пока счастливый случай не привел его в ванную, где он влез под холодный душ, под которым приходил в чувство, пока наконец не понял, что угроза получить увечье в результате падения несколько отдалилась.
Бен швырнул еще одну яичницу из двух яиц Джонатану на тарелку.
— Наворачивай, старик. И бифштекс доешь.
Они были одни в кухне охотничьего домика, в окружении сияющей и бесстрастной нержавейки. Голоса их отскакивали от стен, как в тюремном коридоре.
Джонатан смотрел на яичницу, и к горлу подступала тошнота.
— Бен, я ведь тебе никогда не врал, правда? Ей-богу, я убежден, что сейчас умру. А мне всегда хотелось умереть в собственной постели.
— Давай-ка садись и жри дальше!
Одно дело — затолкать пищу в рот, но проглотить — совсем другое.
Бен продолжал болтать, совершенно не воспринимая исполненный ненависти взгляд Джонатана.
— Я полночи не спал, детально разрабатывал план восхождения на Айгер. Все тяжелое снаряжение для команды я закупаю и везу с собой. Я и тебе закажу экипировку вместе с остальными. Но первые несколько дней вполне обойдешься джинсами и кроссовками. Мы начнем с простого. Это еще что? Ну-ка, допивай молоко!
Бен прикончил банку пива и открыл новую. Пиво на завтрак — смотреть на это Джонатан уже просто не мог.
— Горные ботинки по-прежнему в Испании заказываешь?
Джонатан сонно кивнул и обнаружил, что последняя фраза этого движения очень привлекательна, — он так и не поднял голову и попробовал заснуть.
— Ясно. Оставь мне название фирмы и номер твоего счета. Сегодня же отобью им телеграмму. Ну давай! Время идет! Ешь!
Двухминутный заезд на одну милю по открытой местности, поросшей травой, в кромешной тьме пробудил Джонатана полностью и окончательно.
Три часа без передышки они карабкались вверх по крутой извилистой тропке на одном из склонов, окружающих плоскую низину, где расположился пансионат Бена. Пока они ковыляли наверх, настало утро, но румяная заря не вызвала у Джонатана прилива радости. Поначалу тропка была достаточно широкой, и Бен шел рядом, болтая без умолку. Легкая хромота из-за отсутствия пальцев была почти незаметна, разве что одной ногой Бен отталкивался от земли чуточку сильнее. Джонатан говорил мало, — сопя, он продвигался вперед, все мысли и чувства его сосредоточились на боли в бедрах и икрах. На нем был специальный тренировочный рюкзак, весом в тридцать пять фунтов. Бену не хотелось, чтобы Джонатан привык подниматься налегке — на Айгере ничего подобного не предвиделось.
Около восьми Бен посмотрел наверх вдоль тропки и махнул рукой. Кто-то сидел в глубокой тени скалы, явно дожидаясь их.
— Я, пожалуй, пойду назад, старик.
— Ну, слава Богу!
— К тебе это не относится. Тебе работать надо. Дальше тебя поведет Джордж Хотфорт.
Человек, сидевший у скалы, спускался к ним навстречу.
— Это же девушка! — изумился Джонатан.
— Ага, это и до тебя многие замечали. Ну вот, Джордж, — сказал Бен молодой индеанке, подошедшей к ним. — Это вот Джонатан Хэмлок, мой старый приятель-скалолаз. Джон, познакомься с Джордж Хотфорт. Теперь слушай, Джордж, походи-ка с ним еще эдак пару часиков, а потом спусти его вниз к обеду.
Девушка кивнула и смерила Джонатана высокомерным и презрительным взглядом.
— Ну, пока, старик. — Бен повернулся и пошагал по тропке вниз.
Джонатан смотрел, как он уходит, и в душе его разгоралась лютая ненависть. Затем он обернулся к девушке:
— Знаете, не стоит исполнять все, что он велит. Используйте свой шанс свести счеты с бледнолицым.
Девушка посмотрела на него. На ее широком лице не было и тени выражения.
— Джорджетт? — отважился он спросить.
Она резко повела головой и направилась в гору. Ее сильные длинные ноги безо всяких усилий подминали под себя тропку.
 
— Может, Джорджианна? — Он обиженно поплелся вслед за ней.
Всякий раз, уйдя вперед, она останавливалась и, прислонившись к камню, спокойно наблюдала за его стараниями. Но как только он приближался на расстояние, достаточное для того, чтобы полюбоваться приятными выпуклостями, прикрытыми хлопчатобумажной рубашкой, она отталкивалась от камня и шла дальше широким четким шагом, ритмично покачивая бедрами. Даже на таком крутом подъеме ее голеностопу хватало подвижности, чтобы ступать на всю ступню, как ходят проводники в Альпах. У Джонатана же икры были скованы и напряжены; он в основном шел на носках, и каждый шаг был для него крайне чувствителен.
Тропка стала еще круче, и у него начали подкашиваться ноги, из-за чего он время от времени терял равновесие. И всякий раз, когда это случалось, он смотрел вверх и встречал ее взгляд, полный безучастного презрения.
Пот, стекая с волос, застил ему глаза. Он слышал, как в барабанные перепонки колотится пульс. Лямки рюкзака натерли ему плечи. Теперь он дышал исключительно ртом, и губы у него распухли и запеклись.
Он утер пот с глаз и посмотрел ей вслед. Прямо перед ним выросла отвесная стена футов в тридцать. В засохшей глине, из которой она состояла, имелись лишь крошечные трещинки и выбоины, за которые можно было зацепиться руками или ногами. Она стояла наверху и смотрела на него. Он решительно замотал головой и уселся на тропу.
— Ну, не-ет. Нет! Нет и нет!
Но после пары минут молчания, прерываемого лишь далеким щебетом жаворонка, он обернулся и увидел, что она даже не пошевельнулась и все так же безучастно смотрит на него. Лицо у нее было гладкое, как бы припудренное, на нем не было и следа испарины. И за это он ее ненавидел.
— Ладно же, Джордж! Твоя взяла.
Испытывая боль везде, где только можно, он когтями проложил себе путь наверх по отвесному склону. Вскарабкавшись на поверхность, он улыбнулся ей, ожидая хоть какой-то похвалы. Вместо этого она ловко обошла вокруг него, не приблизившись к нему и на три фута, и направилась в обратный путь, к пансионату. Он смотрел, как она легко проскользила вниз по склону и пошла вниз по тропке.
— Джордж Хотфорт, ты — дикарка. Я просто счастлив, что мы отобрали у вас вашу землю!
Уже внизу, в саду камней, он проглотил неимоверный обед с сосредоточенностью, которой позавидовал бы дзэновский неофит. Еще раньше он умылся и переоделся и теперь снова начал чувствовать себя человеком, хотя ноги и плечи выражали свой протест неутихающей ноющей болью. Бен сидел напротив него, поглощая пищу с присущей ему энергией, а чтобы еда лучше проходила, огромными глотками прихлебывал пиво. Пиво вызывало зависть Джонатана. Джордж покинула его в нескольких сотнях ярдов от пансионата и возвратилась на тропу, не сказав ни слова.
— Как тебе Джордж? — спросил Бен, тыкая себе в физиономию салфеткой.
— Золотой человек. Такая дружелюбная, человечная. И потрясающая мастерица вести разговор.
— Да, жаль только, что ходок из нее никудышный, — подхватил Бен с отеческой гордостью.
Джонатан признал, что, к сожалению, это так.
— Она мне помогает — втягивает тех немногих альпинистов, которые по старой памяти еще приезжают учиться и тренироваться.
— Теперь мне ясно, почему это у тебя заглохло. Кстати, как ее зовут на самом деле?
— Ее на самом деле зовут Джордж.
— И как это случилось?
— Назвали в честь матери.
— Понятно.
Бен внимательно посмотрел в лицо Джонатану, пытаясь подобрать такие слова, которые бы убедили того отказаться наконец от затеи лезть на Айгер.
 
— Ломает немного?
— Немного. Я этот марш-бросок на всю жизнь запомню. Но я готов уже завтра снова приступить к работе.
— Завтра? Черта с два! Все это было только для разгона. Обратно пойдешь через час.